В последнее время издания, хоть что-то про экономику, заняты спекуляциями и размышлениями на тему будущих цен на газ и новых схем поставок нефти на белорусские нефтеперерабатывающие заводы, а также о том, сколько процентов белорусского ВВП будет потеряно. При этом обе стороны активно обсуждают вопрос «кто виноват?», однако это произвольное манипулирование цифрами не дает ответа на вопрос «что делать?».
Действительно, новые экономические реалии провоцируют новые вызовы и ставят новые задачи. Хотя правительство по инерции пытается отложить жесткий разговор в своих кабинетах и предпочитает привычные варианты принятию трудных решений. Их логика понятна: «А может, пронесет?» Ведь много раз, когда казалось, что в стране предкризисная ситуация, всё как-то обходилось и проносилось мимо. Однако на этот раз похоже, что всё серьезно.
Несмотря на продолжающийся рост различных макроэкономических показателей, специалисты понимают, что на самом деле экономическая ситуация ухудшается. Игры со статистикой и доведением плановых показателей роста, которые как-то должны выполняться, пока еще могут обманывать или вводить в заблуждение рядовых граждан, однако это уже не работает при разговоре специалистов. Если иметь в виду какую-то среднесрочную перспективу. Белорусская экономика, закостенелая в своей неизменности и стабильности, не сможет справляться с вызовами самого ближайшего будущего.
Дело в том, что в настоящий момент она полностью зависит от внешней конъюнктуры, контуры которой стремительно меняются. Российский рынок постепенно закрывается от белорусской продукции как по объективным (снижающаяся конкурентоспособность белорусской продукции при переходе российских предприятий на новый уровень инвестиционного и инновационного развития, рост доходов рядовых россиян), так и по субъективным причинам (политические соображения, копирование белорусского опыта в рамках кампании «Купляйце беларускае!» (русское)).
При этом основное богатство в стране создается при 1) использовании дешевого газа; 2) больших объемах переработки дешевой российской нефти; 3) продаже калийных удобрений (конъюнктура цен на которые достаточно подвижна); 4) большом объеме продаж на российском рынке белорусских промышленных товаров в рамках таможенного союза. Успешная работа 20 предприятий при большом количестве тарифных и нетарифных ограничений на импорт большинства промышленных и потребительских товаров из-за границы создает большие возможности перераспределения через бюджет от богатых к бедным, от эффективных к неэффективным, поддерживает внутренний платежеспособный спрос и социальную стабильность.
Однако изменение хоть одного из составляющих кирпичиков белорусского экономического чуда (Европа перестает покупать наши нефтепродукты, или их производство становится нерентабельным в новых экономических условиях поставки нефти на НПЗ, рост издержек на промышленную продукцию в силу удорожания электро- и теплоэнергии), снижение объемов поступления валютной выручки и налоговых платежей в бюджет для их последующего перераспределения расшатывают фундамент белорусского благополучия.
Возникает вопрос изменения принципов функционирования экономики и методов управления ею.
Мировой опыт — «формула процветания», по образному выражению А. Илларионова, заложена в комбинации экономической и политической свободы. Любая страна в любой части света показывает успешность и неизбежность «работы» такой формулы. Все остальные возможные причины объяснения успехов или неуспехов оказываются несостоятельными. Просто богатые страны с запасом прочности в виде накопленного богатства и работающими рыночными институтами (например Германия, Франция, Швеция) могут позволить себе большие и более долгие процессы перераспределения через большую долю государства в ВВП. Хотя понятно, что индекс экономической и политической свободы в этих странах не идет ни в какое сравнение с белорусским.
В развивающихся странах формула процветания начинает приносить дивиденды уже через 3-5 лет. Через 20 лет разница становится очевидной. Можно взять Северную и Южную Корею, Ирландию и Грецию, Чили и Венесуэлу, Новую Зеландию и Австралию, Эстонию и Словакию…
Экономические свободы приносят свои плоды и в Евросоюзе, и в Африке. Везде, где есть политическая воля по либерализации параметров экономической деятельности, уменьшению налогов, уходу государства из большинства сфер производства товаров и услуг, открытию границ для создания конкурентных условий, где происходит создание институтов по защите прав частной собственности, через несколько лет начинается рост экономики и доходов населения. Причем поскольку рост происходит на качественно иной, конкурентной базе, он становится стабильным, устойчивым и независимым от воли тех или иных чиновников или политиков (при наличии политической свободы).
Опыт стран мира показывает, что возможна успешная радикальная экономическая реформа и в условиях т. н. «мягкой диктатуры». В настоящее время своеобразным Чили становится Грузия. В этой стране происходят уникальные экономические реформы, о которых не принято говорить в российских и белорусских средствах массовой информации. За два года количество налогов было сокращено с 25 до 6, при этом достаточно серьезно сокращены и налоговые ставки. По критерию легкости ведения бизнеса грузинское правительство намерено войти в десятку лучших стран в течение ближайших лет (хотя уже наблюдается огромный прогресс). В Грузии остались только сельскохозяйственные таможенные пошлины, и те в следующем году планируется ликвидировать. Произошла тотальная прозрачная и денежная приватизация сектора инфраструктуры, земли, производства. Всё это автоматически решило ряд проблем коррупции, бюрократизации, чрезмерного регулирования.
