Беларусь

— Когда сторож бывает цветком?
— Когда он не за будкой.

Детская загадка-шутка

Провожая 2003 год в течение целой недели, «подаренной» белорусскому народу Президентом Александром Лукашенко, выпивая вдогонку старому году по очереди посошковую, стременную и оглоблевую, вспоминая «достижения» страны и думая о личных успехах и тревогах, мы, кажется, забыли об одном уходящем в прошлое скромном внешнеполитическом юбилее. В августе 2003 года исполнилось ровно пять лет членству Беларуси в Движении неприсоединения. На первый взгляд, дата действительно не очень заметная. Но справедливость все-таки требует сказать что-либо по этому поводу. Тем более, что сказать есть о чем.

«Как могло такое случиться?»

Такой вопрос задает себе каждый хоть сколько-нибудь интересующийся вопросами внешней политики человек, думая о Беларуси как о члене Движения неприсоединения. Полагаю, что историки спустя годы будут писать об этом феномене, как о наиболее экстравагантной импровизации белорусской дипломатии. В 1998 году нигде — ни в администрации Главы государства, ни в Правительстве Беларуси, ни в недрах Министерства иностранных дел не было единого понимания — «вступать или не вступать». Более того, вступление Беларуси в ДН уже постфактум для многих наших высокопоставленных чиновников оказалось большим сюрпризом.

Годом ранее Беларусь стала наблюдателем в этой аморфной и старомодной организации. Это был прекрасный статус, который давал нам право без особых обязательств и финансовых затрат участвовать решительно во всех заседаниях рабочих органов Движения, распространять интересующие нас документы среди стран-членов ДН, поддерживать все необходимые контакты и связи. Такой статус имеет, например Украина, а также некоторые другие географически сопоставимые с нашей страной государства.

Но Беларусь вдруг решила пойти дальше и стать полноправным членом ДН. Почему?
Прежде чем попробовать ответить на этот вопрос и полнее понять всю «неординарность» и неестественность белорусского членства в ДН, предлагаю немного отвлечься и взглянуть на роль и место Движения в современной системе международных отношений в целом.

Движение неприсоединения — это объединение стран (организацией его называть не принято), которое было образовано сначала неформально в 1951 году и окончательно формализовано спустя десять лет в эпоху пика холодной войны и биполярной конфронтации Соединенных Штатов Америки и Советского Союза. В то время такой форум был необходим. Происходил бурный процесс образования новых государств, выходивших из-под уз колониального господства, и очевидна была потребность в объединении, где можно было бы заявлять о своих правах. Интересно, что «духовным отцом» ДН стал Иосиф Броз Тито, который тоже мечтал уйти от назойливого опекунства восточного коммунистического монстра. В течение следующих лет стало ясно, что Движение выросло до одного из наиболее крупных свободных и неформальных ассоциаций государств в истории человечества. Геополитические условия, на фоне которых создавалось Движение, в полной мере определили его основополагающие принципы:

— право народов, которые не являются свободными, на получение такой свободы;

— самоопределение и независимость;

— уважение суверенитета и территориальной целостности всех государств;

— право всех государств на равное и активное участие в международных делах;

— право суверенных наций полностью свободно определять направления своего внутреннего политического, экономического, социального и культурного развития;

— право всех народов использовать преимущества экономического развития и результатов научно-технической революции;

— стремление воздерживаться от угрозы применения силы в международных отношениях;

— уважение принципа мирного урегулирования споров.

Принципиальную важность по-прежнему сохраняет основополагающий принцип неприсоединения — добровольный (заметим, именно добровольный!) отказ от участия в военных блоках и союзах. Ниже мы еще вернемся к этому принципу.

Бурные изменения в мире на рубеже XX и XXI веков, прекращение эпохи холодной войны, исчезновение блокового противостояния и соперничества двух ядерных супердержав изменили коренные причины, по которым Движение на определенном этапе своей истории приняло решение дистанцироваться от этого противостояния. До второй половины 80-х годов XX столетия за счет политики неприсоединения государства ДН намеревались найти дополнительные гарантии для своего суверенитета, обрести безопасность во взаимной солидарности, провозглашении принципов укрепления международного сотрудничества и приоритетной роли Устава ООН в практике международных отношений.

