Осень этого года прошла в увлекательной игре «кого посадят следующим?». В привычные антикоррупционные сюжеты добавили изюма — под разнос идут начальники из близкой к сердцу электората сельскохозяйственной сферы.

Наряды «непримиримого борца с коррупцией и распоясавшимися боярами» Лукашенко частенько надевает, особенно в предвыборный период. «Я часто так в шутку говорю, что всех членов правительства через тюрьму провести, чтобы так работали». Не можем не согласиться, что тюремный срок очень сильно стимулирует работоспособность.

Но если бонусом к должности идет возможность денег подсобрать из бюджета на пару-тройку квартир, к рискам можно и притерпеться. К тому же, как показывает двадцатилетняя практика, главное — оставаться лояльным. Тогда даже если чутка лишнего прихватил, тебя, конечно, пожурят, возможно придется даже годик посидеть, но потом за примерное поведение вернут под крыло и приставят к другой кормушке.

Чиновники — люди подневольные, их посадкой никого не удивишь. Но вот депутаты — это что-то новенькое. Слуги народа (местные Советы и депутаты ВНС) законодательно не обладают иммунитетом, однако имеют общественный. Не комильфо садить народных избранников, такие дела не предаются огласки, их сразу стараются убрать из инфополя и не тревожить умы граждан. А то вдруг попросят довыборы провести и переизбрать своего представителя.

Вот, например, Мингорсовет в 2019 году лишился сразу двух депутатов: гендиректор СОК «Олимпийский» Сергей Козлов был осужден за «Злоупотребление властью или служебными полномочиями» и главврач 12-й городской стоматологической поликлиники Владимир Кравченок пошел по нашумевшему «делу медиков». Однако никаких сведений в открытом доступе про это нет. Но это в травоядном 2019. А вот свежий заголовок-2023: в Добруше будут судить девять человек, среди которых главы сельхозпредприятий и депутаты ВНС. Статья уже знакомая — «Злоупотребление властью или служебными полномочиями». Фигуранты дела — почти вся «сельхозэлита» района. Причем же здесь депутаты?

Ответ прост — ограниченный ресурс. Паранойя развивается не на пустом месте. Годы идут, аппарат стареет и не успевает за новыми тенденциями. Мало того, что не успевает, так и подрастающему поколению — кроме своей ностальгии — продать нечего. Нет идеи, фундамента и веры в светлое будущее. Чтобы ночь простоять, да день продержаться, разваливающаяся машина должна хотя бы стоять ровно. Поэтому и используют вместо скотча и клея — страх и деньги. Нет веры простому народу, везде должны быть «свои» люди — напуганные и рублем крепко помазанные. Таких приходится продавать под видом «народных представителей», чтобы сами не своевольничали и людское недовольство на месте пресекали.

Любой состав Совета депутатов почти идентичен списку на чиновник.инфо: директора лучших школ в районе, заведующие поликлиник, начальники второго ранга Коммунарки, МАЗа и ряда других «передовиков». В сельской местности естественным образом добавляются директора колхозов и их замы. Получается, вроде наказывают за коррупцию по основному месту работу, а веет массовыми репрессиями, мол даже до депутатов добрались.

Тут рядовому гражданину впору насторожиться: не первый раз слышим про режимную трансформацию и практики 1937 года. Однако выйти на дорогу еще не значит достигнуть места назначения. Вышеупомянутое отсутствие идеологии, то бишь фундамента тоталитаризма, обнадеживает. Осталось разобраться с репрессивными практиками. Если упрощенно: точечные репрессии — это когда наказывают за то, что ты сделал; массовые — за то, кто ты есть. Справедливости ради стоит сказать, что мы на грани. Классовый подход широко начал применяться после 2020-го — айтишники, медики, студенты, но все-таки власть не дотягивает пока до террора широких слоев населения. И депутатов сейчас садят не за то, что они, не дай бог, поднялись на защиту демократических принципов, написали гневное письмо в госорганы и потребовали разобратся в происходящих безобразиях, а за то, что пожадничали и попали под горячую руку.

Имея даже смутное представление о принципах работы аппарата, трудно не признать высокую вероятность существования коррупционной схемы в одном из крупнейших холдингов, про которую никто не знал, а если и знал, то терпеливо (три года!) собирал доказательства.

Нужна большая смелось, чтобы влезть в исконно «президентскую» вотчину и нажиться на ней без высочайшего дозволения. Варианта здесь два: 1) все знали, но не сошлись в суммах отчислений, 2) все знали, но случился передел сфер влияния. В рамках идущей электоральной кампании второй вариант более вероятен. Это для сознательных граждан глупо держать на балансе дотационные предприятия. А для начальников на местах — это и дотации, и кредиты, и авансирование — сплошной денежный поток. Село конечно не поднять, но себя и семью — вполне. С учетом возросшей выручки (и это в санкционных условиях) молочная сфера стала если не золотой жилой, то очень даже приятно доходной.

Желающих откусить от этого пирога немало, вот и шебуршат под ковром, пока начальство покровительственно кивает. Но и место свое нельзя забывать, президент из колхоза может быть только один. Большая выручка дает слишком много свободы и бонусов работникам, так можно и эффективным руководителем прослыть, и народной поддержки сыскать. Поэтому играть надо по давно установленным правилам, в надежде успеть пожить, ведь лояльность теперь — это топиться вместе с капитаном. А дома и наличка в спасательный круг плохо укладываются.