Урсула фон дер Ляйен, новый президент Европейской комиссии, пообещала позиционировать Европейский Союз как геополитическую державу, способную самостоятельно противостоять Соединенным Штатам и растущему Китаю. Но ЕС может пожалеть о любой попытке превратить свою экономическую мощь в геополитическое влияние.

С назначением бывшего министра обороны Германии Урсулы фон дер Ляйен на пост председателя Европейской комиссии у Европейского Союза появился новый исполнительный орган. Фон дер Ляйен пообещала возглавить «геополитическую» комиссию, полагая, что Европа должна быть более напористой в своих отношениях с другими странами и более настойчивой в достижении своих интересов по всему миру, особенно в отношениях с другими крупными державами.

Поскольку ЕС не располагает армией или центральной секретной службой, он вынужден использовать экономическую политику для достижения своих геополитических целей. Но то, как европейский политический инструментарий работает на практике, свидетельствует о том, что он не очень хорошо подходит для достижения политических целей за рубежом.

Наиболее важным инструментом политики ЕС является торговля, которая является одной из немногих областей, где блок действует как единое целое. ЕС традиционно проводит свою торговую политику в соответствии с традиционными коммерческими принципами, преследуя цель максимального расширения доступа на рынки для европейских экспортеров и защиты некоторых внутренних секторов (в частности, сельского хозяйства). Может ли эта политика быть изменена в геополитических целях?

Более пристальный взгляд на конкретные примеры говорит об обратном. В конце концов ЕС должен открыть свои рынки для импорта сельскохозяйственной продукции из Северной Африки, чтобы стимулировать рост в этом проблемном регионе и остановить приток экономических мигрантов в Европу. Но оппозиция со стороны итальянских, испанских и других производителей оливок заблокировала этот вариант.

Аналогичным образом ЕС уже давно выступает за импорт бананов из ключевых стран (в основном бывших колоний), которые он хочет сохранить в своей орбите. Но такая политика содержит немного экономического смысла — зачем ограничивать импорт бананов из стран, которые могут производить их дешевле? — и нарушает правила Всемирной торговой организации.

Как показывают эти и многие другие примеры, использование коммерческих принципов в геополитических целях просто несовместимо с основанной на правилах многосторонней торговой системой, не говоря уже о принципе «недискриминации» ВТО. Фактически, подчинение торговой политики более широкой геополитической повестке потребует от ЕС пренебрежения теми самыми принципами, которые он неоднократно обещал поддерживать и защищать.

Еще одна область потенциального неправильного использования экономических рычагов касается «ближнего зарубежья» Европы. Многие в Европе опасаются, что, предоставляя дешевое финансирование для инфраструктурных проектов во многих стран, включая некоторые государства-члены ЕС, китайская инициатива «Пояс и путь» постепенно вторгается на периферию континента. Но опять же, следует задаться вопросом, оправдывает ли этот вызов отказ от принципов эффективного управления.

Рассмотрим пример Балкан, где сам ЕС поддерживает многие строительные проекты. Каждый из этих проектов подвергается тщательному анализу затрат и выгод, и в горном регионе со слабой местной экономикой стоимость строительства дорог или железных дорог высока. Предложения о новых супермагистралях для соединения относительно небольших населенных пунктов могут иметь поддержку местных политиков, но они просто не имеют экономического смысла. Финансовые учреждения ЕС — Европейский инвестиционный банк и Европейский банк реконструкции и развития — обычно выступают против таких проектов.

Напротив, китайцы оказались очень готовы строить «дороги в никуда». Если бы ЕС последовал этому примеру и начал финансировать «белых слонов» на Балканах, чтобы удерживать эти страны в своей орбите, то любая добрая воля, которая изначально инициировала такие проекты, испарилась бы, как только появились бы затраты на их содержание и обслуживание долгов. Многие страны, которые подписались на «Пояс и Путь», могут подтвердить это.

Кроме того, следует помнить, что улучшение обменов товаров, услуг, капитала и людей на периферии ЕС не всегда является синонимом более быстрого местного роста. Усиливая агломерационные эффекты, более глубокая экономическая интеграция может усилить тенденцию талантливых, более образованных людей покидать свою родину в поисках новых возможностей в других странах.

Единственной областью, где ЕС мог бы реально использовать экономические средства для достижения геополитических целей, является помощь в целях развития. Сам ЕС является четвертым по величине донором Официальной помощи в целях развития (ОПР) в мире, и его государства-члены коллективно тратят на помощь другим странам более половины официальной помощи ОЭСР в целях развития. Страны, которые получают основную часть ОПР ЕС — Пакистан, Сирия, Афганистан, Эфиопия и Сомали, — также, как правило, являются источниками большинства мигрантов. Таким образом, ЕС жизненно заинтересован в том, чтобы помочь этим странам процветать.

Однако не нехватка средств для оказания помощи, а коррупция и неэффективное управление экономикой сдерживают развитие этих стран. Таким образом, в то время как Европа могла бы направить ОПР нескольким привилегированным странам в попытке получить влияние, она рисковала бы поддержать коррумпированные элиты, которые ничего не сделали для содействия развитию. Между тем деньги ЕС могут оказать значительное положительное влияние в других странах с меньшим геополитическим значением. Если эти страны утратят средства, которые они в противном случае получили бы, помощь ЕС в целях развития станет менее эффективной.

В экономическом плане ЕС по-прежнему сопоставим с Китаем или США, и именно поэтому возникает соблазн думать, что его экономическая мощь может быть конвертирована в геополитическую. ЕС придется отказаться от некоторых своих основных принципов, чтобы пойти по этому пути. Действительно ли оно того стоит?

Источник: Project-syndicate

Перевод: Наше мнение