6 декабря в Сухуми состоялся «всенародный сход», на котором было принято «обращение народа Абхазии» к руководству Российской Федерации, ко всем народам мира, Генеральной Ассамблее ООН, Совету Безопасности ООН о юридическом признании Республики Абхазия. Тем самым была предпринята очередная попытка мятежной грузинской автономии стать субъектом международного права.
Проявив завидную оперативность, Госдума России в тот же день приняла постановление, в котором российские депутаты поддержали независимость Абхазии, а заодно и Южной Осетии. Как и следовало ожидать, на следующий день последовал ответ грузинского парламента, в котором тот обвинил Россию в «агрессивной поддержке» сепаратистских режимов.
Данные события наглядно характеризуют ситуацию, сложившуюся в регионе. Напряженность между абхазами и грузинами начала усиливаться еще в конце восьмидесятых годов прошлого столетия в связи с призывами последних к независимости от СССР. В 1989 году в Тбилиси прошли массовые демонстрации, в ходе которых, в частности, звучали требования ликвидации абхазской автономии в составе независимой Грузии. Опасаясь «грузинизации», абхазские власти рассматривали для себя отделение от Тбилиси как более предпочтительный вариант. Следует отметить, что хотя на тот момент абхазы в «своей» автономной республике составляли национальное меньшинство (всего17% ее населения), первый президент Грузии Звиад Гамсахурдиа в качестве акта доброй воли предложил закрепить за ними треть мест в республиканском парламенте.
1 февраля 1992 года Военный совет Грузии объявил об отмене советской Конституции и восстановлении Конституции Грузинской Демократической Республики 1921 года. Абхазское руководство восприняло это решение как фактическую отмену автономного статуса Абхазии, и 23 июля Верховный Совет Республики (при бойкоте сессии со стороны депутатов-грузин) восстановил действие Конституции Абхазской Советской Республики 1925 года, согласно которой Абхазия является суверенным государством (то решение не было признано на международном уровне). В итоге Верховный Совет разделился на две части — абхазскую и грузинскую.
Начались массовые увольнения грузин из силовых структур автономии, а также создание «абхазской гвардии». В качестве ответной меры в Тбилиси было принято решение о вводе войск. Официальной причиной была названа необходимость охраны железной дороги, использовавшейся в качестве единственного маршрута транспортировки грузов из России в Армению, уже находившуюся в состоянии войны с Азербайджаном. 14 августа 1992 года отряды Национальной гвардии Грузии вошли на территорию Абхазии и за несколько дней заняли большую часть территории Абхазии, в том числе Сухуми. Это привело к массовому бегству абхазского и русскоязычного населения на территорию России. Здесь абхазские отряды получили поддержку оружием и многочисленными добровольцами, в том числе со стороны казаков и Конфедерации горских народов Кавказа. Создание, подготовка, вооружение и отправка в Абхазию ополченческих формирований не могли оставаться незамеченными, однако российское руководство предпочло не вмешиваться.
К октябрю 1992 года, получив пополнение и большое количество современного вооружения, абхазы перешли к наступательным действиям. Был отбит город Гагра, в боях за который значительную роль сыграл так называемый «чеченский батальон» под командованием Шамиля Басаева. В этом штурме, по утверждению грузинской стороны, участвовали российские танки. Кроме того, военнослужащие из нескольких частей российских Вооруженных сил, находившихся там еще с советских времен, выполняли разведывательные операции в интересах абхазов.
В июле 1993 года, воспользовавшись конфликтами внутри грузинского руководства, мятежом звиадистов в Западной Грузии и снова нарушив очередной договор о прекращении огня, гарантом которого выступала Российская Федерация, абхазские силы развернули наступление на Сухуми. 28 сентября грузинские войска были выбиты из города, а к 4 октября абхазские вооруженные формирования взяли под свой контроль всю территорию республики.
Вооруженный конфликт, по официальным данным, унес жизни 17 тысяч человек, в том числе 4 тысяч абхазов. Около 300 тысяч грузин, то есть больше половины населения полумиллионной автономии, были вынуждены бежать из Абхазии (по данным ООН на ноябрь 2004 года, в Грузии и за ее пределами было официально зарегистрировано 280 тыс. беженцев из Абхазии). Потери экономики автономии составили 10,7 млрд. долларов.
С 23 июня 1994 года на территории Абхазии находятся так называемые «миротворческие силы СНГ», представленные российскими военнослужащими. В 1999 году там был проведен референдум о независимости, за которую высказалось подавляющее большинство участников. Но поскольку он состоялся в условиях изгнания из автономии почти 300 тысяч грузин, Тбилиси, естественно, его результатов не признал.
В течение пяти лет после завершения конфликта Абхазия существовала в условиях фактической блокады со стороны как Грузии, так и России. Затем, однако (особенно с приходом к власти Владимира Путина), Россия, вопреки решению саммита СНГ, запрещающему любые контакты с сепаратистами, начала постепенно восстанавливать трансграничные хозяйственные и транспортные связи с Абхазией.
