Я достаточно ровно отношусь к выпадам в адрес собственной персоны. Будучи человеком взрослым и имея определенный жизненный опыт, понимаю, что не стодолларовая банкнота, чтобы нравиться всем. И мое мнение не обязаны разделять другие люди. Но применительно к тексту Николая Пастухова и Игоря Огурцова есть два момента, которые не позволяют его игнорировать.

Первое: когда люди, претендующие на публичность и участие в политическом процессе, лгут, спускать этого не стоит.

Второе: обсуждение общественно-значимых вопросов подразумевает наличие у дискутантов некоторой базы аргументов. Политические речевки и манипуляции к аргументам не относятся. В экспертной дискуссии, по крайней мере. А Михаил Пастухов и Игорь Огурцов претендуют на экспертность в сфере национальной безопасности. Тем более, что оба являются офицерами КГБ СССР/Беларуси.

Предлог для дискуссии

Взволновали Михаила Пастухова и Игоря Огурцова исследование «Перспективы трансформации системы специальных служб Беларуси» и концепция «Власть, общество и сектор национальной безопасности: схема взаимодействия». Первая опубликована в январе 2015 года, т. е. без малого пять лет тому назад. С ней ознакомилось практически 2 тысячи человек.

Концепция опубликована в ноябре 2018 года, она доступна на всех мероприятиях, проводимых Belarus Security Blog и партнерами. И в одном из которых М. Пастухов участвовал в качестве спикера.

Оба документа в течение длительного времени интереса у М. Пастухова и И. Огурцова не вызывали. Но вот что-то поменялось.

Рамка дискуссии

В любой профессиональной дискуссии принято обсуждать аргументы и позиции участников. Нападки личного характера являются признаком отсутствия аргументов.

В относительно небольшом тексте дуэта Пастухова и Огурцова моя фамилия упоминается 13 раз. При этом используются нечестные и оскорбительные лично для меня по форме заявления. Я полагаю, что публичная ложь со стороны офицеров с не самыми маленькими звездами на погонах характеризует их не с самой лучшей стороны. Свой текст Пастухов-Огурцов построили на простом отрицании положений вышеуказанных исследования и концепции, не утруждая себя аргументацией собственной позиции и выводов. Либо по причине отсутствия аргументов, либо по причине наличия иных соображений.

Предмет дискуссии

М. Пастухов и И. Огурцов вызвались в рамках одного небольшого текста подискутировать по предметам гражданского контроля над сектором национальной безопасности (СНБ) и перспективной архитектуре спецслужб Беларуси. Такое смешение «ежа и ужа», по моему мнению, демонстрирует удивительное непонимание сферы безопасности. Ибо это вопросы разной природы и уровня. Первое — из политическое сферы, второе — из административно-управленческой.

В последнем случае (например, касательно архитектуры системы спецслужб Беларуси) следует подходить исключительно из позиций механистических, обсуждая как лучше обеспечивать функции безопасности страны в условиях быстро меняющейся обстановки как на внешнем треке, так и внутренних процессов в Беларуси. При этом первоочередным вопросом для рассмотрения является способность и готовность СНБ обеспечить национальную независимость и территориальную неприкосновенность нашей страны.

Текст Пастухова и Огурцова в силу своей хаотичности, смешения разноуровневых проблем вынуждает разбить мне мой «ответ Чемберлену» на 3 части:

— короткую (увы!) предметную дискуссию;

— рассмотрение предложенной ими концепции реформирования спецслужб Беларуси;

— обоснование непонимания и недобросовестности Пастухова-Огурцова в предмете, который они взялись обсуждать.

Если говорить предметно

Единственным положением текста Пастухова-Огурцова, годным к обсуждению, является количество спецслужб Беларуси. Какой вариант более оптимальный: одна самостоятельная спецслужба универсальной компетенции или несколько специализированных?

