Независимость под международным контролем?

Длящийся свыше пятнадцати лет процесс послевоенного территориального размежевания на Балканах вроде бы вступает в завершающую стадию. После состоявшегося в середине минувшего года развода Сербии и Черногории осталась нерешенной лишь проблема Косово. Правда, запланированное на 12–13 февраля проведение в Вене переговоров специального уполномоченного ООН Марти Ахтисаари с обеими сторонами противостояния — Белградом и Приштиной — перенесено на конец месяца. Соответственно отложен и доклад бывшего президента Финляндии в Совете Безопасности ООН, намеченный на начало марта.

Это уже второй перенос решающего, как предполагается, обсуждения проекта размежевания, разработанного Ахтисаари в тесном сотрудничестве с Евросоюзом и Соединенными Штатами. Поначалу СБ предполагал рассмотреть его еще в конце прошлого года. Однако в январе в Сербии должны были пройти парламентские выборы, а для любого сербского политика публичное заявление о готовности признать независимость Косово стало бы самоубийством. На референдуме, прошедшем там в октябре минувшего года, была специально одобрена новая Конституция страны, в преамбуле которой говорится, что Косово является «составной частью территории Сербии». Поэтому международное сообщество, опасаясь, что под знаменем борьбы за сохранение Косово в составе страны к власти в Белграде придут ультранационалисты, отложило данное представление.

Выборы состоялись, и хотя самой крупной фракцией в парламенте стала-таки Сербская радикальная партия, всё же Демократическая партия (ДС) президента Бориса Тадича — наиболее серьезная политическая сила, поддерживающая вступление страны в ЕС, — получила достаточно мест, чтобы открыть возможности для прогресса и ослабления международной изоляции Сербии. Однако это возможно только при условии создания коалиционного правительства с Демократической партией Сербии (ДСС), во главе которой стоит премьер-министр Воислав Коштуница.

К сожалению, сегодня между ними, некогда объединившимися в целях свержения Слободана Милошевича, существуют очень большие противоречия. Вследствие этого имеются значительные трудности с формированием правительства, и именно отсутствием его официального мандата для делегации был мотивирован отказ Коштуницы от участия в венских переговорах.

Статус этого края играет для очень многих сербов исключительно существенную роль. Там некогда находилось ядро средневекового сербского государства, там в 1389 году произошла битва с турками, в результате которой оно на столетия утратило свою независимость. На косовской земле находятся также самые знаменитые сербские монастыри.

Косовары, естественно, имеют совершенно иные точки отсчета. Когда в 1912 году эти территории, населенные главным образом албанцами и турками, оказались под властью Белграда, сербские четники учинили здесь чудовищные этнические чистки. (Кстати, с того времени среди албанских мужчин здесь соблюдается традиция не носить бороды, чтобы не походить на сербов.) В социалистической Югославии Косово было самым бедным регионом — единственным промышленным предприятием здесь был свинцовый рудник (www.iamik.ru, 5.02.2007).

В конце 80-х ситуация в крае начала накаляться. Детонатором напряженности послужила попытка Белграда переписать историю: выпущенные по поводу годовщины битвы на Косовом поле новые учебники оказались такими, что албанские педагоги отказались по ним преподавать. Направленный сюда для урегулирования очередного конфликта Слободан Милошевич произнес свои знаменитые слова о правах сербов, и после этого ультранационализм стал в Белграде официальной политикой.

Власти Сербии попытались, в частности, изменить этническую структуру населения края, организовав переселение сюда сербов из хорватской Сербской Краины и Боснии, вследствие чего доля албанцев сократилась с 90 до 60%.

Конфликт вспыхнул с новой силой, в результате этнических чисток около 10 тысяч албанцев было убито, примерно миллион человек бежало в соседнюю Македонию. В марте 1999 года НАТО приняло решение нанести по Сербии мощные авиаудары, и в конце концов в край были введены войска альянса.

С тех пор Косово находится под управлением ООН, в нем по-прежнему размещены военные подразделения НАТО — КФОР. За последние семь с половиной лет край фактически стал абсолютно независимым от Белграда. Там созданы новые властные структуры: парламент, правительство и президент избраны в соответствии с предписаниями миссии ООН. Ведется самостоятельная экономическая политика, осуществлена приватизация, в качестве платежного средства используются мировые валюты. Таможенные, налоговые и иные сборы оседают в бюджете, который также формируется без влияния Белграда.

Имеется некое подобие армии — Корпус защиты Косово, есть своя полиция. Границы, включая административную границу с Сербией, охраняются силами КФОР. Воздушное пространство над Косово (а также 25 км в глубь Сербии) контролируется натовским командованием. Несмотря на зафиксированную в резолюции СБ ООН 1244 возможность возвращения сербских сил в Косово, это положение, по мнению экспертов, никогда реализовано не будет. В военно-техническом соглашении от 1999 года четко сказано, что такое возвращение невозможно без согласия командования КФОР.