Российские власти утверждают, что все контакты между Россией и Абхазией осуществляются на негосударственном уровне. Однако в начале сентября 2004 года возобновилось прерванное 12 лет назад железнодорожное движение по маршруту Сухуми — Москва. Для восстановления дороги в Абхазию были доставлены специальная техника и материалы. Было восстановлено 105 километров железнодорожного полотна, более 10 километров тоннелей. Тогда же было установлено регулярное автобусное сообщение между Сочи и Сухуми, при этом российско-грузинская граница на Военно-Грузинской дороге после террористического акта в Беслане была, наоборот, закрыта. Тем не менее, несмотря на оживление российско-абхазских контактов, экономика автономии продолжает находиться в состоянии коллапса и разрухи. Уровень жизни населения крайне низок. Часть абхазских политиков открыто признают, что Абхазия стала инструментом Москвы для давления на Тбилиси.
Грузинское руководство считает предпринимаемые со стороны России действия попустительством сепаратистскому режиму. Существенной его поддержкой, по мнению Грузии и многих других членов международного сообщества, является выплата населению российских пенсий и пособий, ставшая возможной после массовой раздачи населению мятежной автономии российских паспортов. В течение всего этого времени между сторонами формально идут переговоры, хотя по разным причинам они регулярно прерывались на длительные сроки.
Взаимодействие осуществляется в двух форматах — женевском, который предусматривает отдельные встречи грузинской и абхазской делегаций с представителями Группы друзей генерального секретаря ООН по Грузии (США, Франция, Германия, Великобритания, Россия), а затем совместную встречу с обеими делегациями, и сочинском. В нем участвуют Организация Объединенных Наций, имеющая в Абхазии свою специальную миссию, и Совет Европы.
Так, в марте минувшего года в Женеве под патронажем Группы друзей генсека ООН по Грузии состоялась первая после длительного перерыва грузино-абхазская встреча. На ней глава абхазского МИДа Сергей Шамба заявил о готовности обсуждать с Грузией возможности сотрудничества, в частности совместного восстановления Ингурской ГЭС, возвращения грузинских беженцев в Гальский район, возобновления железнодорожного сообщения через территорию Абхазии. Однако последний процесс оказался сорванным после того, как абхазская сторона выступила категорически против участия в обследовании железнодорожного полотна грузинских экспертов-железнодорожников, являющихся беженцами из Абхазии.
После этого события развивались уже в совершенно ином направлении: обе стороны обменивались жесткими заявлениями и регулярно проводили масштабные военные учения. 27 сентября нынешнего года президент Грузии Михаил Саакашвили открыл в селе Чхалта в Кодорском ущелье комплекс зданий правительства Абхазии в изгнании, а накануне власти Грузии переименовали верхнюю часть Кодорского ущелья в Верхнюю Абхазию. «Сегодня мы находимся в Верхней Абхазии и говорим всему миру, что никогда не уйдем из Абхазии. Отсюда всего в 70 километрах находится Сухуми, куда мы обязательно вернемся. Вернемся исключительно мирным путем. В Грузии есть центральные власти в Тбилиси и два правительства на территории Абхазии. Есть легитимное правительство и де-факто власти, которые пока временно контролируют Нижнюю Абхазию», — заявил Саакашвили (Время новостей, 28.09.06).
Президент непризнанной республики Сергей Багапш назвал эту акцию грубейшим нарушением всех ранее достигнутых договоренностей: «Грузия сама грубо фактически сорвала своими действиями переговорный процесс, и мы решим, стоит ли вообще разговаривать с Тбилиси» (ibid). А после объявления России о введении экономических санкций против Грузии Абхазия объявила о прекращении переговорного процесса с Тбилиси до полного вывода грузинских войск из Кодорского ущелья.
В середине октября общественность автономии обратилась к руководству России с просьбой о признании Абхазии как независимого государства. В документе говорилось, что предметом переговоров с Россией должно стать «заключение военно-политического союза, вступление Абхазии в валютный, таможенный и пограничный союз с РФ, осуществление Абхазией скоординированной с РФ внешней политики, а также политики в области обороны и безопасности».
Понятно, что роль России и в этом конфликте исключительно велика. К сожалению, Москва руководствуется отнюдь не стремлением к установлению в регионе прочного мира, а исключительно конъюнктурными соображениями. Она опасается, что удачная интеграция Грузии в евроатлантические структуры может стать привлекательным примером для Азербайджана и Армении и привести к потере Россией всего Южного Кавказа. Поэтому в интересах России показать миру, что вступление Грузии в альянс создаст ему больше проблем, чем усилит его позиции в регионе. В связи с этим она и осуществляет негласную, а порой открытую поддержку сепаратистских настроений.
