27 мая 2021 года еженедельный аналитический мониторинг Belarus in Focus в партнерстве с Пресс-клубом, сайтом экспертного сообщества Беларуси «Наше мнение» и Белорусским институтом стратегических исследований (BISS) провели международное онлайн-заседание Экспертно-аналитического клуба, чтобы обсудить возможности международных организаций повлиять на ситуацию в Беларуси.

Основными спикерами выступили исследователи, правозащитники и юристы:

Анаис Марин — спецдокладчик ООН по ситуации с правами человека в Беларуси; NCN Research Fellow, University of Warsaw; Associate Fellow, Chatham House;

Олег Гулак — председатель Белорусского Хельсинкского Комитета;

Константин Дегтярев — профессор школы права и социальной справедливости Университета Ливерпуля (Великобритания);

Свитлана Валько — координатор срочных программ, Международное Партнерство за Права Человека (IPHR).

Игорь Зубов — международный адвокат (Беларусь / Нидерланды).

Также в заседании экспертно-аналитического клуба приняли участие представители международных организаций и дипломатического корпуса, аналитики и журналисты.

Модерировали дискуссию Вадим Можейко (BISS) и Антон Рулёв (Belarus in Focus/Пресс-клуб).

Яркие тезисы из дискуссии

NB: Поскольку на дискуссии широко применялось Chatham House Rule, то здесь и далее цитаты приводятся без атрибуции с конкретным спикером.

Организация Объединенных Наций

ООН — единственный специализированный механизм по правам человека, доступный Беларуси, так как она не является членом Совета Европы. Но надо понимать, что ООН не пришлет в Беларусь голубые каски. ООН — не справедливый мировой шериф, а только сумма своих частей — национальных государств, далеко не все из которых демократии. И даже принятые ООН резолюции, к сожалению, регулярно не соблюдаются.

Однако главная задача ООН, как признанного всем мировым сообществом органа — проводить разбирательство и давать надлежащие оценки, назвать вещи своими именами. Хотя важны и формулировки национальных правозащитников, но особенно весомо звучат именно утверждения ООН — и уже на их основе можно задействовать все другие механизмы, чтобы защитить жертв и добиться компенсаций.

Беларусские правозащитники регулярно обращаются к спецдокладчикам ООН, хотя и их статус шаток: такие страны, как Беларусь, Китай или Венесуэла, считают мандаты спецдокладчиков предвзятыми и политизированными, и регулярно их оспаривают.

Помимо инситиута спецдокладчиков, в рамках системы Верховного комиссара ООН по правам человека была создана группа высокого уровня по расследованию ситуации с правами человека в Беларуси в период с 1 мая 2020 года. Юрист Карина Москаленко возглавляет группу из полутора десятка людей в Женеве, которые по международной методологии заняты фиксацией сообщений о пытках.

При том что сам Совет по правам человека представляет не все страны ООН, а только 47, их список ротируется, и сейчас далеко не самый сильный: в СПЧ входят Россия, Узбекистан, Пакистан, Эритрея и Венесуэла. В итоге позиции некоторых стран, высказываемые там, не имеют ничего общего с правами человека.

Теоретически ООН может сделать еще очень многое, ее устав позволяет даже организовывать ad hoc уголовные трибуналы. Но почти все возможные меры упираются в необходимость согласия постоянных членов Совета безопасности ООН (среди которых есть и Россия, и Китай) — они могут наложить вето почти на любое решение.

В то же время, в Совбезе ООН за последний год Беларусь обсуждали уже трижды. Сперва были два неформальных («по формуле Аррии») заседания по инициативе Эстонии: в декабре 2020 года с участием Светланы Тихановской, и в январе 2021 года по свободе СМИ. А после захвата самолета состоялось заседание за закрытыми дверями, и поскольку это международный инцидент, то можно ожидать задействования дополнительных инструментов.

Из незадействованных инструментов можно выделить Международный суд ООН — самый авторитетный орган, существующий с 1945 года, и рассмотревший за это время всего две сотни дел. Его возможный процесс против Беларуси уже рассматривается лидерами европейских стран. Причем как показывает иск Украины против России, рассматриваемый судом с 2017 года, Россия хоть и протестует, однако не может наложить вето на судебный процесс, несмотря на свой статус в Совбезе ООН.

Первый шаг — требование внутреннего правосудия, консультации. Если внутреннего правосудия добиться не получается, то переходят к арбитражу, а если и он не помогает, то начинается процесс Международного суда ООН. Неисполнение его решений — нарушение Хартии ООН. Инициировать этот процесс можно быстро, консультации могут начаться уже летом 2021, если будет политическая воля и правовой ресурс государства, которое захочет этим заняться. Однако сам процесс растянется на годы.

Кейс с захватом самолета как раз дает возможность инициировать процесс, так как на лицо нарушение Чикагской конвенции. Первый шаг — уже начавшееся обсуждение в Международной организация гражданской авиации (ICAO). Это уже не первое в мировой практике нарушение Чикагской конвенции, и обычно страны предпочитают решать вопросы примирительно и выплачивать компенсации.

Совет Европы, ПАСЕ и ЕСПЧ

Как отмечали на дискуссии, Совет Европы с самого начала был медленным в своей реакции по Беларуси. В Парламентской ассамблее, ПАСЕ, был докладчик по Беларуси, были идеи, но ни к каким результатам это пока не привело.

