«Материализм» и, мать его, «наука»

Развернутая (больше двух газетных полос почти петитом) статья замглавы Администрации президента академика Анатолия Рубинова («Советская Белоруссия», 12 декабря 2006 г.) уже вызвала достаточно неоднозначные оценки. Немногочисленные краткие скептические комментарии в независимой прессе дополнились весьма жесткой реакцией Белорусской православной церкви. Как сообщила ее пресс-служба, митрополит Филарет выразил официальную озабоченность статьей, которая, по мнению церкви, ставит целью «дезавуировать систему церковно-государственных отношений в Республике Беларусь». Патриарший Экзарх направил в Администрацию президента письмо с просьбой прокомментировать публикацию, содержащую «некорректные высказывания и оскорбительные для верующих положения».

В условиях показательно тесного единения белорусской власти (в лице Лукашенко) и ее же народа подобные разборки случаются достаточно редко. Так что же все-таки произошло?

Местная власть наконец-то озаботилась тем, с чего стоило начинать десяток лет назад — поиском оснований национальной государственности. Наш Бог, наша вера, наша наука, наши приоритеты, наши перспективы, наши идеологические предпочтения, — всё это обычно сопровождает процедуры оформления суверенных держав (и даже державок) либо — так и лучше, и дальновиднее — им предшествует. Здесь в очередной раз случается по-другому.

Советская Россия первый год собственного существования практически выступала германским протекторатом, предусмотрительно спроектированным кайзеровским генштабом. Беларусь, начиная с момента обретения ею независимости, являлась протекторатом Москвы. Игры с «рублевой зоной» Кебича, фарс с «союзным государством» Лукашенко, единая оборонная и схожая внешняя политика имели место с самого первого дня российско-белорусского дистанцирования в формат СНГ. Могли бы они продолжаться и по сей день. Но: неутоленные кремлевские амбиции минского властелина, юридическая искушенность и финансовая прижимистость Путина наконец-то свернули ход этого политического балагана. Всё закономерно вернулось на «круги своя». «Hic Rodos, hic salto» («здесь Родос, здесь прыгай») — как-то сказали афиняне хвастуну, заявившему, что у себя дома — на этом приятнейшем острове — он прыгнул в длину на 6 метров. Для Лукашенко и его окружения вся наша страна отныне — тот самый Родос.

Осталось выяснить одно: с кем и как его обустраивать?

Частичный ответ на этот вопрос и тщится дать упомянутая программная статья.

Начнем с излюбленного конька академика — причин гибели и развала Советского Союза. Не первый раз из-под его пера выходит следующее: «Что касается гуманитарной сферы, то здесь господствовали запреты и догматика. Работники этих сфер в основном должны были обслуживать государственную политическую идеологию и не имели никакой степени свободы. Отметим, что именно догматическая идеология и ограничение информации в этой области, по нашему глубокому убеждению, в конечном итоге и привели Советский Союз к кризису».

Обратим внимание на повседневную практику отечественного общество- и человековедения. Преподаватели и научные работники на контракте сегодня вышколены почище кадров эпохи застоя. В одном — по названию самом крутом и приближенном к тому, кто «немного выше Бога», — учебном заведении наложены (пусть даже и достаточно выборочные) запреты на цитирование даже Маркса, Ленина и Дэн Сяопина. Не говоря, само собой, о приверженцах ценностей демократическо-либеральной цивилизации. При этом (что удивительно) пафосное обличение этих последних также не слишком поощряется. Понятно, что это может засвидетельствовать только особую аппаратную дальновидность руководства этого учебно-научного центра. Но отнюдь не их духовную раскрепощенность перед вызовами времени и идейных супостатов.

Примерно аналогичное положение в иных гуманитарных подразделениях родственных вузов. Соотношение «цена финансирования / прикладная отдача (качественные учебники, курсы лекций хотя бы минимально приемлемого уровня, более совершенные приемы антропотехник)» выглядит ужасающе. В 2005 г. «государственная приемка» (в лице одного добросовестного профессора) забраковала 100-страничный труд по «основам государственной идеологии» (авторский коллектив объединял полдесятка человек и был прикрыт весьма высокопоставленной фигурой). Сумма примерно в 100 млн. отечественных рублей (немного, но вопрос не в ней, а в эффективности) вылетела на воздух, будучи оформлена как многострадальный (еще с эпохи СССР) жанр «научного отчета». Аналогичных проектов состоялся не один десяток. И какая отдача? Вменяемых образовательных «пособий по идеологии» как не было, так и нет.

