Политика Беларуси в отношении «тунеядцев» имеет стремление наступать на те же грабли. Сначала, в 2015 году, был принят Декрет № 3. Он вводил прямой налог на незанятых в экономике. В народе его прозвали «налогом на тунеядство». Однако в 2018 году этот декрет заменил новый документ — Декрет № 1 «О содействии занятости населения». Согласно новым правилам, вместо прямого налога теперь действует механизм возмещения затрат на государственные субсидии для граждан, не участвующих в экономике.
В 2015 году от беларуских граждан, официально не работавших более шести месяцев, требовалась уплата штрафа. Основной мотив данного решения — фискальный –направлен на обеспечение финансовой устойчивости. Авторы этой спорной для финансовой науки инновации аргументируют свою позицию тем, что государство предоставляет широкий спектр субсидируемых услуг. Когда значительное число трудоспособных граждан отказывается от формальной экономики, они продолжают пользоваться этими услугами, не внося свой вклад в их финансирование. Это создает несправедливое бремя для тех, кто работает и платит налоги. Отсюда следует апелляция к элементарной справедливости: если вы получаете выгоду от системы, вы должны помогать поддерживать ее. Что скрывается за этой демагогией?
Когда 10 лет назад встал вопрос о «тунеядцах», потенциальную целевую группу не занятых в экономике оценивали как минимум в 400 тыс. человек. В 2017 году Министерство по налогам и сборам разослало уже 470 тыс. извещений. Для наглядности: занятые лица в Беларуси в среднем составляли 4411,58 тысячи человек с 2003 по 2025 год, достигнув исторического максимума в 4690,40 тысячи человек в марте 2011 года и рекордного минимума в 4112,20 тысячи человек в мае 2024 г. В сентябре 2025 года число занятых лиц в Беларуси составило 4151 тыс. человек. Т.е. целевая аудитория составляла менее 10% от занятых в экономике.
Тогда, в 2015 г., незанятые в экономике люди должны были платить налог за то, что не работают — 20 базовых величин в год (средняя сумма уплачиваемого подоходного налог). Всего правительство планировало получать от нового сбора 400-450 миллиардов рублей в год. Выходит, налог на тунеядство должны были бы уплатить от 111 до 125 тысяч белорусов (каждый четвертый из целевой аудитории). Фактически, сбор на финансирование государственных расходов за 2015 год уплатили 62,7 тысячи граждан в размере 18,6 млн рублей. При этом, согласно распоряжению президента от 5 июля 2017 г. № 111рп «О возврате сбора на финансирование государственных расходов» налоговыми органами произведен возврат данного сбора 15,2 тысячам граждан, уплатившим его и впоследствии трудоустроенным, в общем размере 4,5 млн рублей. Таким образом, вместо желаемых 400 млрд. рублей собрали всего 14 млн. рублей (около USD 7 млн)! Для сравнения, только повышенный налог на доходы в 25% («налог на богатство») в текущем году собрал 200 млн. рублей (USD 67 млн). Очевидно, что фискального значения такая схема не имела, и объяснять ее существование можно только с политической точки зрения.
Например, как инструмент формализации экономики и борьбы с уклонением от уплаты налогов. Заставляя физических лиц регистрировать свою занятость, государство не только увеличивает налоговую базу, но и укрепляет трудовые права и их регулирование. С социально-культурной точки зрения существует аргумент в пользу формирования «культуры занятости» и личной ответственности. Однако, беларуская новация в воспитании ответственного налогоплательщика с высокой гражданской сознательностью тоже не взлетела. Массовые протесты в начале действия декрета против вольного определения тунеядства, до сегодняшних жалоб на необоснованно высокие тарифы ЖКЧ — тому подтверждение.
Созидание — всегда продуктивней разрушения. Эффективная политика должна создавать возможности. Она не должна карать за неучастие. Властям стоит заниматься образованием, развивать разные отрасли экономики, оказывать социальную поддержку. Тогда люди будут мотивированы искать свое место в экономике. По прошествии десятилетия правительство все еще не оставляет попыток найти эффективное решение этой проблемы. Но критики в сторону этих решений не стало меньше.
Во-первых, «налог на тунеядство» даже в форме компенсации не учитывает экономическую реальность, является карательной мерой по отношению к наиболее уязвимым слоям населения и противоречит концепции свободы личности. Кроме того, это наносит непропорциональный вред лицам, осуществляющим уход за детьми, выполняющим неформальные функции по уходу, лицам с недиагностированными нарушениями, а также работающим в неформальном секторе по чистой необходимости.
Следует признавать, что существует разница между теми, кто предпочитает не работать, и теми, кто не может найти работу. В условиях структурной слабости экономики и ограниченных возможностей трудоустройства, особенно в некоторых регионах, декрет фактически наказывает людей за то, что они являются безработными. Правительство возлагает вину на отдельного человека, игнорируя более широкие макроэкономические условия, снимая с себя ответственность перед гражданами. Фактически переворачивая принцип из «государство для народа» в «народ для государства».
Подход явно контрпродуктивный, поскольку обязательства, налагаемые на людей, которые и без того испытывают трудности, еще больше загоняет их в бедность и долги, еще больше отдаляя их от формальной экономики. Доходная составляющая данного решения также не выглядит убедительной.
Но самое важное, что эта политика поднимает серьезные моральные проблемы, поскольку налагает на беларуских граждан то, что можно охарактеризовать как аллегорию «первородного греха», — безусловную, установленную государством обязанность работать. Эта система превращает участие в экономической жизни из общественного договора в моральный императив, где внутренняя ценность человека зависит от результатов его производственной деятельности.
Факт «незанятости в экономике» клеймит неработающих граждан как виновных по своей сути, превращая их в обузу для общества за неспособность искупить этот вековой грех трудом. Труд из благородного, из свободно выбора, из средства самореализации и выживания превращается в наказание за врожденный «грех» гражданина Беларуси. Работа рассматривается как «искупление» или «епитимья» за грех незанятости в экономике.
Такая политика отражает глубоко патерналистский, если не авторитарный, взгляд на роль государства. Здесь правительство выступает не в качестве посредника в предоставлении возможностей, а в качестве морального арбитра, диктуя, что главной обязанностью человека является участие в экономике в установленном государством порядке, тем самым ущемляя большинство личных свобод — свободу выбирать свой путь, заботиться о семье или просто жить.
Несмотря на то, что сами документы не используют термин «тунеядец», общественное восприятие именно так ретранслирует эту политику. Статус незанятого в экономике, в просторечие «тунеядец», клеймит граждан как виновных. В официальных медиа развернута кампания по реабилитации государственной политики в области занятости. Эксперты всех мастей доказывают «справедливость» предлагаемых решений. Некоторые прямо лгут о том, что это обязательство граждан по конституции. Не скупятся и на эпитеты в описании форм социального иждивенчества, называя людей «паразитами» и даже «предателями». Это не просто оскорбительно, но и создает класс морально угнетаемых людей.
Ложь и демагогия порождает еще большую ложь. В погоне за аргументацией и логическим обоснованием беларуской экономической модели мы приходим к практической реализации квазирелигиозной доктрины, которая возлагает на гражданина неотъемлемую вину (грех незанятости). Беларуская государственная модель все дальше уходит от светского государства в сторону фундаменталистской секты. Пастырь вправе налагать десятину, и даже может отлучить от церкви…
Люди на нейтральной полосе за беларускими пограничными столбами без справок об освобождении, без паспортов и иных документов — кто они, если не «неверные», отлученные от беларуской квазисоциальной квазирыночной квазиреспублики?