Положение осложняется тем обстоятельством, что косовары также далеко не агнцы. На совести действовавшей на территории края так называемой Освободительной армии Косово (УЧК) немало жертв среди мирного сербского населения, а после прихода войск НАТО в результате ее действий край покинуло около половины из проживавших там 200 тысяч сербов. Время от времени, несмотря на присутствие КФОР, в местах совместного проживания сербов и албанцев вспыхивают кровопролитные столкновения, зафиксированы многократные случаи нападения косоваров на православные храмы.

Все эти годы велись переговоры о заключительном статусе Косово, однако они не дали результата. Бывшие командиры УЧК ныне занимают в Косово руководящие посты и, разумеется, не желают и слышать ни о каком другом варианте, кроме независимости. Глава краевого правительства Агим Чеку напомнил, что косовары могут провозгласить независимость и в одностороннем порядке.

А согласно опросам общественного мнения, подавляющее большинство сербов не собираются вновь воевать за Косово и высказываются за вступление в Евросоюз, но при этом они категорически не согласны с предоставлением Косово независимости де-юре. Сербский премьер заявил: «Любое одностороннее применение правового насилия и попытка отторжения от Сербии 15% ее законной территории будет иметь негативные последствия и угрожать стабильности региона. Это стало бы нарушением принципов ООН».

На утверждения, что 90% населения края составляют албанцы, не желающие жить с сербами в одном государстве, последние отвечают, что 90% населения Республики Сербской, входящей в состав Боснии и Герцеговины, составляют сербы. Поэтому в случае проведения референдума о самоопределении они также могли бы проголосовать за отделение, чего Западу, буквально слепившему Боснию, явно не хочется.

Кроме того, сербы утверждают, что в Косово катастрофическая экономическая ситуация: самый высокий в Европе уровень детской смертности, уровень безработицы составляет 70%, причем более двух третей безработных — молодежь в возрасте до 30 лет (Время новостей, 9.11.2006). Треть населения края находится за чертой бедности, а более половины живут менее чем на 1,60 доллара США в день. Валовой внутренний процент на душу населения составляет менее 1300 долларов — по этому показателю Косово стоит ниже Афганистана и Руанды (The Boston Globe, 8.02.2007). Так что, по мнению Белграда, предоставление Косово независимости эти проблемы не решит, а только усугубит. Наконец, он может потребовать присоединения к себе северных областей края, где преобладает сербское население. Один из сербских лидеров Косово Оливер Иванович заявил, что если край получит независимость от Белграда, то косовские сербы немедленно провозгласят независимость от Приштины, против чего она категорически возражает.

Со своей стороны Сербия готова предоставить мятежному краю самую широкую автономию. Она согласна, чтобы тот имел своего президента, свой парламент и свое правительство, за исключением лишь трех фигур — министров иностранных дел и обороны, а также главы собственного центробанка. (Заметим для белорусов, что последнее условие в очередной раз подтверждает: без своего центробанка настоящей независимости не существует.)

Вышеприведенные обстоятельства наглядно демонстрируют, что приведение сторон к некоему компромиссу было неразрешимой задачей. Ахтисаари как-то признался: «Даже если я проведу за столом переговоров весь остаток жизни, пока ничто не указывает на возможность продвижения в переговорах сторон» (Время новостей, 13.11.2006). В то же время спецпредставитель ООН убежден, что если решение не будет принято, в Косово может вспыхнуть насилие. Впрочем, оно не исключено и в противоположном случае: сербские боевики в Косово могут ответить жестокостью на объявление независимости; так же могут поступить и албанские националисты, разочарованные тем, что независимость не является полной.

Тем не менее Ахтисаари представил свой проект. Слово «независимость» в нем не присутствует, но в соответствии с предложением Косово будет иметь свои государственные символы, в том числе флаг и национальный гимн, а также право на членство в международных организациях, таких как ООН. Однако специально назначенный «представитель международного сообщества» получит право вмешиваться в случае, если Косово попытается пойти дальше того, что было очерчено в плане. Этот представитель, кандидатура которого согласовывается между ключевыми странами, уполномочен принять любое решение, инициировать любой закон и снять с должности любое лицо, в том числе всенародно избранного президента.

Военные и полицейские функции останутся у сил НАТО и Евросоюза. Кроме того, Косово не может быть поделено на сербскую и албанскую зоны и не может присоединиться к какому-либо государству: тем самым европейцы надеются исключить возможность создания «Великой Албании». В плане особо подчеркивается защита прав косовских сербов, в том числе православной церкви и сербского языка. Сербам также гарантировано представительство в парламенте, полиции и органах власти.