Международная практика демонстрирует разные подходы к разрешению этого вопроса. Но о чем можно говорить однозначно, так это о том, что нет вообще никакой связи между количеством и институциональной самостоятельностью спецслужб и характером политического режима. Сталинский СССР и гитлеровская Германия были преступными террористическими диктатурами. На востоке геноцид был организован силами одного НКВД. На западе на ниве преступлений против человечности подвязались сразу несколько ведомств, которые ожесточенно конкурировали друг с другом. Современные Северная Македония и Молдова — парламентские демократические республики. Но в Македонии система специализированных спецслужб, а в Молдове действует одно ведомство универсальной компетенции. В парламентской демократии Армении, при диктаторском режиме в Туркменистане и однопартийном во Вьетнаме функции госбезопасности и политической разведки объединены в рамках одного ведомства. А в Северной Корее таковых как минимум три.

Можно утверждать, что архитектура спецслужб определяется либо конкретной позицией правящего субъекта, что в основном характерно для недемократических режимов, либо политической традицией (что в основном характерно для демократий).

Моя позиция состоит в необходимости формирования системы специализированных служб безопасности. Единственным минусом такого варианта является его относительная дороговизна за счет содержания административной части для каждого ведомства. Плюсов гораздо больше:

Именно наличие нескольких спецслужб позволило выстоять Украине в 2014 году, когда СБУ де-факто в определённых ситуациях не могло работать эффективно и в полную силу из-за проникновения враждебной агентуры.

Концепция реформирования спецслужб Беларуси от Пастухова-Огурцова

Это самая короткая концепция чего-то бы ни было, которую я встречал: всего лишь 155 слов…

Система спецслужб Беларуси состоит из трех самостоятельных ведомств и автономных структур в рамках двух других ведомств. Как минимум. Как максимум — с осени прошлого года в Беларуси функции спецслужбы были приданы дополнительно структурному подразделению одного из силовых ведомств. По моим, скорее всего, заниженным расчетам, общая штатная численность всего условного разведсообщества Беларуси — никак не меньше 7000 военнослужащих и гражданского персонала. Эта структура формировалась начиная с 1992 года. Она управляется сотнями нормативных правовых актов, характеризуется сложностью, в определенной степени конкурентностью. И даже для одного её описания 155 слов будет маловато. Но «гора родила мышь» — займемся мышью.

Перед нами набор не подкрепленных аргументацией лозунгов. Из заслуживающего внимания выделю два момента.

Первое: дуэт авторов предлагает провести кадровую чистку КГБ, сократив его численный состав до пределов, необходимых для выполнения новых профильных задач и функций. Пастухов и Огурцов не утрудили себя приведением конкретных цифр как текущей численности подлежащего сокращению ведомства, так и масштабов сокращения. Похоже, задача ставится предельно просто: «Сократить!». Строго говоря, Пастухов не первый год выступает за сокращение всего и вся в СНБ, не приводя ни релевантных аргументов, ни расчетов.

Смоделируем реальную ситуацию. Силовые ведомства в совокупности — порядка 192,5 тыс. гражданских и в погонах. Многие из этих людей понимают, что Беларусь, говоря мягко, движется не в том направлении. У людей возникает интерес к альтернативным вариантам развития страны. М. Пастухов в течение лет 20 презентуется в качестве основного специалиста по правовой реформе в нашей стране от демократических сил. И все, что он может предложить сотрудникам того же КГБ, ОАЦ и СБП — это сократить, провести чистки и переименовать. По такому сомнительному подходу к сложнейшим вопросам государственного строительства сотрудники силового аппарата судят об адекватности всех сторонников перемен в Беларуси. И если это все, что могут предложить демократические проевропейские силы, то лучше известное «зло» в виде нынешнего режима, чем такие «перспективы». В итоге либо умышленно, либо по недомыслию концепция от Пастухова-Огурцова отвращает силовиков от самой идеи демократических перемен в Беларуси и способствует консолидации их вокруг правящего режима.

