А. Томкович: Давайте вспомним, «как все начиналось».
И. Кулей: С Александром Милинкевичем мы познакомились в 1997 году. Я приехала в Гродно на тренинг. Это произошло само собой. Как говорится, душа не терпит пустоты. У Милинкевича что-то не ладилось в семье. Было заметно, как Александр задерживался на работе до позднего вечера. Так бывает, когда человек не спешит домой.
Да и в моей семье уже несколько лет были определенные проблемы. До этого я никогда не обращала особого внимания на чужих мужчин, считала, что это как картина на стене или телевизор в холле. С чужими мужчинами могли быть лишь совершенно невинные дружеские флирты типа улыбок и знакомств. Никакие отношения меня никогда не интересовали. А здесь была какая-то божья искра. Иначе и объяснить невозможно — он был женат, я замужем. Мы достаточно ответственные люди, в таком возрасте всё ломать нелегко. Наши отношения развивались как бы по нарастающей. Стало понятно, что мы подходим друг другу, понимаем и дополняем один другого, но никто тогда не думал о неком браке. Точно, что эти отношения не были «встретились-разбежались», и точно, что сразу не было мыслей создать новую семью. Такое в жизни случается лишь однажды, если случается вообще.
Расписались мы только через пять лет, хотя в своих семьях всё рассказали практически сразу. Лгать и выкручиваться не хотелось. Мой муж говорил, что это через какое-то время пройдет, как было с ним. В семье Александра тоже всё восприняли сложно, ибо за спиной — 20 лет брака. Его старший сын стал уже взрослым. Словом, было непросто. Никому не хотелось делать больно. Моим родителям, родителям его жены, так как у Александра их уже не было. А друзья, окружение? У каждого из этих людей свое видение мира, и так вот просто сказать: у нас очень большое счастье, а вы как хотите, так и живите, — нельзя. Необходимо было это как-то доказать самим себе и всем окружающим.
Хочу подчеркнуть особо: мама готовила меня к тому, что женщина — это дом, мать, тепло и так далее. Наверное, я так и прожила бы свой век, если бы не было неких неординарных поворотов, встреч с интересными людьми, самого лучшего знакомства в моей жизни. Скорее всего, жизнь бы прошла по схеме: дом-семья-быт. Меня карьера как таковая не интересует. Я не такая, как современная молодежь, воспитана в патриархальном духе. Если завтра муж скажет, что ему плохо и он хочет уехать, чтобы писать мемуары, я не буду «делать карьеру». Уеду вместе с ним.
А.Т.: Многие политики считают, что Инна Кулей управляет Александром Милинкевичем?
И.К.: Это проблема политиков… Приклеить ярлык всегда просто. Мое твердое убеждение: для того чтобы понять, нужно узнать. Нельзя что-то утверждать, не зная истинного положения дел. Недостаточно видеть, как Александр советуется, например, со мной, с Виктором Корниенко, с Павлом Можейко, Жанной Литвиной или Валерием Фроловым, чтобы сделать вывод, будто кто-то им управляет. Александром просто вот так нельзя манипулировать, потому что это достаточно сильный человек. Сильный — не означает нерешительный. Это значит — разумный, рассудительный. Мы поженились только через пять лет после знакомства, хотя это решение он принял буквально через месяц после нашей первой встречи. Это вовсе не нерешительность. Это серьезный подход. Его нельзя к чему-то склонить.
Теперь что касается меня. Одни говорят: лучше бы тебя не было рядом. Другие вспоминают Раису Горбачеву. Я никого не хочу напоминать. Ни Раису Горбачеву, ни Хиллари Клинтон. Жизнь научила меня быть сильной, хотя и росла в благополучной семье. Всего старалась добиваться сама. Кстати, Александр очень много помог, когда создавалась «Вежа». Это его предложение. «Ратуша» уже была, а «Вежа» еще не возникла. И это далеко не единственный подобный случай. Мне было приятно, что появился человек, который берет на себя ответственность. Все мужчины, которых я до этого в жизни встречала, были слабее меня. Кроме моего отца. Если Александр говорит «я так считаю», то это не означает, что спор закончен. Бывает, я еще пытаюсь что-то доказать, и он тогда повторяет, что считает иначе, а мне потом всё объяснит. Им просто невозможно управлять.
А.Т.: То есть это миф?
И.К.: Совершенно верно. У нас патриархальное общество в том смысле, что все привыкли, что женщины могут лишь управлять мужчинами. В реальности всё не так.