«Говорящие головы» на отечественном ТВ и давно уже практически уравнявшиеся с ними в повадках местные просветители гуманитарного разлива несут всё ту же слабо убедительную дребедень.

Ничего удивительного в том, что совсем недавно, в 2004 г., многомудрый бригадир НАН Беларуси М. В. Мясникович жаловался в ответственной монографии: «Традиционный методологический аппарат, в основе которого лежит концепция объективности факторов развития общества, не позволяет вместить происходящие явления в устоявшиеся схемы, разработать реальный прогноз и дать рекомендации к действию в реальном режиме времени. В научных кругах возникает некая дискомфортность, теоретическая неловкость»; и чуть далее: «действия властных структур, которые обязаны принимать конкретные решения, действовать в интересах страны именно в режиме реально возникающих угроз и возможностей, всё чаще оказываются осмысленными и легитимированными (отечественной гуманитарной наукой — А.Г.) задним числом. А иногда, к сожалению, это происходит и в обратном порядке».

Достали обществоведы марксистско-«процветающего» пошиба уже даже его.

Так какую идеологию и как должны все-таки развивать местные гуманитарии, коли «обслуживать государственную политическую идеологию», не имея «никакой степени свободы», оказывается смертельно опасно даже для страны с ресурсами СССР? Нет ответа.

Любуемся дальше — о результатах крушения Союза ССР сообщается: «Старая идеология усилиями многих критиков была опозорена и втоптана в грязь, а новой, по существу, не появилось. Но свято место пусто не бывает, и, пользуясь растерянностью общества, на смену, как палочки-выручалочки, автоматически пришли многократно испытанные историей старые идеологические принципы: национализм и религия».

Отметим, все — без единого исключения — суверенные государства мира для фундации ценностей своей «незалежнасцi» используют либо национализм, либо религию (либо то и другое вместе) — иного просто не дано «по определению». Если уважаемый академик озабочен поисками иных вариантов, то можно сделать «подсказку». Ни на том, ни на другом стояли в ХХ веке только гитлеровская Германия (в основе — расовая идеология) и коммунистический СССР (космополитическая программа мировой революции, призывающая уничтожить останки как «национализмов», так и «религий» всех мастей).

Кстати, а что именно в качестве сплачивающего идейного цемента хотел бы предложить «растерянному обществу» сам автор материала?

Оказывается, «материализм» и «науку»…

Разберемся с этим.

В статье мы находим: «Критикуя и отвергая марксизм, многие гуманитарии стали начисто отвергать и материалистическое мировоззрение… Мол, материальный мир — это лишь внешняя оболочка, условия проявления высшей ценности — человеческой души… Более того, душа [якобы] может совершенствоваться и достигать поистине божественных высот вне связи с практической деятельностью индивидуума. Яркий пример — те отшельники, которые удалялись от мирской жизни, жили в скитах, добровольно подвергая себя разного рода испытаниям и ограничениям. По сути, это делалось для того, чтобы своим отказом от реальности, от материального мира доказать, что духовное начало является определяющим и в его основе лежит не практическая деятельность человека, не его служение обществу, а неограниченное служение и любовь к Богу… Многие из таких людей не принесли решительно никакой пользы обществу, ничего не создали, не построили, но за свои добровольные страдания, продиктованные, по существу, слепой верой, рассматриваются как святые».

Уж если мы ангажируем науку, то для начала стоило бы поинтересоваться наукой историей. Вполне конкретный наезд на христианских Святых — это, перефразируя Наполеона, хуже, чем преступление (в сфере идеологии; для РПЦ — эти персоны действительно святые, не стоило так беспардонно), это ошибка (в сферах истории и нравственности). Ибо: если люди перенесли «добровольные страдания, продиктованные… слепой верой», во имя торжества христианства, то как это квалифицировать? Ведь подавляющее большинство святых погибло в годы отчаянной борьбы молодой — и в те годы, безоговорочно, «исторически передовой» — Христианской Церкви за выживание. Их личный пример, их персональная Голгофа (вспомним заодно и их предшественника — Самого Спасителя) значимо содействовали победе новой, прогрессивной религии. (К слову, по-моему, и Иисус Христос за жизнь не изготовил ни единого плотничьего или столярного изделия.)

