До того, как заняться политикой, Мария Колесникова работала над созданием в стране альтернативных институтов для развития музыкального искусства в Беларуси. Просветительская деятельность часто трансформируется в политическую, когда становится ясно, что менять систему нужно на уровне основы: подходов, концепций, идей. Сама Мария, как известно, академический музыкант — флейтистка с международным опытом выступлений и проектной деятельности. И кажется логичным, что этот её опыт для Беларуси мог и должен был стать бесценным. Однако, как мы знаем, развитие — это последнее, что нужно автократии. Связь со внешним миром таит для режима Лукашенко страшную опасность.

Советская система образования когда-то демонстрировала определённые результаты, но сегодня, очевидным образом, устарела. Вертикальный подход, идея того, что преподаватель — это начальник, не оставляют студенту пространства для реального творчества.

В этой статье мы бы хотели остановиться на проблеме гуманитарного образования в Беларуси, а если конкретно рассказать о проблемах в сфере академической музыки.

Для начала стоит понять в принципе, что такое академическая музыка сегодня. Дело в том, что простые и понятные параметры, типа гармонии, мелодии, ритма, — которые существовали и были строго очерчены до первой половины XX века, сегодня значительно усложнены, и всё прошлое столетие в развитии музыкального искусства прошло под знаком эксперимента и поиска новых форм.

Сегодня композитор, который желает существовать в реальном профессиональном мире, обязан разбираться в особенностях революционной Нововенской школы (Шенберг, Берг, Веберн) с их атональной музыкой, додекафонией и прочим (рекомендую загуглить — это интересно), понимать приёмы musique contrete (шумы и звуки, главным образом, природного происхождения, записываются на магнитофон или иное звукозаписывающее устройство, подвергаются на этом устройстве микшированию и разного рода редактированию).

Сегодня композитор должен понимать одно: музыкой может быть буквально всё что угодно, и его работа выходит далеко за рамки банального демиурга — современный композитор — это исследователь.

Музыка может создаваться совершенно разными способами, даже исследовательскими (изучение звука, создание спектрограмм и сонограм для анализа и создание благодаря этому новой музыки). Она научилась перформативным и политическим практикам, вошла в акционизм, она может становиться реальной политической силой, которая влияет на общественное мнение, прямо или косвенно.

Проблема беларусского музыкального (да и гуманитарного в целом) образования сегодня в том, что знания глобального мира о музыке являются как будто тайной, да еще и запретной для тех, кто учится в Беларуси. И у этого есть свои причины.

Цель любого образования, в том числе гуманитарного — предоставить обучающемуся доступ ко всем накопленным на данный момент знаниям. В конечном итоге, синтез на основе всех этих знаний, превращается в практический результат деятельности обучаемого. Только если полностью овладеть семантическим полем, можно получить значимый результат. В отношениях между учеником и преподавателем ключевой момент — передача опыта и взаимообогащение, не вертикаль и трансляция информации, но превращение её в знание.

Безусловно, система образования в Беларуси руководствуется совершенно другими принципами, от чего гуманитарная сфера страдает особенно. Знание, преподнесённое в виде догмы, человеком, надстроенным над студентом, остаётся мертворождённым.

Ущерб, который режим Лукашенко нанес белорусской культуре во всех её проявлениях, колоссален. Идеологема «чарка и шкварка», которая успешно применяется и продвигается все время правления Лукашенко, не только вызывает недоумение, но и губительна для развития культуры. Она обращается к типу выражения собственных культурных потребностей, не выходящему за рамки этой идеологемы. Это не формирует традицию, это позволяет ничего не менять, а только воспроизводит паттерны прошлого. На этой основе не может возникнуть своя национальная школа.

Мы не можем говорить о чем-то большем, либо просить о нем по одной причине — государству в нынешнем его виде не нужно новое. Цель лукашенковской автократии, по большому счёту, одна — тот самый пресловутый бег на месте: она органически не приемлет изменений. Ему не нужна современная поэзия, ему не нужна актуальная музыка, ему не нужны режиссеры и художники, артисты, потому что их работа должна выходить за рамки понимания как у чиновников от культуры, так и у людей, посещающих некие немногочисленные культурные эвенты. Одна из самых главных задач любого искусства — позволить человеку, сквозь призму услышанного/написанного выстроить новую картину понимания отдельных интеллектуальных пространств, увидеть детали этих пространств, обдумать или воспринять какие-то новые идеи. Все это в перспективе ведет к сложному процессу обдумывания события, понимания его и дает возможность сделать выводы исходя из нового опыта, полученного при посещении концерта, выставки и т. д.

