Офис Тихановской реалистично не ожидает участия Лукашенко в переговорах, и не скрывает, что их мирная стратегия включает в себя и прямое давление на режим, однако от инициирования протестных акций уклоняется.
Мы уже говорили о проблемах и перспективах диалога о выходе из беларуского политического кризиса — в октябре и декабре 2020 года соответственно. Не повторяя остающиеся актуальными предыдущие тезисы, отмечу только, что по-прежнему в стратегической перспективе считаю переговоры безальтернативным вариантом разрешения политического кризиса в Беларуси. Затягивание, которое мы наблюдаем последние 8 месяцев, или возможные силовые сценарии преодоления кризиса только откладывают переговорный процесс, но не снимают его.
Поэтому важно зафиксировать ключевые позиции, в которых сейчас находятся стороны, и обозначить их цели.
Режим Лукашенко
С помощью беспрецедентного усиления репрессий режим смог добиться прекращения массовых уличных протестов в 2021 году. При этом протестный потенциал сохраняется, что видно по постоянным локальным акциям протеста и по мобилизации силовиков во время любых потенциально опасных дат.
Сворачивается ранее присутствовавшая в официальном дискурсе декларативная поддержка самой идеи диалога с обществом. Закрылись диалоговые площадки по реформированию Конституции (пусть они и были почти целиком имитационные). Хотя планирование референдума по изменению Конституции продолжается, и даже названа возможная дата (январь 2022 года), однако параллельно утверждается, что менять форму власти (на парламентскую или президентско-парламентскую) нет необходимости.
Независимое от власти партийное строительство пресекается. Оргкомитету партии «Вместе» не дают проводить региональные встречи, пророссийскую партию «Союз» не зарегистрировали. Однако продолжается раскручивание подконтрольных инициатив — таких как «Круглый стол демократических сил» Юрия Воскресенского, их с Андреем Ланкиным планы создать две партии. Как отмечает советник Светланы Тихановской Франак Вечерко, «ужо дэлегавалі ў нейкія групы гэтага Шпакоўскага, групы Васкрасенскага. Яны спрабуюць імітаваць дыялог і прадаваць заходнікам Гігіна і Васкрасенскага як перамоўшчыкаў». Это, однако, является карго-культом политической деятельности, и именно так воспринимается как внутри Беларуси, так и на Западе.
Лукашенко персонально все так же не собирается идти на переговоры — потому что для Лукашенко в переговорах нет смысла. Нет никаких реалистичных предложений, в которых он был бы заинтересован, и нет никаких гарантий безопасности, которым бы он поверил.
На данный момент у Лукашенко можно выделить три основных цели:
- Обеспечить внутриполитическую стабильность, как минимум на уровне контроля улицы, включая пресечение массовых акций, контроль за визуальным состояние домов и запугивание репрессиями;
- Найти ресурсы для предотвращения экономического коллапса, включая стабилизацию экономической системы, получение новых международных кредитов и размещение облигаций на российском рынке;
- Получить новую легитимность: как за счет внутренних ресурсов (поездки по регионам, пропаганда), так и внешних (встречи с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, экс-президентом Молдовы Игорем Додоном и украинским депутатом Шевченко, визит Макея в Швейцарию).
Координационный совет Тихановской и другие оппоненты режима
Светлана Тихановская сохраняет приверженность переговорам, и направляет свои коммуникационные усилия именно на их продвижение. По призыву Тихановской более 750 тысяч беларусов были мобилизованы и проголосовали на платформе «Голос» именно за начало переговоров. Инициативу таких переговоров оперативно поддержали в ОБСЕ, страны ЕС и США, что свидетельствует об успехе предварительных переговоров с ними.
Офис Тихановской не скрывает, что их мирная стратегия включает в себя и прямое давление на режим, однако от инициирования протестных акций уклоняется. Тихановская в феврале инициировала создание Ситуационно-аналитического Центра на базе BYPOL, который занимается разработкой планов протестов и их анонсированием (хоть пока и не слишком удачно). Роль публичной фигуры, призывающей к протестам, взял на себя Павел Латушко (НАУ). Это явно произошло не случайно. Такое позиционирование позволяет, с одной стороны, немного сыграть в хорошего и плохого полицейского, а с другой — разделить зоны ответственности и минимизировать неизбежные внутренние конфликты между разными центрами политической эмиграции, Вильнюсом и Варшавой.
Тема международного посредничества активно продвигается во время внешнеполитических визитов Светланы Тихановской. Так, после ее визита в Вену, главы МИДа Австрии Александр Шалленберг заявил, что Австрия готова быть посредницей в переговорах между белорусской властью и оппозицией. А после канцлер Австрии Себастьян Курц позвонил Владимиру Путину по белорусскому вопросу.