Впервые попытка адаптироваться к новым геополитическим реалиям была предпринята ДН в 1989 году на Белградском саммите Движения. Это было время интенсивного крушения коммунистических идей и свободолюбивого бурления в Восточной Европе. Становилось все более очевидным, что антиимпериалистическая философия неприсоединения становится архаичной и отстает от веяний времени. После распада Советского Союза и окончательной ясности относительно прекращения эпохи холодной войны необходимость поиска новой формулы для дальнейшей работы форума стала уже императивом. Саммиты ДН в Джакарте, Индонезия (1992), в Картахене, Колумбия (1995), и в Дурбане, Южная Африка (1998), уже вплотную были посвящены продвижению процесса этой адаптации. Впервые было признано, что ряд принципов и традиционная риторика Движения во многом потеряли свою актуальность. Но на практике оказалось, что сила инерции очень велика, и в одночасье отказаться от своих основополагающих постулатов члены Движения не смогут. Такие цели, как мирное сосуществование, уважение суверенитета, территориальной целостности, невмешательство во внутренние дела и необходимость формального равноправия государств-членов продолжали сохранять некоторую актуальность и, следовательно, в какой-то степени легитимизировали деятельность данного объединения. Но и эти принципы стали размываться. В итоге на современном этапе сложилась ситуация, когда ДН, исходя из своей численности (112 стран), исключительно по инерции продолжает претендовать на значимую роль в мировых процессах с точки зрения защиты политических интересов развивающихся стран, но на практике уже давно находится на обочине мировой политики в силу архаичности используемых инструментов для реализации этих принципов.

Сегодня можно с уверенностью утверждать, что Движение — это фактически мертвое объединение с точки зрения влияния на мировые процессы. Причины очевидны, и их можно назвать несколько.

Во-первых, мир стал глобальным, и многие межгосударственные барьеры между странами в мировых масштабах попросту утратили свою актуальность. К чему, например, было рассуждать о «неприсоединении», если финансовый кризис 1997-98 годов в Азии повлиял на финансовую архитектуру в мировых масштабах, а Интернет стал связывать страны и народы вне зависимости от того, «неприсоединившиеся» они или нет… Рубеж веков и тысячелетий принес заметное изменение в систему международных отношений, которое явилось прямым следствием прекращения холодной войны. В течение девяностых годов прошлого века в мире образовалось одновременно несколько полюсов, объединяющих вокруг себя отдельные государства или сравнительно небольшие группы сопоставимых по географии, населению либо экономической мощи стран. Затем эта многополюсность сменилась на монопольное лидерство США в мировых делах. Стремительное развитие научно-технического прогресса и стирание идеологических барьеров привели к усилению взаимосвязи и взаимозависимости мира.

Концепция противостояния влиянию крупных держав, традиционно составлявшая фундаментальную основу ДН, утратила реальную почву для существования. Теория т. н. «гуманитарной интервенции», озвученная Генеральным секретарем ООН К. Аннаном в 1999 году и примененная на практике в Косово, а затем и в Ираке, серьезно пошатнула и такие основополагающие принципы послевоенного мироустройства мира, как суверенитет и территориальная целостность. Этому была противопоставлена реальность, при которой любое явление в отдельной стране (война, научное открытие и т. п.) практически немедленно становится достижением, или, наоборот, проблемой всего человечества.

Во-вторых, Движение не смогло (или не очень захотело?) сменить приоритеты и адаптироваться к новым мировым требованиям. Каждый раз, когда попытка такой адаптации предпринималась, становилось ясно, что, объявив о новых политических ориентирах, ДН совершит акт самоубийства. Тогда наиболее «передовые» в плане мышления лидеры Движения предприняли попытку изменить приоритеты ДН и сосредоточить основное внимание на продвижении экономических интересов развивающихся государств. В этой связи был создан постоянный Комитет на уровне министров по экономическому сотрудничеству. Отчеты о его работе даже рассматривались на нескольких встречах на высшем уровне, включая Саммит ДН в Дурбане в 1998 году. По мере развития данной инициативы, однако, ширилось понимание факта, что Движение неприсоединения постепенно все более пересекается в сферах своей деятельности с Группой 77, которая изначально была создана для решения проблем социально-экономического блока, имеет опыт, четкую структуру и бюджет для лоббирования экономических приоритетов развивающихся стран. Заметим, кстати, что Группа 77 делает это часто довольно успешно. Проблема была формально решена путем создания Совместного координационного бюро Движения и Группы 77, которое хотя и собирается по мере необходимости, но реально не определяет никаких стратегических задач, концентрируя свое внимание в основном на текущих оперативных вопросах. Да и логически перенос экономического измерения в ДН был не безупречен — почти все члены Движения автоматически являлись членами Группы 77.

