Кажется, совсем недавно (в этом столетии) в Москве, в рамках дискуссии в Совете по внешней и оборонной политике один из известных белорусских политиков спросил у Сергея Караганова, зачем он в своей статье писал о том, что Александр Лукашенко может стать белорусским Дэн Сяопином? Действительно, многие представители оппозиции испытывают столь глубокую неприязнь к белорусскому президенту, что даже такое упоминание и сравнение вызывает у них негативные чувства.

На что наш московский коллега ответил просто и ясно. Нельзя рассуждать о политике, не предлагая вариантов и сравнений. Этот вариант у Сергея Александровича Караганова и прозвучал. Почему бы и нет?

На постсоветском пространстве с демократией получилось как-то не так. Почему? Самое простое объяснение заключается в том, что, дескать, народ привык к царям и самодержавию. Порядок нужен и жесткая рука. Надо подождать, и придет время, когда все станут состоятельными, появится средний класс, а стабильность вызовет к жизни приличную демократию. Как на Западе. Противники будут говорить друг другу «позвольте не согласиться», «уважаемый либерал», «дорогой товарищ коммунист» «глубокоуважаемый социал-демократ». Забавно, но так действительно может произойти.

Может, с этого надо и начинать у нас, здесь в Беларуси? Проявить друг к другу терпение и уважение — в рамках хорошего образования и воспитания. Конечно, до «сэров» мы не дойдем, но наш формирующийся политический бомонд приобретет немного шарма.

С другой стороны, надо что-то делать с нашими демократическими перспективами. В Москве поколение Явлинского и Гайдара само по себе аннигилируется. Чубайс как схватил лампочку Ильича, так и отдавать ее никому не хочет. Лекций не читает, научных статей не пишет. Вся демократическая энергия ушла в российское электрическое и политическое заземление.

У нас ситуация лучше. Скажем прямо и честно: лучше, чем в России. За что спасибо власти и всем, кто к ней поближе. Демократических лидеров достаточно, все они в форме и никто не убежал в РАО, ООО или ЗАО. Хотя такие шансы сохраняются для каждого политика.

Наше политическое пространство интересней и живописней. Не богато материально, но духовно цветет и будет расцветать. Это не ирония, это наша данность. Мы не византийская страна с устойчивыми монархическими традициями. Мы все-таки на 680 километров к Парижу ближе, чем обитатели Кремля.

Что же будет происходить дальше? Новая волна кризиса антидемократии прошла совсем недавно. В Украине и Грузии качественные изменения. Не совсем логичные, путаные местами, но исторический замысел постепенно проявляется. Азербайджан, Узбекистан проходят свой путь монократического развития. Кстати, этот термин вполне уместно применять к постсоветской политической элите. Авторитаризм вызывает «бессильную злобу». Как говорили про врагов революции большевики. Монократизм — это красиво, даже как-то приятно для обозначения наших принципов правления. Дело в том, что наша правящая элита по сей день не придумала толкового самоназвания. Подсовывает советские дефиниции-липучки, на которые электоральных мух ловит.

Скажем, для обозначения политической власти в России мы можем говорить об «управляемой демократии», если делать это дипломатично. Если по-простому, как делают многие российские политологи, то «выборная монархия». Или цивилизованная автократия. Тоже приятно. Все-таки цивилизованная, а не какая-то там «плохая», невоспитанная и необразованная.

О нас, в сравнении с Россией, может «случиться» такой термин. Точнее, сначала про Россию — «просвещенный авторитаризм». Замечательный термин, приятный для многих из тех, кто проводит первую половину дня в Кремле. Зато как неудобно звучит по аналогии «непросвещенный авторитаризм». Это о нас. Обидно и неприятно. Неправда это — мы много светим и в политических туннелях, и в официальной прессе.

Трудно уйти от власти в ситуации, когда вокруг всё копошится, ломается, движется в непонятном направлении. Когда не знаешь, что будет с тобой потом. То ли гималайского медведя подарят, как это сделали Ельцину ко дню рождения. То ли придется уехать в другую страну, что случилось с не самым монократическим президентом «постсоветья» — А. Акаевым. Или как с Шеварднадзе?

Такие проблемы мучают многих политиков стран бывшего развитого социализма на 1/6 части суши земного шара. Это действительно проблема политической культуры. Власть превращается в большой концерт. Типа «песня года», «золотой граммофон», когда надо попасть в первую тройку, десятку. Выборы — это конкурс типа «Мистер года». И тому подобное. Есть у нас то, что подметил один из моих любимых авторов, — «карнавальность».

Уйдем ли от нее? В Беларуси сильно развивается эта карнавальная тенденция. В политической сфере, в общественной жизни. Что, кстати, и разрушает нынешнюю монократическую власть. Без участия оппозиции, что называется, собственными руками.

То, что происходит на постсоветском пространстве, представляет собой «выбор» типа жизни. По старому, по-советски. С известными приятностями, замазыванием проблем, одергиванием чиновников, журналистов. С затаенным страхом. Каждый боится друг друга: бизнесмен — налогового инспектора, налоговый инспектор — проверяющего и комитета Государственного контроля, проверяющий — другого проверяющего. А как умеют бояться в правительстве!

