В 1866 г. выходит первое издание «Преступления и Наказания» Ф. М. Достоевского, главный персонаж которого, Раскольников, мучаем вопросами: «Вошь ли я, как все, или человек?», «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Для этого героя не быть вошью означало непременно пойти на преступление и не мучиться потом совестью. С 1883 по 1885 гг. Фридрих Ницше печатает неоднозначный философский роман «Так говорил Заратустра» (Also sprach Zarathustra. Ein Buch fur Alle und Keinen), в котором он даёт определение идеалу Раскольникова — это «Сверхчеловек» (Ubermensch), тот, кто черпает мораль из своей собственной воли, из своей голой самости. Он выше любой морали и даже всего человечества, ведь все другие для него — недолюди (Untermenschen). Он — сама мораль. Он — вождь. Он — царь и жрец в одном лице.
Впервые Иммануил Кант дал определение этики исходя из чистой воли. Но Ницше видит в Сверхчеловеке не чистую абстрактную волю всего человечества, а произвол и сумасбродство одного сильнейшего. Ницше, тем самым, стал первым пост-кантианцем, заменив чистую волю трансцендентального субъекта Канта на сверхчеловека и вождя и даже «батьку». В итоге, именно в академической среде нео- и пост-кантианства Германии стала формироваться идеология и «мораль» нацизма, позволившая совершить чудовищный социальный эксперимент по построению чистого вождизма на идеях сверхчеловечества.
Пост-кантианство и идеалы Просвещения
Пост-кантианство Ницше стало прямым отрицанием идеалов Просвещения, которые сложились ещё к XVIII в. Напомню, что основной принцип Просвещения — нет никакому вождизму, нет сумасбродству и голой воле, соответственно — нет абсолютистской монархии. Общество должно строиться лишь на проверяемых фактах и логических выводах. Отныне дважды два всегда четыре и тем более это будет именно так, когда этого очень уж не хочется государю и «батьке» из одноимённого произведения Никколо Макиавелли.
В рамках Просвещения формируется понятие Конституции — социального контракта всех членов общества, где дважды два — только четыре, и все социальные и политические решения исходят лишь из рациональности и баланса интереса разных социальных групп.
Первым делом, что сделали нацисты в Германии — отменили Конституцию и запретили само просвещение. Ведь для вождизма дважды два — это три, а иногда — пять, а иногда — ещё что-нибудь. Всё зависит от чистой воли «Сверхчеловека».
От псевдо-вождизма в СССР к чистому вождизму в пост-СССР
У Сталина был официальный титул такой же, как у Гитлера — «вождь». Определённым вождизмом переболели тогда политические режимы многих европейских стран, если не все. Но СССР реализовывал всё же не вождизм в чистом виде, а своеобразный «коллективный вождизм», с распределённым субъектом чистой воли, который был представлен «коммунистами». Распределение власти с развитием СССР только усиливалось. Руководители республик в целом мало зависели от Кремля и т. д. Поэтому в условиях тяжёлого экономического кризиса, а также глубочайшего кризиса управления с середины 1980х гг. вся система с горизонтальным механизмом власти стала сыпаться, и руководства республик ожидаемо объявили о своей независимости.
В итоге с 1991 г. все бывшие советские республики получили возможность вернуться к идеалам Просвещения и начать строить у себя полноценные демократические общества. Кто-то воспользовался этой возможностью, а кто-то нет.
Отдельные республики стали выстраивать у себя авторитарные режимы. Их всех роднит теперь любовь к советской или даже псевдосоветской эстетике и риторике, трансформированной в угоду времени и приобретшей уже гротескные формы. Но, вместе с тем, никакой новой всеобщей общественной идеологии, аналогичной когда-то коммунистической (точнее, марксистско-ленинской) и уже умершей, создано не было. Иными словами, модели распределённой власти через следование единой идеологии предложено не было. Именно это позволило начать реализовывать чистый вождизм — волю только одного, а не многих.
Руководители СССР со времён Леонида Брежнева хоть и считались вождями, но были давно уже говорящими головами, от воли которых мало что зависело в реальности. Они стали заложниками коллективного субъекта управления, следующего единым стандартам марксистско-ленинской идеологии.
Вожди в пост-СССР не обременены уже никакой общественной идеологией. Её просто нет. Она создаётся ситуативно и локально, здесь и сейчас и также ситуативно и локально меняется и трансформируется в угоду сиюминутных интересов политической элиты.