Саммит Движения неприсоединения, состоявшийся в Джакарте в 1992 году, предпринял вторую после Белграда символическую попытку переориентировать принципы Движения. Помимо вопросов международного мира и безопасности, где роль Движения никогда не была значимой, основное внимание ДН впервые тогда было сконцентрировано на общих проблемах развития во всех его аспектах — политическом, экономическом и социальном. Радикальные требования Движения периода холодной войны сменились призывами и практической ориентацией на диалог к сотрудничеству с богатыми развитыми странами. Ось «коммунистический Восток — капиталистический Запад» сменилась осью «развитый Север — развивающийся Юг». Ожидания Движения, что ответ на призыв «Юга» к диалогу будет, по крайней мере, частично услышан на «Севере», пока практически не оправдываются. А в современных условиях, когда и США, и Западная Европа направляют огромные средства в борьбу с терроризмом и преодоление собственных экономических проблем, шансы развивающихся стран быть услышанными становятся еще ниже.

В-третьих, изменилась природа конфликтов. Их классический «вестфальский» вариант, основанный на противостоянии двух или более государств, сменился на кризисы, имеющие преимущественно внутригосударственную природу. Большинство таких кризисов во второй половине 90-х годов возникло как раз в странах-членах ДН, но Движение в новых условиях оказывалось все менее готовым реально способствовать их разрешению. Пиком бессилия ДН стал конфликт в Косово, когда на фоне интервенции НАТО в марте 1999 года Движение не смогло даже прийти к согласию по формулировкам полустраничного теста символического политического заявления по этому поводу. Защитники незыблемости суверенитета Югославии оказались неспособными противостоять негативной реакции мусульманского крыла Движения, которое смотрело на кризис сквозь призму нарушения прав албанского (т.е. мусульманского) населения провинции и фактически солидаризировались с действиями НАТО. Постепенно такая ситуация привела к тому, что реально в фокусе ДН осталось только урегулирование ближневосточного кризиса. Да и здесь Движение ограничивается только тем, что словесно проявляет свою солидарность, поддерживая концепцию создания независимого палестинского государства в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН. В урегулировании других конфликтов в Африке и Азии ДН не принимает деятельного участия.

Помимо серьезного снижения степени воздействия Движения на процесс миротворчества и разрешения конфликтов, находящихся в зоне его влияния, за последние годы наметился серьезный раскол внутри ДН относительно других важных вопросов. В частности, Движение так и не смогло обеспечить внутреннего единства по блоку разоруженческих вопросов в связи с претензиями отдельных его членов, прежде всего, Индии, Пакистана, Ирана и др. на особый ядерный статус. Нет общего согласия и по проблематике реформы Совета Безопасности ООН, несмотря на попытку сформулировать такую позицию в итоговом документе ДН, принятом в Дурбане в 1998 году. В рамках Движения неприсоединения не достигнут консенсус и по наиболее актуальной проблеме современности — борьбе с терроризмом, поскольку мнения государств-членов ДН расходятся уже по самому понятию «терроризм»: группа государств — прежде всего, арабские страны — под влиянием событий на Ближнем Востоке не считает терроризмом действия, направленные на борьбу за независимость.

В-четвертых, внешний кризис ДН спровоцировал его внутреннюю разрозненность. Численная мощь форума, по сути, составлявшая его главное преимущество в эпоху «холодной войны», в новых условиях обернулась реальными проблемами, основанными на прямом столкновении интересов различных небольших групп стран, образовавшихся в рамках ДН в период 80-90 годов. Группы эти очень разные и классифицировать их сложно. Арабские страны объединились, прежде всего, на основе собственных арабских приоритетов. Многие латиноамериканские члены ДН, все больше подпадавшие под влияние США, просто молчаливо скучали на заседаниях рабочих групп и саммитов Движения. Яркое исключение среди них представляла разве что Куба, очень часто вынужденная в одиночку защищать свою позицию не только на международной арене, но и среди коллег по неприсоединению. Дополнительный конфликт внутри ДН постоянно создавали двусторонние противоречия, существовавшие между его членами — Индией и Пакистаном, Эритреей и Эфиопией, до недавнего времени между Ираком и Кувейтом и так далее. Все более четко оформлялся водораздел между теми странами, которые выбрали «гибкую» стратегию лавирования между западным влиянием и членством в ДН, и теми, кто по старинке предпочитал использовать трибуну форума для нападок на «империалистов». Последние, между прочим, не могли не осознавать, что их выступления носят все более театральный характер.

