Политонелогия специально для «Нашего мнения»
Вопреки ожиданием Москвы, война в Украине только ускорила развитие центробежных тенденции на постсоветском пространстве, где Россия долгое время претендовала на лидерство. Маркерами этих тенденций выступают и беларусские протесты 2020 года, и нынешняя активизация Карабахского конфликта. Россия заинтересована не разрешать кризисы, а консервировать конфликты. Это неизбежно приводит к тому, что российские миротворцы неэффективны, а Москве не хочет доверять ни одна сторона конфликта.
Кризис региональных инициатив Москвы
12 декабря группа азербайджанцев, которые представились экологами, перекрыли проезд по Лачинскому коридору — дороге, которая соединяет Армению и Нагордный Карабах.
Декабрьское обострение в районе Личинского коридора отражает еще один аспект отношений в регионе, который стал особенно актуален после начала вторжения в Украину — ослабление позиций России на Кавказе. Для этого есть основания. Однако проблемой — и давней — является сам региональный подход и попытка России нарисовать произвольно границу своих исключительных интересов. Фактически, ни одна региональная инициатива Кремля не была жизнеспособной с самого начала. Вторжение России в Украину только ускорило центробежные тенденции в СНГ, ЕАЭС или той же ОДКБ, и активизировало двусторонние конфликты.
Политическая роль СНГ незначительна. ЕАЭС, при всех стремлениях России, настолько облеплена проблемами, и связи между странами-членами настолько хрупкие, что говорить о серьезных перспективах в будущем не приходится. Эмоциональные крики Лукашенко в лицо Пашиняну остались наиболее существенной реакцией ОДКБ на столкновения в Карабахе в августе 2022-го, да и в январе, во время кризиса и режимной трансформации в Казахстане, отличия операции ОДКБ от российской операции были в основном декоративными.
Поведение Лукашенко на онлайн-саммите ОДКБ может объясняться тем, что ему была отведена роль юродивого, который говорит правду. Вместе с тем, участие в квазиорганизациях типа ОДКБ или ЕАЭС предполагает хотя бы какое-то политическое представительство режима и политическую субъектность Лукашенко, особенно в ситуации, когда западный вектор фактически закрыт. Также Лукашенко старается не упустить возможности извлечь из таких организаций экономическую выгоду. Все это далеко от декларируемых целей региональных инициатив Кремля.
Системная проблема российского миротворчества
Перекрытие азербайджанскими экоактивистами Лачинского коридора — по большому счёту, продолжение сентябрьского возобновления боевых действий между Ереваном и Баку. Уровень проблемы впервые был настолько высок с момента окончания 44-дневной войны. Погасить конфликт удалось, однако, достаточно быстро, в первую очередь благодаря значительному общественному резонансу и вмешательству влиятельных западных стран — в основном США и Франции.
В очередной раз стало ясно, насколько в реальности сложно Москве влиять на процессы в интересующих её регионах. Ни контингент, расположенный на территории Армении, ни миротворческие поползновения Путина не смогли стать заметной картой на фоне усилий других игроков.
Одна из причин в том, что с точки зрения своей внешнеполитической стратегии путинский режим никогда не будет заинтересован в реальном разрешении региональных конфликтов. Это закономерно настолько же, насколько логично для Кремля поддерживать режимы типа лукашенковского в Беларуси или кочаряновского в Армении. В условиях социально-политической и экономической стагнации в самой России, самостоятельность и относительная независимость провоцируют находящиеся под некоторым протекторатом Москвы страны отдаляться от своего соседа.
Вообще, патернализм в политике и все бездарные разговоры о всебратстве и закономерном якобы старшинстве братьев не могут не раздражать соседние страны, а значит тенденции так или иначе намечаются. Ложная по своей природе геополитическая модель мира, которой живут практически все авторитарные лидеры, в этот момент начинает трещать. Сосуществование по общим правилам сделало бы соседей равноправными, а квазиимперскость, которая витает еще внутри России, попросту задохнулась бы в герметичной внутриполитической среде.
Карабах из ящика Пандоры
В момент осеннего обострения армяно-азербайджанского конфликта могло показаться, что война России в Украине открыла ящик Пандоры, все сорвутся с цепи — вот и Баку инициировал новый виток горячей фазы конфликта. Однако в среднесрочной перспективе вышло совсем наоборот: действия, хотя бы отдалённо напоминающие то, что сделала Россия в феврале, привели к международной токсичности агрессора. Соответствующие заявления делала в сентябре спикер палаты представителей США Нэнси Пелоси, назвав действия Азербайджана «незаконными и смертоносными атаками». В схожем ключе высказывался и президент Франции Эмманюэль Макрон, возложив ответственность за начало боевых действий — как два года назад, так и сейчас — на Азербайджан, и обвинив Россию в том, что она «вмешалась в этот конфликт, явно сыграла на стороне Азербайджана, при соучастии Турции, и вернулась туда, чтобы ослабить Армению».
