Опубликованный на сайте «Наше мнение» 24 января с. г. материал дискуссии «Ценностная альтернатива и альтернативные предпочтения» производит не (как обычно пишут) «двойственное», а — увы! — «однозначное» впечатление.
Нынешнее номенклатурное руководство оппозиции (регулярно терпящее персональные поражения как в ожесточенной борьбе между собой, так и в весьма прохладных пикировках с властью) отстает на добрую геологическую эпоху и от реального положения вещей, и (что обиднее всего) от уровня представлений местных аналитиков. К которым — вообще-то говоря — полагается прислушиваться. Ход дискуссии был подобен в принципе не представимому: аборигены «парка юрского периода» (Лебедько, Добровольский, Милинкевич) пытаются объяснить преимущества духовной инертности и организационной тяжеловесности людям, давно уже освоившим, по крайней мере, интеллектуальную алгебру. В некоторых случаях даже складывалось ощущение, что политики попросту не способны уразуметь, о чем собственно идет речь. А, не понимая, что именно от них хотят услышать, «режут правду-матку», но так, что «хоть святых выноси».
Обратим внимание на зачин разговора — политические аксакалы осмысливают наличное положение вещей. Можно простить им неумение должным образом оценить ситуацию (Ленин как высококлассный политикан тоже иногда просчитывался), но даже способность внятно и не противоречиво озвучить собственное мнение также никак не отнести к их талантам. Читаем: «А. Милинкевич. Я тоже считаю, что изменение произошло. Как его охарактеризовать? Самое главное, на мой взгляд, состоит в том, что люди поверили в перемены. Основная проблема — это не столько страх, сколько то, что он порождает, — апатия. И если раньше меня часто спрашивали во время встреч: „Сам-то ты во что-нибудь веришь?“, — то сейчас отношение изменилось. Конечно, это изменение затрагивает не всех граждан, не большинство, но существенную их часть. Вера появилась. Сказалась на этом не только наша работа — хорошая или плохая, но и слабость власти (выделено мной. — С. С.)».
Вы что-нибудь уразумели? А это и невозможно. Так люди «поверили в перемены» или «основная проблема» сегодняшней оппозиции в ее работе с населением «апатия»?
Возможно, Милинкевичу легче даются франкоязычные пассажи на «Евроньюс», нежели диалог под диктофон. Но смотрим далее: «А. Добровольский: …Мне кажется, произошли грандиозные изменения в ментальности людей, которые в известный момент свой страх преодолели… И после площади оппозиция стала субъектом политики, до этого она как субъект не воспринималась — даже Западом. Много говорилось о том, что оппозиция разделена — как этому ни возражай… После Площади она стала восприниматься как субъект, то есть сдвиг произошёл… Однако проблема субъектности до конца не решена: перед этим субъектом — особенно в нынешней ситуации — открылись перспективы, от которых дух захватывает; определённый властный ресурс исчерпан; субъект растерялся, он до конца не знает, что ему предпринять. И вместо того чтобы действовать как оптимист, он поступает как пессимист — это, к примеру, местные выборы показали. Пессимистический настрой оппозиции очень силён… (выделено мной. — С. С.)».
Азбука политической борьбы, а не ее имитации заключается в том, чтобы четко определять для самого себя, в какой фазе находится активность масс. И в этом контексте организовывать свою работу. Ладно забронзовевшие вожаки оппозиции не способны ощутить конкретную «фазу» (слава Богу, что не с напряжением в 220 В работают), ладно они не в состоянии предложить тактику, отвечавшую бы существующим условиям. Так вы хоть сподобьтесь складно выразить свою мысль.
Предположим, что в действительности нынешняя официальная оппозиция предпочитает в противостоянии с властью технику даосизма: «Сиди, не торопись, и мимо тебя пронесут (или он проплывет сам) труп твоего врага». Схожие мысли мы обнаружили и в этой беседе: «А. Лебедько: „…Впервые за 12 лет режим оказался в кольце врагов… Сегодня в Беларуси появилась качественно новая ситуация, открывающая возможности, которых не было никогда раньше“.
Очень хорошо — оппозиция дождалась желаемого: режим в «кольце», в «кризисе» и т. д. Но как учит политическая философия, к «объективному фактору» необходимо добавить еще и «фактор субъективный». Без их единства вообще ничего серьезного не произойдет. Аналитики это понимают: «С. Наумова: В обществе существует серьёзная ментальная оппозиция, которую пока никто не „приватизировал“. Это люди, которые могут высказать достаточно рациональные аргументы против сложившегося положения вещей, но не ходят на митинги… Существуют ли у оппозиции какие-то представления о перспективах действия?». Что мы слышим в ответ?
«А. Добровольский: …Произошли грандиозные изменения в ментальности людей, которые в известный момент свой страх преодолели… И после площади оппозиция стала субъектом политики, до этого она как субъект не воспринималась — даже Западом. …После Площади она стала восприниматься как субъект, то есть сдвиг произошёл… Однако проблема субъектности до конца не решена…».