Действующая Конституция России исключает возможность установления с Абхазией ассоциированных отношений. Однако и без этого Россия может отыскать квазиправовые основания для того, чтобы применить военную силу хотя бы ради защиты своих миротворцев на этой территории, не говоря уже о «необходимости защиты интересов якобы „российских граждан“ в Абхазии».
Например, известный «ястреб», генерал-полковник Леонид Ивашов, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ, а ныне вице-президент Академии геополитических проблем, прямо заявил, что «в зону так называемых замороженных конфликтов для защиты граждан России могут быть введены дополнительные контингенты войск, в том числе авиация, а также тяжелая бронированная техника и средства ПВО». По мнению генерала, это было бы логично и легитимно (Военно-промышленный курьер, 11.10.06). Более того, с ним солидарен действующий главком ВВС РФ Владимир Михайлов, по мнению которого для отражения возможного нападения Грузии на Абхазию и Южную Осетию могут быть задействованы силы и средства Вооруженных сил России (Независимая газета, 17.10.06).
А еще один вице-президент Академии геополитических проблем, Владимир Анохин, подводит под возможную аннексию «глубокую» теоретическую базу: «В период собирания русских земель, борьбы за освобождение Украины и выход к Балтийскому морю российская внешняя политика основывалась на безусловном праве государства и обязанности правительства вернуть стране всё незаконно у нее отнятое. Сейчас, по прошествии пятнадцати лет после распада СССР, приходит время вспомнить об этом ясном и честном принципе внешней политики России, вернуть его в практику современной российской дипломатии» (Военно-промышленный курьер, 28.06.06).
Судя по всему, как в абхазском обществе, так и в российской политологической элите всё еще бытует мнение, что при удачном стечении обстоятельств Грузия признает независимость автономии. Как заметил эксперт грузинского Фонда стратегических исследований и международных отношений Арчил Гегешидзе, такие надежды тщетны, поскольку это тот вопрос, по которому в грузинском обществе существует максимальная степень согласия. Из-за целого ряда геополитических, внутриполитических и психологических факторов ни одна политическая сила в Грузии, какой бы высокой ни была степень ее легитимности, не дерзнет признать независимость Абхазии, ибо это означает самоубийство грузинского государства (www.iamik.ru, 6.10.06).
В отношениях с Грузией Сухуми демонстрирует готовность сотрудничать и вести переговоры по любой тематике, кроме вопроса о статусе республики, который, как там считают, окончательно решен в пользу государственной независимости на референдуме 1999 года. Свое видение урегулирования конфликта Абхазия сформулировала в документе под названием «Ключи к будущему», официально переданном на рассмотрение грузинской стороне. По мнению отдельных грузинских экспертов, за исключением признания независимости, многие его элементы могут стать предметом переговоров. Например, грузинская сторона должна признать допущенные ею на протяжении десятилетий ошибки перед абхазами и там, где нужно, принести извинения. Затем обе стороны должны дать обещание о невозобновлении военных действий в виде документа, подкрепленного международными гарантиями. Предусмотрено сотрудничество в экономике и культуре.
Со своей стороны Тбилиси заявляет, что для эффективного мирного процесса необходимы три элемента: прямой диалог с абхазами, непредвзятые посредники и многонациональные полицейские силы. Но для этого грузинская сторона, прежде всего, должна стать привлекательной для абхазов. Там должно быть истинное торжество демократии, прав человека, верховенства закона, толерантности. Должна серьезно окрепнуть экономика, поступать инвестиции, создаваться рабочие места.
Важнейшим условием урегулирования конфликта является решение проблемы беженцев. Абхазы категорически против их возвращения, поскольку в результате «выигранной войны» они увеличили свою долю в демографической структуре всего на 13-15 процентов и даже теперь составляют лишь около трети населения республики. Поэтому возвращение грузин еще более обострит их демографическую проблему. Однако возвращения беженцев требует международное право, и в данном случае это зафиксировано в соответствующем документе. Понятно, что процесс должен быть постепенным, при этом абхазскому этносу должны быть даны надежные культурные и административные гарантии, чтобы он не утратил своих прав и своей самобытности.
И всё же, как утверждает Паата Закареишвили, руководитель тбилисского Центра развития и сотрудничества, есть масса признаков того, что де-факто абхазское руководство может идти на диалог, но к этому не готово абхазское общество. В то же время оно не отторгает грузинскую общину Гальского района, с которым имеется много проблем, но есть и торговля, деловые связи, немало смешанных семей и т. д. Только если Грузия реализует свою военную риторику, у России появится шанс использовать силу с последующим введением протекторатного управления (Независимая газета, 13.11.2006).
Но поскольку, как представляется, все заинтересованные стороны осознают опасность и обреченность попытки силового выхода из создавшегося положения, окончательное решение абхазского вопроса останется, скорее всего, делом долгосрочной перспективы.