Да, естественно, скорее всего, все эти реформы не от хорошей жизни. В Грузии за годы правления Шеварднадзе страна пришла к такому кризису, что полумерами страну спасти было невозможно. И сейчас больно и мучительно: методом проб и ошибок в Грузии создается новый региональный Гонконг. Получится или нет, мы все увидим в течение уже ближайших лет. Сами грузины видят множество перемен к лучшему. А последние санкции со стороны России, как показывает опыт Польши или стран Балтии, лишь приведут к еще большей диверсификации экономики и сделают страну сильнее.
Однако статья не о Грузии, ее проблемах и противоречиях, а о нас. Поскольку рост цен на ТЭР и пересмотр схем поставок дает правительству уникальный шанс. Шанс по проведению новой экономической политики.
Другой вопрос, что ее параметры могут видеться совершенно различно. Уже сейчас в центральных органах власти идет разделение на ортодоксов и сторонников перемен в области управления экономикой. Но пока непонятно, кто победит: голуби или ястребы? Однако у правительства и президента в буквальном смысле развязаны руки. Поскольку вся страна уже более или менее осознает новые угрозы и проблемы, неуспех переговоров и значительный рост цен в условиях концентрации экономической и политической власти в одном месте и в одних руках делают возможным любые изменения в экономической политике.
Одним из наиболее логичных шагов является движение навстречу либерализации и рыночным реформам. Конечно, автор далек от надежд на «грузинский» вариант реформ (с приглашением в советники к президенту таких известных последовательных сторонников рынка, как Андрей Илларионов или Март Лаар) и последовательную и очень радикальную либерализацию. В принципе, масштаб кризиса предопределяет глубину либерализации, а до масштабного кризиса нам еще далеко.
Однако учитывая концентрацию власти в руках исполнительной власти, можно, без всяких согласований с парламентом, по крайней мере начать движение в этом направлении.
Так, изменение экономической ситуации делает актуальным приватизацию и упрощение условий ведения бизнеса для МСП. С упрощением условий по ведению бизнеса вообще всё просто и более-менее понятно. Давно известно, что и как нужно делать, какие законы принимать, а какие — отменять. Эффект может быть очень быстрым и достаточно масштабным, поскольку малый бизнес в большинстве случаев эффективнее крупного, а субконтракция (или аутсорсинг, т. е. выполнение многих работ и изготовление продукции на стороне, на МСП и поставка их крупным заводам) будет им крайне полезна и выгодна. При этом всем понятно, что на сегодняшний день малый бизнес в основном занят в сфере услуг и торговли именно в силу нерентабельности открытия производств в наличной зарегулированной среде. Ее изменение позволит активизировать предпринимательскую жилку белорусского народа и сгладит неизбежное ухудшение ситуации на рынке труда.
Гораздо интереснее вопрос приватизации. Так, приватизация может быть проведена по-разному: часть продана западным инвесторам за большие деньги, часть номенклатуре — за гораздо меньшие. Большие деньги могут дать передышку в вопросе адаптации к новым ценам на энергоносители. В любом случае это повысит эффективность экономики, решит (сгладит) остроту социальных проблем и повысит лояльность элит. В то же время управляемость и возможности административного контроля значительно снизятся.
Любое изменение основных параметров развития страны и методов управления экономикой в сторону либерализации может изменить тренд развития страны и отодвинуть в сторону угрозу масштабного кризиса. Ведь оборудование белорусских заводов стремительно стареет, и никакими собственными инвестициями эту проблему не решить. Как ничто, кроме частной собственности, не решит проблему роста энергоэффективности и повышения качества менеджмента, а также личной заинтересованности менеджеров и собственников в росте эффективности и прибыльности заводов.
Однако вместо либерализации можно дать старт кампании по тотальной мобилизации. Так, можно начать различные торговые и транзитные войны и одновременно продолжать проведение действующей политики с каждодневным латанием дыр, периодическим изменением членов правительства и перманентным поиском врага. Можно и дальше затягивать пояса, можно и дальше пытаться игнорировать экономические и рыночные законы. По принципу «лишь бы день простоять да ночь продержаться».
Например, можно ввести один или несколько новых налогов… или, на худой конец, увеличить ставки существующих. На деньги тех, кто еще может платить и субсидировать потребление энергоносителей тех, кто уже не может. Можно увеличить акцизы на табак, местные сборы на содержание собак или ввести налог на бездетность или даже безбрачие (в фирменном стиле налоговых идей депутата В. Хрола). Всё равно фискальный эффект всех этих мероприятий будет минимальным.
Последствия отложенной операции хуже, сама операция — больнее, сложнее, дороже. Однако больной получает отсрочку, в течение которой можно делать вид, что ничего не происходит или что всё хорошо.
Какими будут параметры новой экономической политики Беларуси, мы увидим уже в следующем году. Тогда же можно будет приступать к подсчету текущих и долговременных доходов и убытков от отложенных (реализуемых) реформ или косметических изменений.