Это связано с тем, что Совет Европы «более джентльменский клуб относительно прав человека, уважение к ним проверяется на входе», поэтому и не возникает вопрос, как кого-то принуждать. Главный механизм — исключение из Совета Европы, но Беларусь туда и не вступала.

Однако Беларусь участница некоторых конвенций Совета Европы, а беларусский Конституционный суд участник процесса Венецианской комиссии. Однако Венецианская комиссия — это не суд, а авторитетная организация экспертов, выносящие экспертные заключения по конституционным изменениям в законодательство.

В Европейский суд по правам человека нельзя подать иск против Беларуси, так как она не является членом Совета Европы. Однако граждане Беларуси могут обращаться туда по делам, связанным со странами — членами Совета Европы. Например, в истории с захватом самолета можно использовать тот факт, что борт приписан к Польше. Однако жалоба все равно не сможет быть направлена против Беларуси, а только против Польши, если будет идти речь о нарушении ею прав человека. Конечно, сложно винить Польшу в том, что совершила Беларусь. Хотя есть прецедент, когда за нарушения прав человека на территории Приднестровья наказывали Молдову.

Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе

ОБСЕ — организация консенсусная. Сила такого подхода в том, что после достижения консенсуса все хорошо работает, но самого консенсуса трудно добиться, особенно когда такие страны, как Россия или Туркменистан, ставят под сомнение общие рамки или придумывают свою их интерпретацию.

Без консенсуса можно запустить Московский механизм, что уже сделано в отношении Беларуси. И Вольфганг Бенедек подготовил серьезный доклад о нарушении прав человека в Беларуси, основанный на фактуре и содержащий важные выводы и рекомендации. Но это механизм экспертной работы, который дает четкую правовую квалификацию, называет происходящее своими именами. Однако для конкретных действий нужен политический механизм имплементации.

Международный уголовный суд в Гааге

Хотя Беларусь не подписала Римский статут и потому не является подсудной МУС, однако уже есть прецедент исключения для Мьянмы — в отношении нее ведется расследование, хотя она также не подпадала под юрисдикцию МУС. К тому же тысячи человек вынуждены были выехать из Беларуси, боясь преследований, и они находятся на территории стран, где действует юрисдикция МУС: например, в Литве, Польше или Украине.

По своей сути, МУС будет рассматривать уголовные дела против топовых персон из Беларуси, а для среднего звена и ниже больше подходят суды универсальной юрисдикции.

Суды по делам универсальной юрисдикции

Такие процессы инициированы в Литве, Польше и Германии (некоммерческие организации ведут переговоры и с прокурорами других стран), и везде они развиваются исходя из специфики законодательства конкретной страны. Например, обычно такие суды не занимаются делами в том случае, если обвиняемого в этих странах нет и он там не появится (это рассматривается как бесполезная трата усилий, которые иначе можно использовать более рационально). Однако Литва не требует нахождения преступника на своей территории, да и в Германии были прецеденты, когда за пытки судили сотрудников сирийских спецслужб.

Как показывает опыт кейсов из Украины и Грузии, доказательства пыток для таких судов должны быть железобетонными. Однако участников дискуссии очень вдохновляет беспрецедентный пример инициативы ByPol: скорее всего, дела, которые они готовят, будут иметь детальную доказательную базу, ведь этим занимаются не просто активисты, но сами бывшие силовики.

Принцип индивидуальной ответственности исполнителей (например, судей и прокуроров на политически мотивированных делах) может быть сдерживающим фактором для продолжений репрессий. Ведь по исполнителям нижнего и среднего звена обычно намного больше доказательств, и вероятность дотянуться до этих обвиняемых выше.

Фактически, если суд по делу универсальной юрисдикции выдаст ордер, то для виновного становятся опасными больше сотни государств, он и его активы оказываются в изоляции. Вполне возможна ситуация, когда условного ОМОНовца, полетевшего с семьей на отдых, задержат на границе Грузии по ордеру суда Германии.

Наконец, даже если виновные не будут арестованы сразу, то это не значит, что они не понесут наказание. Дела заводятся и не прекращаются, они не имеют срока давности и не могут быть отменены политическими решениями. Часто признанный виновным оказывается на скамье подсудимых через десятки лет — в том числе на последнем этапе своей жизни, который хотелось бы проводить с внуками.

Ограничения международных мер воздействия и альтернативные последствия

Как было отмечено на дискуссии, в конце концов любые меры все равно упираются в два ключевых момента: добрую воля государств и их суверенитет, остающийся на сегодняшний день основой международных отношений. Поэтому большинство международных механизмов ориентированы на взаимодействие со странами, на оказание им помощи, а не на их принуждение.

Красной линией через все действия беларусских властей проходит отношение к международному праву как к чему-то совещательному. Беларусь давно игнорирует большинство решений Комитета по правам человека ООН. Просто многие в мире столкнулись с этой старой тенденцией только после инцидента с захватом самолета.

В то же время, существуют инструменты влияния на государства не только через конкретные действия международных организаций. Ведь права человека сегодня — важный элемент всех отношений, включая бизнес. И страна, которая не стесняется быть изгоем по правам человека, неизбежно теряет деньги на транзите и потенциальных инвестициях, разрываются хозяйственные связи. И в отличии от санкций, это даже нельзя назвать политическим давлением — бизнесу просто не нужны проблемы, ведь есть много стран, где можно вести дела спокойно.