Если говорить об Александре Ивановиче Бухвостове, то его жена тоже ходит почти на все митинги. Мы с ней знакомы. Это очень активный человек, но она не делает никакой партийной работы. А жена Сергея Ивановича Калякина — абсолютно домашний человек. То есть у каждого свое представление о том, какой должна быть супруга. И это их право. Если у нас с Александром представление другое, то это вполне нормально. Он знает, что я всегда готова «подставить плечо». Где бы то ни было. Будь то в политической жизни, или же речь идет об обычной болезни. Я тоже уверена в том, что всегда могу полностью на него рассчитывать.
В те периоды, когда он занимается политической работой, я могу себя реализовать в чем-то другом, этим и занимаюсь. Полгода работает Комитет защиты репрессированных. Это часть движения «За свабоду!», но не часть Милинкевича. Это общественная работа, которую мы делаем с группой других людей, и далеко не все из них занимаются чистой политикой. Если я параллельно с деятельностью Александра занимаюсь полезным делом, то не думаю, что должна от чего-то отказаться.
Но я еще раз повторяю: если что-нибудь произойдет, всегда буду с ним рядом. Как это было тогда, когда Александру сделали операцию. Я тогда еще работала в Бресте, но сразу же приехала к нему, чтобы быть рядом. Не все знают, что после нее начались первые собрания по конгрессу и что Александр с трубочкой, соединяющей почку, из которой удалили камень, с мешочком на ноге, объехал всю республику. Я в курсе, потому, что была у него добровольным водителем и каждый вечер меняла бинты. Это было через пять дней после операции!
А.Т.: Мои коллеги всегда задают актуальный еще со времен Чернышевского вопрос: что делать?
И.К.: Точно не ждать 2008 и 2011 годов, когда пройдут новые президентские выборы. Ибо мы знаем, что в нашей стране они ничего не решают. У нас сегодня уникальная ситуация. Вовсе не потому, что, как считает Лебедько, мы пришли к моменту, когда можем предложить людям альтернативу в виде Малой Конституции. Кстати, почему «малая», а не, скажем, средняя или большая?.. Уникальность, на мой взгляд, в том, что Лукашенко находится в том положении, когда любой его шаг означает проигрыш. В шахматах это называется цугцванг.
Возьмем хотя бы День Воли, то есть 25 марта. Если правда, что Лукашенко готов идти навстречу Западу, то мы сможем уличить его во лжи в случае, когда начнется разгон демонстрации. Или убедиться в обратном. Из этого следует, что он готов к уступкам и нам нужно диктовать условия. Для нас это крайне важно, ибо все понимают, что нельзя отступить и засесть в засаду. Из-за угла бросать обвинения в нечистоплотности и диктаторских замашках. Лукашенко нужно подталкивать к переменам, вынуждать его совершать определенные поступки. А они, как было сказано, все проигрышные. Мое мнение — оппозиция должна собрать вокруг себя как можно большее число людей, как говорится, нужно собирать всех до кучи. По принципу — ты плюс десять. Чтобы было видно: тех, кто хочет перемен, — большинство. Чтобы Лукашенко просто вынужден был идти на переговоры. Чтобы, не дай Бог, Запад и Россия не договаривались без нас, а брюссельские и московские чиновники что-то решали у нас за спиной.
А.Т.: А что делать в том случае, если люди не выйдут протестовать?
И.К.: «Собирать до кучи» не значит выходить на митинги. Надеюсь, регионы заставят минских лидеров посмотреть на все по-другому. Или они перестанут быть лидерами.
А.Т.: Может, всё дело в том, что Милинкевич кому-то перекрыл финансовые потоки?
И.К.: Это неверно. Утверждения о том, что он решает, кому чего дать, являются абсолютной неправдой. У каждого есть возможность получить финансирование. Напиши что-то вразумительное и действуй. Но если сегодня проводить только акции милосердия или только тренинги, то этим невозможно свергнуть режим. Должен быть разумный баланс в том, как структуры должны работать в сфере информации, той же защиты репрессированных, деятельности молодежных групп, чтобы «Молодой фронт» не говорил плохих слов против Правого альянса или наоборот. Сегодня нужно отдавать приоритет тем программам, которые позволяют быстро донести достоверную информацию. Работы очень много. Я свою нашла.
Что же касается массовых мероприятий, то здесь я воспроизведу всем знакомую строчку «Каждый выбирает по себе. Женщину. Религию. Дорогу». Я вижу два серьезных варианта сделать так, чтобы люди вышли протестовать. Один — рассказать о том, зачем кто-то вообще выходил на улицы. Второй — то, чем занимается наш комитет. Наш главный лозунг — не бойтесь. Именно так сказал Иоанн Павел II. Это разрушение страха. Когда человек понимает, что будет защищен, и видит, как защитили других, ему не так страшно.
Не обязательно, чтобы протесты были массовыми. Пусть одни протестуют, другие носят им еду, а третьи просто понимают, что происходит. Это уже победа.