Если мы говорим о ситуации в Беларуси, мы понимаем, что любые изыскания/высказывания, требующие более развитого механизма перцепции, не только не финансируются, но и в первую очередь вызывают ситуацию непонимания и раздражения. Во всем же остальном мире существует, например, достаточно много организаций и институтов (в том числе и государственных), которые поддерживают людей, занимающихся искусством в любом его виде, даже если оно несет в себе политическую составляющую, которая критикует существующее положение вещей в государстве и мире. Своим активизмом искусство может указывать на достаточно сложные, сильные, требующие изменения проблемы: начиная от глобального потепления до комплексных взаимодействий современного художника с собственным прошлым и диалог с искусством прошлого.

Давайте обратимся к примеру беларусской государственной академии музыки (далее БГАМ), институции, которая по своей первоначальной природе существует именно для того, чтобы и выпускать новых профессионалов, и встраивать беларусскую музыкальную культуру в мировой контекст.

Ректор любого ВУЗа в Беларуси — это назначаемая Лукашенко должность, которая в большей степени требует лояльности, чем профессионализма. Ректор подчиняется не реальным задачам образования, а вертикали, и системе ценностей, которую эта вертикаль одобряет. Он подчиняется одобряемым взглядам, границы которых заранее строго очерчены и не стираемы. Идея творчества как такового этим взглядам противоречит по определению.

В качестве примера мы рассмотрим более подробно деятельность кафедры композиции, оставив исполнительские специальности за скобками. Нас интересует уничтожение концепции творца как одной из основных целей авторитарного образования. Руководство этой кафедры чётко следуют принципам, общепринятым в системе белорусского образования: традиционализму и секъюризации (студент-композитор никогда не сможет обратиться, например, к практикам акционизма в музыке: его идея не пройдет первый этап — урок у преподавателя). Программа курса по композиции практически не поменялась со времен СССР. Упор делается на музыкально-теоретические дисциплины, оторванные от реальности. Студенты изучают технические стороны в абстрактном и теоретическом виде, семинары по современной (написанной буквально «вчера», пишущейся буквально «сегодня») музыке отсутствуют: современная музыка в БГАМ это Шостакович и Шнитке: развитие здесь остановилось во второй половине XX века. Конечно, студенты изучают и произведения своих преподавателей, тех самых, номенклатурно приемлемых, чьи работы также не выходят за рамки, установленные устаревшей программой.

Во всём «просвещённом мире» обучение направлено на ознакомлении студентов с новыми техниками, с новыми авторами, на теоретический анализ, ориентированный на практику, то в БГАМ преподают по тем лекалам, по которым учился еще Шостакович. Упор делается на «привычные» модели, в работе присутствует нормативность и конвенциональность. Существует и насаждается идея приемлемого, усреднённого правильного, что, само собой, исключает развитие как таковое. Даже исполнители не знают, насколько далеко продвинулась техника игры на их инструментах за последние лет 50.

Это системный, государственный подход. Так происходит везде. Это печальные последствия еще советской системы образования, которая в Беларуси по понятным причинам практически не изменилась.

К счастью, в перспективе все не так уж плохо. По крайней мере, уже сейчас понятно, что менять. Как только изменится политическая система в стране, уйдет руководство гуманитарных ВУЗов (которое, к слову, по старой советской традиции, к искусству не имеет никакого отношения), изменятся программы по преподаваемым дисциплинам, изменится сама суть педагогики, когда студенты будут иметь доступ к любой информации о выбранной специальности и возможность изучать и работать в любом направлении, вернется Болонская система, уйдет ненужная идеологическая составляющая, тогда можно будет говорить о медленном и постепенном, но движении в сторону того состояния системы образования, которое будет давать доступ студенту к полному объему знаний по выбранной специальности.

Если говорить более точно, то вот некоторые подходы, которые изменят композиторское образование в Беларуси:

В следующей статье мы расскажем об успешных примерах музыкального образования в мире. Расскажем, основываясь на опыте беларусских композиторов, которые смогли найти возможность уехать и поступить в зарубежные учреждения образования, которые занимаются подготовкой специалистов в сфере музыкального творчества. Это сложный, но позитивный опыт, который уже сегодня необходимо исследовать.