Что там у Путина с рейтингом?

Похоже, что так называемый «крымский консенсус» окончательно приказал в России долго жить. В июне все три кита российской социологии (ВЦИОМ, ФОМ и «Левада-Центр») зафиксировали падение рейтингов Путина.

В частности, по данным ФОМ, со своего локального пика в 68% (25.03.2018), сгенерированного президентскими выборами, рейтинг доверия президента снизился до 48% (15.07.2018). Причем основное падение пришлось на июнь, т. е. на время массовой эйфории от успешного выступления российских футболистов на ЧМ-2018.

Анализируя рейтинги авторитарных лидеров, необходимо помнить политологическую максиму, сформулированную писателем Михаилом Жванецким: «Если у меня в комнате одно окно, то какой у него рейтинг?». Поэтому абсолютные значения рейтингов нам мало что могут рассказать о социально-политических процессах. Для анализа важна их динамика.

«Повышению рейтингов в последние годы, — поясняет социолог „Левада-Центра“ Денис Волков, — способствовал не столько конфликт с США и „сплочение вокруг флага“, сколько сопутствующий этому рост чувства собственной значимости и ощущение возрождающегося величия России — „творим что хотим, наплевав на критику“.

«Крымнаш» и последовавшие за ним боевые действия на востоке Украины и в Сирии открыли у «человека советского» имперские чакры, что позволило телепропаганде навязать общественному мнению примитивные, но в силу этого убедительные представления о реальности. Поэтому не стоит удивляться, что на фоне падения доходов населения индексы социальных настроений в России и в Беларуси (!) пошли вверх.

Мобилизационный эффект продержался в Беларуси до начала 2016 г. В России его удалось растянуть до президентских выборов (март 2018 г.). Но у любой мобилизации есть свой предел. Это на начальном этапе формирования советского общества, еще не успевшего приобщиться к массовому потреблению, пропаганде удавалось удерживать население в состоянии перманентного политического возбуждения. Но противостояния «радио-погреб» как аналога современного противостояния «телевизор-холодильник» ни в 30-е, ни в 40-е годы прошлого века не наблюдалось и не по причине отсутствия радио. С ним-то как раз было все в порядке, а по причине отсутствия погреба, как вещи абсолютно бесполезной при карточной системе.

В условиях современного потребительского общества горизонтальная прямая рейтинга Путина, фиксируемая с марта 2014 г., выглядела единой и неделимой только для тех, кто «сам обманываться рад».Все серьезные аналитики ждали ее снижения, соревнуясь в алармистских прогнозах.

Распад крымского консенсуса начался со стороны экономики, т. к. об уровне своего материального благополучия «человек потребляющий» судит не по телевизионным картинкам, а по возможностям кошелька. Официальная статистика обоснованность негативных переживаний потребителей подтверждает (см. табл. 1). Если за «тучные» нулевые реальные доходы россиян увеличивались в среднем на 9,5% за год, то за последние 4 года они снизились на 11% от уровня 2013 г.

Таблица 1. Динамика реальных доходов, заработной платы и пенсий, %

* С учетом единовременной денежной выплаты в январе 2017 г. в размере 5 тыс. руб.

Падение мировых цен на нефть в качестве объяснения в данном случае не срабатывает, т. к. пик цен пришелся на 2011–2013 гг. Средняя цена одного барреля нефти марки Brent за этот период составила 110 долларов, а средний темп роста доходов — 3%, т. е. в три раза ниже, чем в «тучные» нулевые, и произошло это снижение до введения Западом экономических санкций.

Среди специалистов, изучающих факторы экономического роста, давно уже существует консенсус по поводу решающего вклада культуры в экономический рост. Казалось бы, между российской и белорусской моделями больше различий, чем общего. Достаточно сравнить подходы к приватизации. У них — огульная и олигархическая. У нас — точечная и в интересах народа. Вот только результат получился примерно одинаковый. Доля государственного сектора в экономиках по прошествии четверти века и у них, и у нас получилась около 70%.

Две экономики после хаоса начала 90-х прошли через восстановительный рост, поддержанный со второй половины 2003 г. галопирующими ценами на нефть. Средняя прибавка белорусского ВВП с 1996 по 2011 гг. составила 7%, а российского с 1999 по 2011 гг. — 5,4%. Однако для учредителей Союзного государства подобные темпы экономического роста из сегодняшней реальности выглядят абсолютно недостижимыми. Обе модели исчерпали свой ресурс, и подобно своей советской предшественнице, любые попытки серьезного реформирования могут привести к их обрушению.

Sic transit gloria mundi

Согласно российскому историку Владимиру Булдакову, обязательной компонентой глубокого системного кризиса (революции) является этическая или грехопадение власти. Как это происходит на практике, люди моего поколения имели возможность наблюдать на примере Горбачева и Ельцина. Оба политика на определенном этапе своей карьеры опирались на массовую поддержку, однако довольно быстро лишились ее «не столько из-за своих колебаний в политике, сколько из-за того, что не оправдали иллюзий, которые первоначально с ними связывались» (Юрий Левада).

В табл. 2* представлена динамика ответов на вопрос о «человека года». Она может служить иллюстрацией к латинской пословице Sic transit gloria mundi («Так проходит земная слава»). В 1988 г. ВЦИОМ начал проводить первые в СССР общенациональные опросы. Они, в частности, зафиксировали десятикратное превосходство популярности Горбачева над Ельциным. Но уже через два года в своих оценках политических лидеров общественное мнение развернулось на 180°.

Таблица 2. «Человек года»(в % от числа опрошенных)

Подобный разворот вполне органичен для культуры, в которой от любви до ненависти — один шаг. Политическая судьба президента Ельцина не стала исключением. Не оправдав массовых иллюзий, он оставил свой пост с рейтингом на уровне статистической погрешности.

Горбачев и Ельцин оказались в нужном месте в ненужное время, когда старая экономическая система уже не работала, а новая еще не сформировалась. Поэтому они были обречены.

В этом смысле Путину повезло. Он пришел на волне экономического роста, обеспеченного как завершившимися институциональными преобразованиями, так и благоприятной внешней конъюнктурой.

Но сколь радикальны ни были реформы Гайдара, создать саморазвивающуюся социально-экономическую модель они не смогли. Как уже отмечалось выше, к концу нулевых годов модель свои возможности роста исчерпала. Столь популярные сегодня разговоры о предстоящем прорыве, в результате которого темпы роста российской экономики превысят мировые, не стоит принимать всерьез.

Еще автор историко-политического трактата «Демократия в Америке» французский мыслитель Алексис де Токвиль (1805-1859) сформулировал правило, согласно которому революции случаются не тогда, когда плохо, а тогда, когда было хорошо и резко стало хуже. Именно этот переход мы сегодня и наблюдаем. Но одно дело расставаться с иллюзиями, ни на чем кроме словесных интервенций не основанных, и совсем другое, разочаровываться в лидере, с именем которого связано «тучное» десятилетие.

Тем не менее процесс пошел. Мобилизационные компании типа «Крымнаш» способны его притормозить, но не более того. Система входит в точку бифуркации, характеризующуюся высокой чувствительностью даже к незначительным внешним воздействием. Обвал рейтингов Путина после объявления о повышении пенсионного возраста — наглядный тому пример. Но повод не следует путать с причиной.

* Юрий Левада. «От мнений к пониманию». Московская школа политических исследований. 2000. С. 12.