Когда речь идет о прекращении агрессии России в Украине, передовые экономики стран «Большой семерки» и ЕС сталкиваются с тремя очевидными проблемами: (а) нежеланием конфронтировать с Китаем, (б) моральной слабостью некоторых бизнес-лидеров. Наконец, (в) есть и более глубокая слабость, которую не упускает из виду главный негодяй России Владимир Путин.
Полномасштабное вторжение России на Украину в конце февраля 2022 года ознаменовало начало новой геополитической эпохи. После окончания Холодной войны в 1989–1991 годах широко распространилось мнение, что взпимное вторжение европейских стран — это нонсенс. Слишком много войн на протяжении многих столетий показали, что содействие торговле и инвестициям является гораздо лучшим способом построения и поддержания процветания. Начав агрессивную войну, Россия грубо нарушила это представление, пойся на убийство десяткоа тысяч мирных жителей.
Да, Россия огромна в географическом отношении, однако ее экономика являеся реально карликовой в сравнении с экономиками Запада. Ее ВВП составляет всего USD 2 трлн в сравнении с более чем USD 27 трлн в США и почти USD 20 трлн в Европейском Союзе. Включая Великобританию, Японию, Канаду и Австралию, российская экономика, возможно, составляет одну тридцатую от размера экономик, которые заявляют о сильной поддержке Украины (USD 2 трлн против USD 60 трлн). Это при том, что Россия в последние десятилетия получила огромную выгоду от своих торговых и инвестиционных связей с Европой и другими индустриальными демократиями.
Учитывая эти показатели, почему западные экономические санкции оказались неспособны остановить незаконную агрессию России? Что можно сделать, чтобы сделать их более эффективными?
Имеется три очевидные проблемы у развитых экономик стран «Большой семерки»:
зависимость от нефти;
нежелание конфронтации с Китаем и
моральное убожество ряда бизнес-лидеров.
Но: есть и более глубокая слабость — нежелание политиков делать что-либо, что повлечет за собой экономические издержки для их собственных граждан. Эта проблема вполне осознается российским автократом Владимиром Путиным и президентом Китая Си Цзиньпином. Если Запад в ближайшее время не примет более жесткий меры, ему следует ожидать гораздо больших неприятностей, нежели были прежде.
Нефтяная проблема очевидна. Россия экспортирует около 7,5 млн баррелей нефти в день в страны мира, которые потребляет несколько более 100 млн барр. в день. Если эта нефть будет внезапно изъята с мирового рынка (или если экспорт российской нефти резко упадет), цены на энергоносители существенно вырастут — и Путин действительно может получить больше доходов (в зависимости от того, насколько вырастет цена по мере падения объемов). В ответ страны «Большой семерки» ввели ценовой лимит в USD 60 / барр на экспорт российской нефти.
Это была неглупая импровизация, которая привела к сокращению доходов России, но при этом сохранила объемы потоков их поставок. Но последующих мер не было достаточно. В частности, следовало бы ужесточить правоприменение, включая наказание судоходных компаний и всех, кто помогает России зарабатывать больше, чем позволяет установленный лимит. Эффективное правоприменение в сочетании со снижением верхнего предела, например, до USD 30 за баррель, решительно сократит российские доходы.
Китай тоже имеет значение. Без постоянной дипломатической и торговой поддержки Си режим Путина не смог бы выжить. Китай поставляет критически важные военные и гражданские ресурсы для российской экономики и импортирует из России более 2 млн баррелей нефти в день; если бы Китай захотел, он мог бы покупать всю ежедневную добычу России (общий импорт нефти Китая составляет более 11 млн барр в день).
Однако, вся экономика России составляет всего около половины объема экспорта Китая, КНР вынуждена продавать свою продукцию миру, то есть — в конечном счете — Западу. Это означает, что на дружественные Украине индустриальные демократии приходится около 70% потенциального экспорта предприятий из КНР. Продолжение торговли с Китаем как будто ничего не означает. И Запад фактически неявно способствует незаконному вторжению Путина в Украину со стороны Китая.
Наконец, третья проблема — лидеры западного бизнеса. Некоторые покинули Россию, как только началось вторжение в Украину. Но другие остались и теперь упираются. Как недавно заявил генеральный директор SLB (крупнейшая в мире нефтесервисная компания): «Мы защищаем наши активы, это наш приоритет. Мы защищаем наших людей». Под этим он имеет в виду, что планов выхода из России нет, несмотря на продолжающиеся зверства Путина на Украине. Такое аморальное отношение помогает дестабилизировать мир.
Похоже, Западу следует снизить верхний ценовой предел на нефть (и улучшить правоприменение этой проблемы), оказать большее давление на Китай и ужесточить санкции (и связанные с ними штрафы) в отношении своих собственных компаний. Некоторые усилия, в том числе усиление контроля над индийскими компаниями, перерабатывающими российскую нефть, поставляемую компаниям и попавшими под санкции, дают результаты. Но проукраинская коалиция не делает большего, потому что слишком многие политические лидеры боятся издержек для своих избирателей и своих акционеров.
Этот недостаток политической воли является основной структурной слабостью, которая напоминает позицию британской и американской политики в 1930-е годы. Пока Германия угрожала другим странам, правительство Невилла Чемберлена было готово согласиться на все, что хотел Гитлер. И, учитывая преобладающие изоляционистские настроения, США тогда отказались от вмешиваться.
Северная Корея, Иран и другие агрессивные автократические режимы и организации все теснее вступают в союз с Россией. Теперь мир должен противостоять «агрессивному картелю», имеющему общие интересы, углубляющиеся торговые отношения и общие методы репрессий. Если усилия России по пересмотру геополитического порядка после Холодной войны принесут плоды, Западу придется винить только себя.