Как же жить дальше? Пускать всех оппонентов во власть? Уверен, такие вопросы стоят перед В. Путиным, Н. Назарбаевым, А. Лукашенко и многими другими политиками топ-уровня. Лучше в этом вопросе у Туркменбаши. Он решил сразу и надолго: буду я, а остальные — пусть только этому радуются. Ему и проще, и легче. Да и выборы проводить не надо. Спокойность и уверенность — на века.

А какие страсти могут возникать? Скажем, дочь Назарбаева, политолог и умница, стала говорить, что пора власть президентскую ограничить. Пора парламент сделать настоящим. Событие на всю страну, на всё СНГ! Дети нашего президента молчат. Пока? Или совсем? Дочки Путина вообще непонятно где. Извините за сравнение, но собаку президентскую чаще показывают. Ее сразу на улице узнают. Кстати, о дочках. У наших советских и постсоветских политиков две девочки выросли и стали самостоятельными: Ксения Собчак и Дарига Назарбаева. О них говорят. Они пошли своей дорогой. А что остальные дети?

Это новый аспект политической жизни. Если у шоу-звезд дети вдруг запели, стали играть в театре и кино, то у политиков — тупик. Звездный тупик. То ли дети ленивые, всё получают просто так. То ли политики боятся своих детей?

Конечно, кроме Алиева. Там второй президент страны получился. Как в России — выборная монархия. Или близко к этому. Такое же может получиться в Казахстане. Но иначе, по-умному, красиво и в духе самых новых политических тенденций. Как же в России? В Беларуси? В общем, понятно, что Владимир Путин не Алла Пугачева, а Александр Лукашенко — не Бедрос Киркоров.

Как уйти от преследований политических оппонентов после власти? Действительно, это принципиальный вопрос для постсоветской политической элиты. Вольфович, тот сразу своего сына в депутаты определил. И рядом, и надежно. А у нас? Послать в дипломаты? Так это не жизнь. Кругом шушукаются, а провокаций сколько. При себе держать в помощниках? Можно, если осторожно. Но и чиновники служивые кривятся, в душе иронизируют: что, девать дитя некуда? Извечная проблема: отцы и дети.

Тут пример Китая просто замечателен. Сильный политик не тот, кто на виду, а тот, кто всё видит. Думается, что Владимиру Путину, его окружению такой подход пригодился бы. Надо понимать, что команда Путина переживает. Что делать дальше? Идти к «преемнику»? Так и у него своих помощников предостаточно будет. Кто-то придется ко двору, а кто-то — никогда.

Судьба Ельцина и Горбачева дает возможность увидеть минусы простого ухода — выпадение из политической жизни. Нельзя останавливаться на скаку. Надо, наконец, создавать новую политическую традицию. Не просто «Дэн Сяопизм», а свой собственный вариант формирования сильной политической элиты, которая не снижает усилий по развитию страны и формированию ее перспективной стратегии. Почему такой вариант прогрессивен?

Конечно, главное — несбалансированность политического пространства. Его надо уравновешивать, и не Дума является противовесом президенту или правительству. И не Национальное собрание — противовес правительству или президенту. Нет такого политического актора ни теоретически, ни практически.

Затем следует понять, что для формирующейся политической культуры Евровостока становится важным устойчивость. Традиция, которая делает страну цельной, не разрывает ее на части. Украинская уникальна. Она растет на глазах, хотя самим украинским политологам многое представляется ужасным и нелогичным. Но со стороны видно, что сейчас и закладывается новая политическая этика. Новый политический традиционализм. Да, Виктор Ющенко и Виктор Янукович — политические противники. Но страна — одна.

Владимир Путин объективно подводится к выводу, что необходимо его участие в дальнейшем развитии страны. Он боится и того, что его президентство станет бессмысленным в контексте развития новейшей истории. Многое стало проясняться в том диалоге, который В. Путин только что вел в информационном пространстве России. Он готовится к тому, чтобы стать политическим «офицером действующего резерва». Его позиция имеет и прямое отношение к Беларуси. Лично к Александру Лукашенко.

Более того, это знак, который могут принять и понять большинство президентов постсоветских стран. Не надо держаться за президентское кресло и доводить дело до того, что превратишься в политическое привидение. Наши президенты — это не Фидель Кастро. Они попроще, да и не завоевывали власть вооруженным путем.

А что Беларусь? Сидеть у телевизора и ждать, какой будет новая российская Дума? Что скажет Европарламент по поводу выборов местных органов власти? Как у нас с правами человека? Что белорусскому президенту, оппозиции смотреть и ждать? Того, как нас будут и слева и справа закатывать в геополитический и геоэкономический асфальт?

Можно и так. Скорее, именно так и происходит. Многое зарыто вот в какой проблеме: власть боится оппозиции, а оппозиция боится власти. Неправда, что идет игра в одни ворота. Оппозиция боится «власти сегодня», а власть боится «власти завтра». Это не диалектическое противоречие, а судьба нынешней политической элиты.

Что же следует изменить? Не быстро и не суетливо поспешая? Как и что делать — выводы приходят сами собой. Мы объективно втягиваемся в полосу стабильного развития. Конечно, тарифы на газ и нефтяные пошлины многих пугают. Но именно по той причине, что наша элита боится друг друга. При таком нервном напряжении будут политические инфаркты и инсульты. А это затрагивает здоровье всей нации. А иначе решит страна заняться пересадкой, трансплантацией органов. И власти и оппозиции.