Совсем очевидной демонстрацией кризиса Движения стал выход из него одного из основателей этого форума — Союзной Республики Югославия, которая после падения режима Слободана Милошевича открыто заявила о переориентации своих приоритетов в сторону членства в Евро-Атлантических структурах. Показательно в этом смысле, что за последние десятилетия ДН увеличилось за счет вступления только двух государств — Беларуси и Доминиканской Республики.

Отсутствие единства Движения по ряду ключевых аспектов современных международных отношений и внутренние противоречия стали, таким образом, наиболее характерной чертой его нынешнего этапа развития. Часто и открыто употребляя антизападную риторику, на практике большинство из этих стран являются напрямую связанными с западной финансово-экономической помощью, что, в конечном счете, определяет все шаги подавляющего большинства государств-членов форума на международной арене.

В-пятых, слабость ДН вызвана его структурной неоформленностью. В отличие от абсолютного большинства классических международных организаций, включая ряд форумов развивающихся стран, Движение неприсоединения не имеет четкой организационной структуры. Форум существует без финансовых взносов государств-членов, не имеет своего секретариата, которые в совокупности позволяли бы осуществлять минимальный объем бюрократических задач, координировать и структурировать его деятельность. Важное значение имело бы и создание механизма контроля за реализацией решений ДН, большинство из которых давно уже «повисают» и попросту не выполняются. За последние годы количество рабочих органов Движения сократилось до минимума, сохранились лишь встречи на высшем и высоком уровнях, заседания Координационного бюро и некоторых рабочих групп.

В 2001 году, когда истекал председательский мандат Южной Африки, дело дошло до того, что ДН не могло найти кандидата на председательские функции на очередной срок. Сначала о намерении стать председателем ДН объявил Бангладеш, но потом неожиданно взял самоотвод, сославшись на мифическую нестабильность в регионе. Затем возникла Иордания, которая затем также вышла из игры, объяснив это накалом ближневосточного кризиса. В конце концов, только к началу 2003 года, то есть спустя два года после установленного срока, Малайзия «спасла» положение и провела Саммит ДН у себя. Но Президент Беларуси почему-то на этот Саммит не поехал. Беларусь ограничилась участием Министра иностранных дел. Следующим председателем в 2004 году должна стать Куба. Но спекуляции вокруг состояния здоровья Фиделя Кастро сохраняют возможности для неожиданностей.

И, наконец, кризису ДН способствует отсутствие реального механизма его взаимодействия с крупными международными организациями, прежде всего, развитых государств. Западные страны подчеркнуто не стремятся способствовать развитию и укреплению Движения неприсоединения. Не имея полномочий официально прекратить существование ДН, государства Восьмерки крупнейших промышленно развитых стран не предпринимают никаких шагов, которые могли бы продемонстрировать серьезные намерения сотрудничать с этим форумом. Ранее взаимодействие ДН с указанными объединениями осуществлялось в рамках ежегодных одноразовых встреч Тройки ДН с лидерами Восьми индустриально развитых стран и Тройкой Европейского Союза. Эти встречи проходили в формате рабочих обедов продолжительностью 1,5-2 часа. В 2001 году, например, лидеры западных стран вообще уклонились даже от такого рода ограниченных контактов.

В январе 2001 года американский постпред при ООН и кандидат на должность Госсекретаря США от Демократической партии Ричард Холлбрук в довольно резкой форме высказал презрительные замечания в адрес ДН, охарактеризовав его как форум, исключительно тормозящий развитие государств-членов. Обращаясь в штаб-квартире ООН к группе африканских стран, высокопоставленный американский дипломат открыто и недвусмысленно призвал их как можно скорее выйти из Движения. Столь демонстративное презрение было высказано в период председательствования в ДН Южной Африки, африканской страны и партнера США в регионе. ЮАР, чтобы «сохранить лицо» среди коллег по ДН, вынуждена была опубликовать впоследствии специальное контрзаявление. Кроме того, американское отношение к ДН косвенно определяет и то обстоятельство, что все страны «оси зла» являются членами Движения.