Проблема, однако, в том, что преимущества, предлагаемые косовским сербам, на бумаге существуют и сегодня — в том числе в резолюции СБ ООН 1244 от 10 июня 1999 года. Но они выполняются неудовлетворительно, и нет гарантий, что в независимом Косово права сербов будут уважаться больше, чем в нынешних условиях. Об этом свидетельствует и американская пресса, в целом позитивно относящаяся к предоставлению краю независимости: «Проблемой косоваров остается неспособность создать безопасную среду для сербского меньшинства». Отмечается также, что «косоварские политики значительно навредили своему делу неэффективным администрированием в немногих сферах самоуправления, отданных в их ведение ООН, прежде всего в области образования и здравоохранения» (The Wall Street Journal, 24.01.2007).

Официально Косово может получить независимость в случае согласия на изменение границ Сербии соответствующей Контактной группы, в которую входят Россия, США, Великобритания, Германия, Франция и Италия. После этого решение должно быть утверждено Советом Безопасности ООН, в котором Россия и Китай имеют право вето. В решении этого вопроса сербские политики рассчитывают на твердую позицию России, в то время как албанская сторона в большей степени апеллирует к Европейскому Союзу.

Последний демонстрирует максимальное доверие к спецпредставителю. От имени его 27 членов министр иностранных дел Германии заявил, что Ахтисаари обладает полным доверием и поддержкой ЕС, который уже готовится поддержать верховенство закона и строительство полицейских структур к тому времени, когда решение будет принято.

Что же касается России, то еще незадолго до выборов в Сербии Владимир Путин уверял Воислава Коштуницу, что проект статуса Косово, неприемлемый для официального Белграда, через СБ не пройдет. В этом вопросе Москва с самого начала поддерживала Белград — достаточно вспомнить разворот над Атлантикой летевшего в Америку самолета Евгения Примакова или марш-бросок российских десантников на Приштину. Речь, помнится, заходила даже о присоединении тогдашней Югославии (в составе Сербии и Черногории) к российско-белорусскому союзу, что, разумеется, было со стороны Милошевича чистым блефом.

Но после смены власти в Белграде политика Сербии приобрела прозападную ориентацию, и Москва по существу перестала интересоваться проблемой Косово, что, впрочем, не мешает ей стремиться использовать данную проблему для продвижения других собственных интересов. Так, например, Россия может согласиться с принятием резолюции, с тем чтобы использовать ее в качестве прецедента для признания независимости поддерживаемых Москвой сепаратистских регионов в Грузии и Молдове. Об этом неоднократно заявлял сам Владимир Путин. Правда, большинство экспертов предостерегают Россию от такого шага, полагая, что вслед за этим уже у нее самой могут возникнуть аналогичные проблемы.

Если же Россия будет препятствовать признанию независимости, то западные страны могут сделать это без санкции ООН. Однако внутри самого Евросоюза тоже не всё так просто. В него входят такие страны, как Испания, Франция, Бельгия, Великобритания, у которых тоже существуют проблемы со своими меньшинствами. Неожиданно резко против предложений Ахтисаари высказались Польша и Словакия: польский президент Лех Качиньский выступил за широкую автономию Косово в составе Сербии, а глава комитета по международным делам словацкого парламента Борис Зала выразил опасение, что «косовским прецедентом» может воспользоваться венгерское меньшинство в Словакии. Поскольку таковым Косово для жителей других непризнанных образований станет только в том случае, если его независимость будет признана против воли, то гораздо целесообразнее ее всё же уломать.

Так что главные усилия эмиссар ООН в ближайшее время наверняка направит на обработку руководства Сербии с целью убедить его принять свой план, хотя сделать это будет крайне непросто. Например, упомянутый Борис Тадич, судя по всему, прекрасно понимает бесперспективность борьбы за сохранение Косово в составе Сербии, но вынужден отказаться от открытого противостояния с националистами, способными мобилизовать достаточно большие массы населения. Более того, чтобы удержать этих людей от агрессивных действий, им нужно что-нибудь предложить, для начала, вероятно, быстрое продвижение хотя бы к ассоциированному членству в Европейском Союзе.

Некоторые политологи считают, что значительная часть сербского общества уже поняла, что жесткая позиция по будущему автономного края оставляет их вне процесса интеграции в Европу. Они видят, как абсолютно все соседи, не только Хорватия, но даже Босния и Герцеговина, Черногория, Македония — на полных парах идут в Европу и получают от этого вполне конкретные возможности для развития, тогда как Сербия от всего этого оказывается отрезанной (www.strana.ru, 2.02.2007).

Но такому развитию событий препятствует еще один немаловажный фактор — до сих пор не осуществленный арест двух самых разыскиваемых подозреваемых в преступлениях боснийско-сербской войны: бывшего президента Радована Караджича и бывшего генерала Ратко Младича. Их задержание и передача Гаагскому трибуналу, выдвинувшему против них в 1995 году обвинение в геноциде, являются предварительным условием возобновления переговоров между ЕС и Сербией, приостановленных в мае 2006 года.

Так что не исключено, и этот конфликт, подобно кипрскому или североирландскому, будет тянуться еще многие десятилетия.