Бескорыстное служение любой идее, в какую искренне веришь, — это индивидуальный и достойный Выбор. Кстати, массовый героизм 1941–1945 гг. не всегда был вызван чем-то иным, нежели «слепой верой». Если наука пытается отказать людям и в этом, то такую науку можно послать подальше… Вот уж действительно, не стоит соваться с плоским материализмом в воистину тонкие сферы.

Академик пишет: «Что такое материальное — более или менее ясно. Это то, что можно пощупать, увидеть или иным образом ощутить».

А как с микромиром? Его адекватно увидеть, услышать или ощутить (т.е. воспринять посредством органов чувств) затруднительно. Ученый постигает его и работает с ним через барьер приборов… А здесь всякое возможно: откуда и взялись когда-то очень давно «очарованные» и «розовые» кварки. (Кстати, А. Эйнштейн — не худший физик, между прочим — как-то заметил, что XXI столетие «будет веком мистики, либо его совсем не будет».)

Далее — новые открытия… Оказывается, «мысль можно определить как моделирование или проигрывание ситуаций и процессов, происходящих в материальном мире, используя не сами материальные объекты, а понятия об этих объектах, или абстракции… Эти понятия формируются на основе опыта и приобретенных знаний и записываются в материальном носителе интеллекта. Таким образом, с одной стороны, мысль — это всегда отражение материального мира, она неразрывно связана с материальным миром, им порождается и обращена на него своими целями…».

«Мысль — это всегда отражение…» Это словечко — «отражение» — из арсенала науки, вымершей еще на исходе XIX века. Тогда было модно придерживаться безудержного гносеологического оптимизма, отрыжкой коего и выступил этот школярский ленинский термин. Академик РАН, недавний директор Института философии России, методолог науки В. С. Степин, не раз вдалбливал недопустимость жонглирования такими амбициозными словесами тогдашним студентам. В отличие от г-на Рубинова, он в Беларуси так и не сподобился стать академиком, его трижды прокатывали свои даже на «члена-корреспондента». Может, за то, что не слишком чтил примитивный материализм чиновников от науки, объясняя, что наука — это оперирование идеальными объектами, как правило, принципиально не имеющими материальных аналогов и — поэтому — абсолютно не способными «порождаться материальным миром».

Опять цитата из статьи: «Если душа не дана нам свыше и в нее заранее не заложены моральные и духовные ценности, то откуда же они берутся? Естественно, что принципы морали, систему духовных ценностей вырабатывает само общество в своем развитии. Известные заповеди не убий, не укради и т. п. на самом деле являются формулировкой некоторых общих правил поведения человека, без которых общество не сможет существовать… Даже Кодекс строителя коммунизма в советское время включал эти принципы… Отношение к детям, старикам, животному и растительному миру, отношения между мужчиной и женщиной, семейные устои — всё это вырабатывалось исторически, исходя из потребностей общества, его стремления к самосохранению и укреплению».

Прелесть! Во-первых, умиляет то, как включение в «Кодекс строителя чего-то там» выступает в ранге высшей похвалы. Кодекса не хватило даже на 30 лет: коммунисты, принявшие его в 1961 году, скоро сдали и партию (коей «присягали» — и не только по Кодексу, но и по Уставу), и государство (ибо не верили ни в Кровь, ни в Душу, ни в Бога — хотели обойтись без национализма и религии).

Во-вторых, когда и где мораль внедрялась и санкционировалась иначе, чем усилиями Церкви? Тотальное совковое поведенческое хамство объяснялось именно отсутствием истинных духовных авторитетов. И усилия многочисленных партийных комиссий, бдящих «за вопросами морали», не смогли спасти ситуацию…

В-третьих, во имя «стремления общества к самосохранению» в ряде культур было принято обрекать пожилых людей на голодную смерть, далеко унося их от места пребывания племени. Мораль тем и хороша, что она чисто животные инстинкты — материальные «потребности», «самосохранение», «укрепление» — ставит ниже неких высших, духовных заповедей. А вот промысел такого духа и формирует души людей.