Почему же ДН оказалось столь неповоротливым и не смогло трансформироваться? Одна из главных причин — чрезмерная численность объединения. Столь различные по уровню развития, экономическим, социальным и культурным особенностям страны не смогли найти общий язык в новых международных условиях. Стройной концепции или видения основных направлений реформы Движения не было и нет ни у одного из более или менее влиятельных членов ДН. Некоторые страны, наоборот, ностальгически настаивают на сохранении старого формата ДН. Нам, выходцам из СССР, несложно это понять — примерно такая же ситуация имеет место, к сожалению, и в отношении «преемственности идей» Советского Союза.

Когда деятельный Министр иностранных дел Беларуси Иван Антонович в 1998 году не прислушался к рекомендациям некоторых своих подчиненных ограничиться статусом наблюдателя и не вступать в ДН, кризис Движения не был еще столь очевиден. Да и белорусский МИД не задавался проблемой серьезного анализа необходимости и последствий для Беларуси такого шага. Наша государственная машина вообще слаба на полноценный анализ и выработку долгосрочных стратегий. Определяющую роль сыграло то, что в 1998 году над белорусским МИДом висела явная угроза стать своеобразной «вещью в себе». Вступить в ДН означало хотя бы косметически спасти МИД от откровенного безделья на фоне практически полной внешнеполитической изоляции страны. Единственным реальным внешнеполитическим партнером для Беларуси была тогда Россия, Александр Лукашенко часто навещал ее, но Иван Антонович понимал, что так однолинейно ситуация не должна развиваться — МИД должен предлагать Главе государства новые направления и внешнеполитические решения…

Можно, таким образом, утверждать, что за официальным решением Беларуси вступить в ДН не стояло ничего, кроме безысходности. Потому что в любом другом случае такое решение не было бы принято.

Для официального вступления в Движение неприсоединения белорусская делегация во главе с Министром иностранных дел направилась в маленький южноафриканский курортный городок Дурбан, где Движение проводило в 1998 году свой Саммит. Южная Африка, амбициозно претендовавшая после крушения апартеида на роль африканского лидера, решила провести крупную пиаровскую акцию и стать председателем ДН. Живая легенда XX века Нельсон Мандела лично танцевал вальс на приеме в честь гостей саммита…

Делегации же Беларуси в неофициальной беседе в кулуарах дурбанского дворца конгрессов один австрийский дипломат в ответ на фразу о том, что Беларусь стала первым европейским членом ДН за последние десятки лет, ответил с нескрываемой саркастической улыбкой: «Вы будете и последними». Как уже упоминалось выше, его прогнозы сбылись: Югославия, фактически страна — основательница ДН и движущая сила форума на протяжении многих лет, буквально сбежала оттуда, даже как следует не попрощавшись. Кипр также покинет ДН после вступления в Европейский Союз. Из Европы останутся только Беларусь и… Мальта.

Россия с тревогой восприняла «выходку» Беларуси, которая была предпринята без согласования с официальной Москвой. Встревоженный «своевольными» шагами Ивана Антоновича, российский посол направился прямо в Администрацию Президента Александра Лукашенко с выражением недоумения. Движение неприсоединения в качестве основополагающих принципов предполагает неучастие в союзах, а Беларусь к тому времени уже умудрилась подписать даже несколько союзных договоров с Россией. Вышла глуповатая нестыковка, и Россия потребовала объяснений. Москву кое-как успокоили, а Движение неприсоединения поднимало вопрос о союзе только на уровне наиболее вникающих в тонкости экспертов. Все пузыри на поверхности исчезли: проблему кое-как сняли.

Чужой среди чужих

Хотя ДН и не отказало нам в предоставлении членского статуса, но с цветами оно нас не встречало. Беларусь приняли безразлично-настороженно. Объяснение этому очевидно — для Движения Европа давно уже единое пространство, ассоциируемое с Европейским Союзом. Все сегодня исходят из того, что развивающихся стран в Европе нет. «Внешняя политика» Беларуси сделала нашу страну парией в Европе, но объявить Беларусь развивающейся у официального Минска фантазии, к счастью, не хватило. Кроме того, Беларусь не участвовала в Движении в наиболее активные периоды его деятельности (деколонизация, борьба с биполярным доминированием в мире). Она не прошла, так сказать, «боевой закалки». Все эти обстоятельства, усиленные кризисом самого Движения, сделали нас в ДН своеобразным «неопознанным летающим объектом», которого вроде бы и отвергнуть не за что, потому что особенно никому не мешает, но и общаться с ним не о чем — из другого он мира. Тем более, что наши союзнические отношения с Россией, да и еще тот факт, что, будучи уже членом ДН, Беларусь ухитрилась стать еще и членом ДКБ — Договора о коллективной безопасности, явно не укрепляли наш авторитет. Официально вопрос этот не поднимался, но, оценивая нас, партнеры по ДН, безусловно, принимали данные обстоятельства во внимание. Есть большие основания полагать, что к Беларуси относились и относятся в ДН без особого доверия.