«Говорящие головы» оппозиционного руководства сумели заметить, что «экспертное сообщество разделено». Это не то цинизм, не то полная потеря всех возможных ориентаций, отличающих мыслящего человека от политического балласта. Эксперты разделены потому, что именно у политиков «разруха в головах». И именно превращение структур ОГП и, во многом, БНФ в полностью номенклатурные этой печальной тенденции предшествовало. Для экспертного сообщества не существует иной оппозиции, кроме печально фигурирующей в этом качестве («качестве?», «статусе?» слова какие-то не те; точнее будет — «мы мыкаем эту оппозицию (как-то самое горе) уже добрый десяток лет»). Ладно у Сталина не было «других писателей», но мы-то (новое поколение активных противников режима + эксперты + неравнодушные люди) можем обзавестись другой верхушкой: которая как минимум будет способна обучаться, уметь внятно говорить и — главное — не будет носить как двойной персональный горб тяжесть непреходящих позорных поражений. Александр Козулин, корчась на зоне от боли, лучше исполняет роль генератора протестных идей, нежели все подобные такого рода «штыкам». Обратим внимание на фразу: «А. Добровольский. Я сам сидел в камере с двумя десятками людей, и какой у них был дух! Я так до конца и не понял, почему этот дух не удалось сберечь».
Работа оппозиционного лидера не в том состоит, чтобы 15 суток отсиживать (сп. Щукин заразил всех этим видом спорта), а в том, чтобы делать из происходящего правильные стратегические, тактические, организационные и пр. выводы. Такое ощущение, что до сих пор мы избирали в качестве вожаков каких-то «зиц-председателей Фунтов», только и способных что изредка пребывать под арестом, да и то в гомеопатических дозах. Так давайте тогда и сформируем предназначенный именно для этого корпус оппозиционных руководителей. А если Козулин начал делать себя сам как национальный лидер, то он отхватил почти шесть лет заключения — больше, чем все остальные, вместе взятые…
Главная линия, разделяющая сейчас оппозицию, отнюдь не «оппозиция улицы» и «оппозиция кухни» (как утверждает А. Лебедько). Есть «оппозиция», которая то ли по слабости разума (это еще простительно), то ли по иным мотивациям неизменно играет по «правилам режима». Я уверен, что соответствующие аналитические структуры власти уже сейчас знают, кто из наличной «альтернативной» братии станет «единым» в 2011 г.
И есть оппозиция, которая играет по собственным правилам — какими бы сумасбродными они не казались. Андрей Климов интересовался у меня недавно в своей интернет-статье: «Где ты был, Скребец, 15 марта?» Отвечу: одна площадь Калиновского двух буйных голов не вместила бы. Ты, Андрей, давно играешь исключительно по собственным правилам, явно опережая власть. В этом — твоя сила. Ты — борец. Но в иерархии ОГП ты выглядишь как товарищ Камо Тер-Петросян — славный боевик и экспроприатор банков — в кремлевской чиновничьей номенклатуре после того, как большевики взяли власть. Камо сбил насмерть автомобиль (один из целых двух, тогда ездивших по Тбилиси) в 1921 г. Тебе виднее, что делать. Ты — вожак из разряда «сделавшие себя сами». Судя по текстам, тебя трудно чем-то испугать. Тогда давай создадим на Конгрессе «теневое правительство неравнодушных людей», не страшась возможных обвинений в «попытке государственного переворота». И я первый буду рядом. Но это будет сепарация по качеству бойца (как поход в разведку), а не таскание каштанов из-под сапог ОМОНа во славу наших номенклатурных вожаков.
Лебедько обрадовал: «Нужны точечные послания, обращенные к отдельным группам — врачам, студентам, силовым структурам и т. д. И в этих посланиях должна быть представлена наша позиция по вопросам, которые беспокоят данную социальную группу». Я еще был одним из лидеров оппозиционной депутатской группы «Республика», когда этот вопрос ставился рядом оппозиционных экспертов. Причем эти квалифицированные люди предлагали даже создать эти тексты. Нужны были средства хотя бы на кофе с сигаретами и «партийная санкция». Где это все? Намного легче отчитаться за тираж стикеров «Расплюшчы вочы», о которых забывают быстрее, чем даже их распространяют. Учителей доводят до ступора чинуши из РОНО, врачей — нищета, бизнес — взяточники. Это началось лишь сейчас? Так я полагаю, что пять лет для «переваривания перспективных идей» позволяли себе только динозавры. Поэтому и вымерли. Наши же чиновники по «департаменту политического противостояния» («свои среди чужих, чужие среди своих») жаждут править (пусть даже и в оппозиции) вечно. Явно, вы не Юлии Цезари.
Батьку вам пережить, может, и удастся. Его отпрыска — нет. И будете точно так же беседовать о перспективах?
В заключение еще один фрагмент: «А. Добровольский: …Наверное, не все знают, что только за пару недель до 19 марта собралась группа, которая начала решать, что же делать в этот день. И, к сожалению, она с этой задачей не справилась. По целому ряду причин».
«По целому ряду причин» тех, кто «только за пару недель» до «времени Ч» собрался монтировать последовательность своих действий, необходимо отправлять на низовую работу. У многих неплохо получалось окучивать свой мини-избирательный округ. Займитесь реальным делом, господа. Офицеры, «имевшие честь», в аналогичных ситуациях разбирали командование взводами и ротами. Подайте в коллективную отставку — и до Конгресса.
А если «коллективный разум» вас оставит на местах, тогда будет трижды права С. Наумова. (Лебедько сказал: «Но может повториться апрель 1991 года, когда 100 тысяч человек вышло на улицу. И тогда не нужно ничего планировать, нужно только кому-то залезть на памятник Ленину и сказать нужные слова.). Эта острая дама предупредила: „Ведь этим кто-то может оказаться кто-то“. (Как сам Лукашенко в 1994 г.)
Я очередного Лукашенко — на поколение моложе — пережить не смогу. А вы сможете?
Достали!