Сохраняется приверженность выставлению предварительных условий: как публично заявляет Франак Вечерко, «я хачу падкрэсліць, што ніякія перамовы не пачнуцца, пакуль у турмах знаходзяцца палітвязні … без вызвалення ніякія перамовы немагчымыя». При этом речь, кажется, идет сугубо про прямые переговоры, потому что подготовке к старту форматов с международным участием (о которых ниже) наличие более чем 360 политзаключенных не мешает. Позиция Тихановской в том, что политзаключенные должны обмениваться на начало переговоров, а не на снятие санкций — чтобы не допустить традиционного торга.
В качестве ключевой площадки для переговоров, как и ожидалось, продвигается ОБСЕ. Она включает в себя разный набор возможностей: Московский механизм, визиты представителей ОБСЕ в Минск, контакты Парламентской ассамблеи ОБСЕ с представляющим там Беларусь депутатом Андреем Савиных.
Также планируется проведение масштабных международных конференций, как уже состоявшийся «Форум Калиновского» в Вильнюсе. Следующая конференция, по задумке офиса Тихановской, должна быть посвящена выходу Беларуси из кризиса и инициирована одной из весомых европейских стран (Франция, Германия, Австрия), а проведена с участием депутатов и топовых чиновников из стран ЕС, США, Великобритании, а по возможности также России и Беларуси. Согласно заявлениям Вечерко, эта конференция «і будзе пачаткам дыялогу, з Лукашэнкам ці без».
Это важное уточнение: офис Тихановской реалистично не ожидает участия Лукашенко в переговорах («калі на перамовы не пойдзе Лукашэнка, то няхай, будзем праводзіць іх без яго»), но в то же время обозначает, с кем готов их вести («там павінны быць людзі, якія прымаюць рашэнні»). Проблема, однако, в том, что неочевидно, кто в Беларуси еще принимает политические решения. Даже гипотетическое участие в переговорах Натальи Кочановой, Романа Головченко или Владимира Андрейченко ничуть не гарантирует, что они будут способны воплотить договоренности в жизнь, пока власть в Минске будет в руках Лукашенко.
- Главной целью переговоров офис Тихановской ставит новые выборы («Мы павінны заставацца прынцыповымі і паслядоўнымі, патрабаваць, што перамовы павінны быць пра новыя выбары … Гаворка можа ісці толькі пра новыя выбары, у якіх Лукашэнка наўрад ці будзе ўдзельнічаць»). Это более реалистичный сценарий, чем, к примеру, немедленная отставка Лукашенко;
- Предметом переговоров в этом случае становится обсуждение условий проведения выборов. Ранее представители кабинета Тихановской уже заявляли, что провести их можно и без изменения законодательства — вопрос в правоприменительной практике;
- Ключевыми вопросами будет правила регистрации кандидатов, условия работы национальных и международных наблюдателей, инструкции ЦИК по процедуре подсчета голосов, централизованная публикация итоговых протоколов и пр.
Что и когда сдвинет процесс с мертвой точки?
Все основные достижения противников Лукашенко в 2020 году были так или иначе связаны в первую очередь с тремя ошибками режима:
- Неадекватная реакция на коронавирус, которую начали корректировать слишком поздно (фактически только осенью, после выборов) — подстегнула недовольство в обществе;
- Недооценка опасности регистрации инициативной группы Бабарико и кандидатуры Тихановской — позволила канализировать это недовольство и мобилизоваться вокруг лидеров;
- Непропорциональное насилие 9–13 августа — расширило повестку протеста и увеличило мобилизацию, дало почву для делегитимации Лукашенко в глазах мировых политиков и СМИ.
Во всех трех случаях у власти были доступные и довольно очевидные возможности всего этого избежать — где-то сложнее, где-то проще. Однако управленческих компетенций на это не хватило. Теперь качество человеческого капитала в системе госуправления снижается еще больше, в том числе путем выталкивания недостаточно лояльных, и этот процесс не прекращается. Все это только повышает вероятность новых ошибок, которые могут склонить ситуацию в пользу переговоров.
Еще один фактор — усиление зависимости Лукашенко от Москвы, которое стало для него вынужденным ответом на тотальный дефицит (как легитимности, так и ресурсов). Как показал визит в Азербайджан, Лукашенко в такой ситуации стремится к внешнеполитическому маневру. Ранее ответом на чрезмерную угрозу России Минск всегда делал разморозку западного вектора и освобождение политзаключенных (2008, 2014). Есть все основания полагать, что этот срок (раньше — 2-3 года после выборов), теперь может быть короче из-за общей интенсификации событий.
В случае реализации любого из этих сценариях (или, что вероятнее, их комбинации), для конструктивного развития событий понадобится подготовленная почва для переговоров. Чем офис Тихановской теперь и занимается.