Кроме того, сентябрьская эскалация конфликта была остановлена во многом благодаря активному вмешательству США, в частности госсекретаря Блинкена, который неоднократно обращался к Алиеву публично и по телефону.
Я не склонен искать правых или виноватых в карабахском конфликте — боюсь, таковых там нет, но в 2022 году агрессор выглядит однозначно, даже если речь про некую форму реванша или восстановления эфемерной исторической справедливости.
Алиев однозначно считает Карабах территорией Азербайджана, и договариваться сейчас не видит ни малейшего смысла. Просто воевать активно — это не метод в текущем моменте: на фоне войны в Украине вторжения будут восприниматься однозначно негативно. Несмотря на воинственность, Алиеву не нужна международная изоляция, которая косвенно ударила бы и по стратегическому партнёру — Турции.
Разговоры о том, что именно Ереван нарушает режим прекращения огня, выглядят сомниительно: Армения находится в том положении, когда лучше не высовываться, особенно без подготовки. На стороне Баку Анкара, а за годы равления пророссийских Кочаряна и Саргсяна инфраструктура Армении просела значительно — например, дорога из Гюмри в Ереван вдоль турецкой границы ждёт своего ремонта с конца 1980-х. Ресурсов у Алиева больше, чем у Пашиняна, и взаимодействие Баку с Турцией выглядит конструктивнее, чем Еревана с Москвой.
Никто не хочет доверять России
Проблема в том, что решения у карабахского конфликта на данный момент попросту нет и быть не может. И этот тезис важен в оптике, через которую стоит рассматривать происходящее и роль в нём России. В аналитических и политических кругах Армении (зачастую радикальных и популистских) активно распространяется идея о том, что «Кремль готов сдать Арцах Азербайджану». Вот как пишет про это армянский политический телеграм-канал: «Восхитило выступление представителя РФ, который практически открытым текстом признался в соучастии в организации блокады с указанием ее целей — „зангезурский коридор“ и принуждение Армении к миру и оформлению на международной арене результатов второй арцахской кампании, организованной и проведенной РФ и Турцией в 2020 году».
В самом Азербайджане, однако, публичная риторика вполне схожая. Как отмечает Кирилл Кривошеев, «российская пропаганда предпочитает не замечать происходящее, а вот азербайджанские СМИ резко ужесточили свою риторику в отношении миротворцев. Используя самую причудливую конспирологию, их обвиняют в коррупции и проармянской предвзятости, вплоть до утверждений, что российские миротворцы — сами замаскированные армяне».
Всё сводится к тому, что в демонизированной (и не без причин) России обе стороны карабахского конфликта видят угрозу и готовят общество именно к такому ее восприятию.
Стратегия урегулирования и сомнительная роль российских миротворцев.
Российские миротворцы, которые стоят в районе Лачинского коридора — кость в горле для всех. Формальный мандат требует, чтобы с ними считались, и окончательно игнорировать их действительно никак не получается. Однако цель московского миротворчества не в том, чтобы творить мир, потому как это — процесс условно конечный. А в том, чтобы оставаться миротворцем, и сохранять влияние в регионе. К тому же реальные инструменты для медиации Россия сейчас вряд ли найдёт. А значит и пропагандисты будут молчать, и военные останутся на месте: как и в войне с Украиной они сказочно не замечают и замалчивают то, что вышло из-под контроля.
Одним из инструментов для уреулирования карабахсого конфликта с 1992 года была Минская группа ОБСЕ, участниками которой, кроме сопредседателей России, США и Франции, являются несколько евопейских стран и Беларусь. Возможности ее, однако, ограничены. Во-первых, сказывается существовавшее всегда недоверие в стане сопредседателей. Во-вторых, после окончания 44-дневной войны, Баку отказывается от работы в рамках группы, обосновывая это тем, что за годы с первой карабахской кампании, реальному прогрессу она не поспособствовала. Заявление же Лукашенко на недавнем онлайн-саммите ОДКБ о том, что «Алиев — наш человек», окончательно дискредитируют инициативу.
Адекватным выходом из сложившейся ситуации могла бы стать замена российских миротворцев на интернациональный контингент под мандатом ООН. Таким образом появилась бы возможность вывести кризис из специфической региональной плоскости. К сожалению, вероятность появления такого контингента крайне мала, пока в Кремле воспринимают Кавказ как геополитический объект и точку приложения влияния. Россия будет блокировать соответствующие резолюции, потому что в конечном итоге они приведут к выводу собственно российских войск с территории Армении и Карабаха.
Последнее заседание ОДКБ состоялось в конце ноября в Ереване и продемонстрировало достаточно негативное отношение армянского правительства к деятельности организации. Вероятный выход Еревана из соглашения стал бы серьезным ударом по коллективной безопасности и, как следствие, по региональным лидерским амбициям Москвы.