Во-вторых, М. Пастухов и И. Огурцов предлагают буквально следующее: «Деятельность иных спецслужб, созданных с нарушением закона, упразднить и подвергнуть правовой оценке». У неискушенного читателя создается впечатление, что в Беларуси есть спецслужбы (во множественном числе, т. е. не менее двух), которые созданы с нарушением закона. Но почему-то авторы их не называют. Интересно, почему? Очень просто: спецслужб, созданных с нарушением закона в Беларуси нет, Пастухов и Огурцов пытаются манипулировать мнением аудитории.

Немного лжи и манипуляции, ноль аргументов

Формат текущей заочной дискуссии задали сами Пастухов и Огурцов. Так что мне остается только его придерживаться, по пунктам разбивая «аргументы» дуэта. Благо, это не сложно.

Первое: оказывается, это страшный грех — быть сторонником президентской республики в Беларуси. Если ты сторонник сохранения сильной президентской власти — однозначно пособник диктатуры. Навешивание ярлыков на носителей иной позиции — типовой прием манипулирования, направленный на стигматизацию оппонента, обычно сопровождаемый отсутствием аргументов. Я не знаком с Игорем Огурцовы. Но М. Пастухову хорошо известны и мои политические воззрения, и мое отношение к нынешней власти. Тем не менее, с соавтором он заявляет, что я апологет действующей власти и де-факто работаю на нее. Вообще-то, это не так.

Я считаю, что сбалансированная работающей системой разделения властей классическая (а не смешанная) президентская республика гарантирует наибольшую устойчивость государства и оперативность принятия решений. Что крайне важно в условиях необратимой деградации среды безопасности в Восточной Европе. Президентская республика дает более короткую цепочку принятия решений, чем парламентская. А значит и большую оперативность в аспекте реагирования на вызовы. В данном случае речь идет не об идеологических установках, а о практической дееспособности системы власти.

Во-вторых, Огурцов и Пастухов пытаются манипулировать аудиторией, смешивая явления разной природы. Так, они ставят знак равенства между президентской формой правления и диктатурой как политическим режимом. При том, что авторитарные и даже диктаторски режимы возможны и при формальном сохранении парламентской формы правления (СССР), либо коллективного управления государством (Камбоджа времен Пол Пота). А первой республиканской демократией в современном представлении была именно президентская республика — США. М. Пастухов, заслуженный юрист и доктор юридических наук, не может не знать разницы между формой правления и политическим режимом.

В-третьих, Пастухов и Огурцов высокомерно утверждают, что опыт Украины для Беларуси не интересен. «У советских — собственная гордость». Поразительно, но украинский опыт противостояния масштабной и разнообразной по применяемому инструментарию гибридной агрессии, который изучает вот уже пять лет весь мир (включая и беларуские власти, кстати), с точки зрения моих оппонентов внимания и не достоин.

В-четвертых, идеологические лозунги плохо совмещается с «техническими» вещами. Пастухов и Огурцов утверждают, что система спецслужб Беларуси должна быть изменена просто в силу того, что она создана недемократическим режимом и запятнана участием в политических репрессиях. Моя позиция состоит в том, что любая система меняется когда снижает свою эффективность. Причины различны, и политический аспект тут лишь одно из измерений. Для Беларуси, в первую очередь, дело в общей деградации системы госуправления, которая характеризуется множественными разрывами по вертикали; неспособностью не только оперативно реагировать на новые вызовы, но часто даже выявить их; снижением эффективности/качества принимаемых управленческих решений; снижением качества человеческого капитала в системе государственного управления; масштабной коррупцией и злоупотреблениями (особенно в регионах). Говоря проще, созданная А. Лукашенко система власти просто себя изжила. Поменялись условия её функционирования. И вслед за этим система будет изменена, либо она рухнет. Это исторически обусловленный процесс.

В-пятых, Пастухов и Огурцов выступая с критикой антидемократической политической системы в Беларуси, одновременно отвергают и базовый принцип обеспечения безопасности современных демократий — гражданский контроль/надзор за сектором национальной безопасности. Который базируется на разделении политического руководства силовыми ведомствами и профессионального руководства исполнением функций и задач в сфере безопасности.