Тем не менее, было бы несправедливо считать, что пять лет «неприсоединения» прошли для нас совсем впустую. Безусловно, выход в ДН для Беларуси означал определенный дополнительный внешнеполитический опыт, новые контакты. В какой-то (очень незначительной, с моей точки зрения) мере он даже поощрял наши двусторонние отношения с некоторыми странами Африки, Латинской Америки и Азии, которые являются членами ДН, и помогал глубже понять их проблемы. На этом позитивный список достижений, думаю, стоит завершить.

Когда же речь заходила о серьезных внешнеполитических шагах, Движение неприсоединения отказывалось консолидированно поддерживать Беларусь. Так случилось, когда в 1999 году на фоне косовских событий мы предложили в ДН поддержать нашу инициативу о создании механизма противодействия гуманитарной интервенции. Белорусская инициатива была отвергнута, даже несмотря на то, что напрямую корреспондировалась с принципами ДН. Движение дрогнуло перед давлением западных стран и тогда, когда Беларусь выдвинула свою кандидатуру в непостоянные члены Совета Безопасности ООН в 2001 году. Предпринимая такой шаг, мы наивно полагали, что большинство из 112 стран-членов Движения окажут нам поддержку, исходя из принципа солидарности. На выборах в итоге мы получили чуть более 50 голосов… Столь серьезное поражение продемонстрировало полную несостоятельность нашей внешней политики, в том числе и наши просчеты на направлении взаимодействия с Движением неприсоединения, и, кроме того, надолго подорвали наш авторитет и в ООН, и в ДН.

Не получил понимания у «неприсоединенцев» и белорусский тезис о возможности реставрации «европейского вектора» Движения — в это всерьез просто никто не верил.

Не оправдались и ожидания, что членство в ДН поможет активизировать наши внешнеэкономические связи. Попытка продать бедным членам ДН часть совершенно неконкурентной на западных рынках белорусской продукции не увенчалась реальным успехом. Своих денег у большинства «неприсоединенцев» нет, а в кредит мы продавать не можем. Можно предположить, что востребованным оказалось только белорусское оружие, к продаже которого членство в ДН, впрочем, не имело никакого отношения.

На фоне таких событий интересно было слышать, что на определенном этапе в официальных кругах Минска всерьез витала идея провести Саммит Движения в белорусской столице. Собрать делегации 112 стран в Минске, где только одна приличная гостиница «Минск», а взлетно-посадочная полоса международного аэропорта изрядно потрепалась и поросла травой… Автору такой идеи, как и конструктору легендарного «Запорожца», хотелось бы просто пожать руку! Кроме того, проведение Саммита по правилам ДН означает, что страна становится на три года председателем форума. Готова ли была Беларусь, где представление о Движении весьма общее, к таким функциям — большой вопрос. Речь уже не идет о финансовых затратах на проведение Саммита, и открытым остается вопрос о реальной отдаче таких вложений. Может, авторы идеи предполагали, что проведение Саммита было способно повысить внешнеполитический рейтинг Президента Александра Лукашенко? Думаю, серьезные страны, включая даже нашего «союзника» Россию, только посмеялись бы над этим…

К неожиданностям нашего членства в ДН следует отнести открывшуюся дополнительную возможность продвигать некоторые внешнеполитические инициативы России. Для этого Россия удобно использовала механизм координации внешней политики, учрежденный в соответствии с союзными договорными документами. Примером такой внешнеполитической «услуги» стало лоббирование Беларусью среди членов ДН резолюции по противоракетной обороне в рамках Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН. Усилия белорусских дипломатов увенчались тем, что резолюция была принята во многом благодаря поддержке ряда государств ДН. В Минск по этому поводу даже полетела благодарственная телеграмма из Москвы — нас похвалили за послушание.

Пять лет нашего пребывания в ДН истекли. Какое будущее у «белорусского неприсоединения» — предугадать несложно. Потому что его просто нет.