Еще перл: «Можно однозначно утверждать, что единственным источником духовных ценностей и духовного роста человека и общества в целом является именно созидательный труд — фундаментальная черта, которая отличает человека и человечество от остальной природы».

«Труд — основа всякого богатства» — максима, предложенная экономистами-«трудоголиками» первой половины XIX ст. А знание? А капитал (его можно нехотя получить в наследство и затем приумножить, удачно играя на бирже и — тем самым — удачно инвестируя в экономику)? А духовные подвиги Иоанна Крестителя, Иисуса Христа и Будды, не трудившихся ни одного дня?

Еще: «Попытка монополизировать духовные ценности и духовный мир со стороны религии, равно как и со стороны деятелей литературы и искусства, не имеет под собой оснований».

Это, конечно, понятно. А как насчет государства? Или — как это бывает на практике — насчет чиновников, сплошь и рядом «пытающихся монополизировать…». Давайте уж договаривать до конца. «Долой литераторов-сверхчеловеков», призывал Ленин. И породил сверхчеловеков-номенклатурщиков, ухитрившихся профукать страну с богатейшими в мире ресурсами? Кстати, они «созидательно трудились» али нет? Если да — то почему все рухнуло? Если нет — то зачем в Минске улица Шаранговича? (По официальным документам, «инициатор массовых репрессий».) Может, переименование улиц стоило начинать не с проспекта Машерова? Или это уже не идеология?

Далее: «…религия — это догматическое учение, основанное на вере, на признании чуда, т. е. волюнтаристских проявлениях Бога, не подчиняющихся законам природы. В то же время наука базируется на противоположных принципах — признании материальности мира и объективности законов природы, независимых от чьей бы то ни было воли. Справедливость этих принципов доказана всей историей развития науки и цивилизации в целом. И только на науку мы можем опираться при решении задач, стоящих перед обществом».

Пардон, нормальная мировая религия всегда снабжает общество качественно новыми жизненными смыслами и более эффективными мотивами творческой и трудовой деятельности. Роль протестантства в становлении высокоэффективной буржуазной экономики нельзя переоценить. Материалистически мыслящие советские технократы некогда обещали «превзойти капитализм по уровню производительности труда…». «Превзойти» — исключительно за счет «научно-технического прогресса», без метафизических стимуляций к труду. Чем всё закончилось? Поражением в историческом соревновании. А еще тем, как выразился г-н Мясникович (в упоминавшейся работе 2004 г.): «Старая система тем и была хороша для консервативных кадров, что управление и знания являлись стандартными и стереотипными. Новая рыночная система приемлема только для предприимчивых и динамичных субъектов. […] Опыт свидетельствует, что предлагаемые или директивно доводимые сверху рекомендации или распоряжения весьма сложно, часто вообще безрезультатно реализуются в низах при преобладании там инертности, безразличия, безынициативности, иждивенчества и даже воровства и пьянства. И люди — носители этих качеств — таковыми становятся именно в силу условий, в которые они были десятилетиями поставлены. Это именно то бытие, которое породило адекватное себе сознание».

Советская наука — как элемент материально-технической базы общества — приняла активнейшее участие в порождении «адекватного себе» ужаса, именовавшегося «совковым отношением» к труду и социалистической собственности. Что-то в предложениях по реформированию Науки о возможности решения этих задач ничего не говорится. А ведь проблема никуда не ушла и у нас.

А главная собака, оказывается, вот где зарыта: «Усиление влияния религии означает одновременно ослабление влияния государства, государственной идеологии… Хорошо, что сегодня во главе православной церкви Беларуси стоит исключительно мудрый человек… Но кадровые перестановки со временем неизбежны, и где гарантия, что завтра ситуация не изменится? И государству уже будет трудно перетягивать на свою сторону тех, кто попал под влияние и контроль церкви». Так дело лишь в перетягивании каната? Митрополит — часть сакральной номенклатуры. Его уход ничего не может изменить. Тем более в такой лояльной структуре, как РПЦ.

Про сценарии грядущего реформирования отечественной науки отдельный разговор. Что-то конкретно унаследовано из проектов (о, ужас!) А. В. Козулина. Что-то извлечено из архива докладных записок экспертного сообщества в ЦК КП Белоруссии…

Печально.