Многоуровневая система гражданского надзора за СНБ складывалась в течение более чем 200 лет. Она в итоге стала одним из столпов внутренней устойчивостью демократических государств, гарантирует им безопасность и косвенно содействовала беспрецедентному в истории процветанию более чем 1,2 млрд. человек, живущих в странах «исторического Запада».

Это факт. Но Пастухов и Огурцов против фактов. Они считают, что западная система гражданского контроля за СНБ, сторонником переноса которой на беларускую почву я выступаю, «является громоздкой и неэффективной».

Более того, они, похоже, полностью воспринимают позицию беларуского режима, с которым на словах столь пламенно полемизирует: «По нашему мнению, осуществлять руководство силовыми ведомствами должны профессионалы из числа сотрудников, имеющих достаточный опыт службы (работы) и компетентных в вопросах их деятельности». Говоря проще, Пастухов и Огурцов выступают за сохранение закрытой от общества корпоративной системы.

Хочу напомнить, что именно в результате бесконтрольного руководства «профессионалами из числа сотрудников, имеющих достаточный опыт службы (работы) и компетентных в вопросах их деятельности» погиб Александр Коржич. Потом эти же профессионалы пытались замести следы преступления. И только в результате давления СМИ, правозащитников и тысяч простых граждан, представляющих «громоздкую и неэффективную» систему гражданского надзора европейского типа, власти вынуждены были пойти на частичное расследование произошедшего, провести комплексную проверку состояния дел в армии, в результате чего были возбуждены десятки уголовных дел. Система гражданского надзора за СНБ стихийно, но уже работает даже в беларуских условиях. Увы, не всегда.

Вместо того, чтобы предложить вариант эффективной системы гражданского надзора за СНБ, Пастухов и Огурцов предлагают ограничиться лишь двумя звеньями: прокурорским и парламентским. Простым гражданам, СМИ, экспертному сообществу, правозащитникам, ветеранским и родительским организациям, даже судам наш дуэт отказывает в праве участвовать в надзоре за СНБ.

Хуже того, Пастухов и Огурцов выступают за сужение полномочий института омбудсмена, отказывая ему в праве осуществлять надзор за СНБ. Тем самым ограничивают возможность защиты законных интересов самих сотрудников силовых ведомств и членов их семей. Между тем, произвол начальства в отношении рядовых силовиков — острая и многолетняя проблема. Отмечу, что в очередной раз позиция Пастухова-Огурцова совпадает с позицией властей.

Выводы

Рассматриваемый текст авторства Михаила Пастухова и Игоря Огурцова примечателен:

— неуместным смешением объектов разной природы;

— отсутствием аргументации и применением манипулятивных приемов;

— отрицанием важности признанного зарубежного опыта, в том числе оплаченного кровью тысяч граждан Украины;

— отрицанием одного из важнейших механизмов современной демократии — гражданского надзора за сектором национальной безопасности;

— направленностью на консолидацию силового блока вокруг правящего режима;

— удивительным совпадением позиций авторов и властей по принципиальным вопросам.

Как говорили древние: «Sapienti sat».

Между тем, проблематика совершенствования системы обеспечения национальной безопасности Беларуси останется актуальной на обозримую перспективу (15-20 лет). И для позитивных изменений необходимо ликвидировать монополию режима на эту тему. Что вполне выполнимая задача. Но для этого среди проевропейской части общественности требуется качественная дискуссия, которая базируется на реализме, серьезном анализе и аргументационной базе. А не на фейках про то, что в Беларуси «125 тыс. милиционеров» или «внутренних войск больше, чем армии».

Конечной целью такой дискуссии должна быть не констатация «армию распустить, оставить пограничников и немножко полиции», а содействие тому, чтобы Беларусь стала свободной, европейской, беларуской.