Вождизм как политическая субкультура
В условиях отсутствия единой идеологии в постсоветских диктатурах, а значит, отсутствия распределения власти, вождизм может не затрагивать всё общество, а ограничиваться только классом управленцев и силовиков. Они, в результате, превращаются в особую политическую субкультуру поклонников вождя. Эта субкульура имеет даже какие-то формы религии. Чистая воля становится сакральным феноменом и объектом их поклонения и пиетета.
Чем более гротескные формы выражения чистой воли вождя, тем сильнее трепет и восхищение в среде политической субкультуры управленцев и силовиков.
По официальным источникам Минска и Москвы, в Беларуси предотвращена попытка покушения на жизнь президента и его семьи. Основные фигуранты этого покушения — Александр Федута и Юрий Зенкович. Первый — литературовед, пушкинист, «философ» по собственной оценке Александра Лукашенко, но также — политический комментатор и специалист в политическом PRе, не связан непосредственно с политическими структурами беларуской оппозиции. Второй — политический активист, авантюрный, скандальный, без репутации политического эксперта либо политика. Оба — любители со всеми обо всём поговорить в Zoom’е, фейсбуке или даже в кафе. В гуманитарной среде Минска с ними многие знакомы лично или по социальным сетям.
По официальной версии, озвученной самим Александром Лукашенко, покушение на его жизнь они планировали по личному поручению американского президента, и для этого даже доставили в Беларусь пластид. По этой же версии, уровень американских спецслужб очень низкий, раз покушение по поручению американского президента они доверили лично «философу».
Данная версия покушения кажется совершенно невероятной с позиции идеалов Просвещения, но для усиления позиций вождизма в среде беларуских управленцев и силовиков это даже лучше. С их стороны должен обнаружиться чистый религиозный акт «пневматика», который увидит в этой версии особый смысл. Получается, что эта версия демонстрирует проявление сакральной воли вождя, которая через декларатив производит саму реальность.
До политического кризиса в Беларуси, возникшего в 2020 г. в контексте президентских выборов, государственная пропаганда не выходила за рамки псевдосоветской эстетики и риторики. Это вызывало политическую апатию большинства населения. Политикой в обществе массово не интересовались. Это и было целью пропаганды — делать политику скучной, неинтересной и пропахшей нафталином. Но в связи с тяжёлым кризисом ситуация резко поменялась. Политикой стали живо интересоваться. И государственная пропаганда изменила свою эстетику и риторику. Она перешла к чистому вождизму, раскрыв всю суть политического режима для самого общества. Зачем же это? А всё для того же — вернуть общество к состоянию политической апатии, отбить снова охоту интересоваться политикой.
Политика вождизма вне традиций Просвещения, а значит, не человекомерна. Она сакральна, религиозна. Это чистая воля, которая может из пушкиниста и любителя со всеми поболтать в кафе сделать кого угодно и даже опасного Агента 007. Это чистая воля, к которой простой человек не имеет никакого отношения. Это пугает и вселяет трепет. Это и есть воля, которая может из дважды два сделать три или пять. С такой волей общественная политика сакрализуется и становится уделом одних богов и их священной секты, «внутренней партии» из романа «1984».
Выводы
1. В постсоветских диктатурах сохраняется двойственность. Официально, по документам, они считаются демократиями, но фактически и в государственной пропаганде они реализуют вождизм. В Беларуси, например, с телеэкранов можно услышать долгие и обстоятельные комментарии политических обозревателей о том, что любая демократия — «порождение дьявола». И это на фоне готовящихся поправок в Конституцию. Выходит, что отменять Конституцию пока не собираются, но в пропаганде тогда выявляется явное противоречие: с одной стороны, демократия — зло, но, с другой стороны, высший документ демократии (в виде Конституции) сохраняет декларируемую значимость. Между тем отмечу, что последний декрет Президента отменил одну из статей Конституции, что противоречит уже самой Конституции.
2. Вождизм как вера в чистую волю «Сверхчеловека» не распространяется на всё общество. Этого и не нужно. Достаточно вождизм укреплять и развивать лишь в стратах государственных управленцев и силовиков.
3. В условиях такого вождизма нет необходимости иметь не только массовую, но и вообще общественную поддержку. Достаточно иметь политическую субкультуру управленцев и силовиков, которые верят в чистоту воли.
4. В пространстве пост-СССР мы имеем совершенно новые формы вождизма, которые пока не описаны в политологии.