У сильно централизованной системы принятия решений есть как плюсы, так и минусы. Одно из самых серьезных преимуществ — это скорость: не надо никаких длительных согласований со всеми группами интересов, бесконечных и утомительных обсуждений как с экспертами, так и с непрофессионалами. Приняли «сверху» решение, спустили его — и пошло выполнение. Конечно, может быть саботаж, затягивание, да и вообще процент выполнения решений, когда их сообщают публично, не впечатляет. Ну и, естественно, это идеальный тип — никакая система на самом деле так не работает, и у нас тоже процесс сбора и принятия во внимание обратной связи «снизу вверх» есть и работает — в разных сферах с разной степенью выраженности, но тем не менее.
Минусом является неинклюзивность — не включение мнения людей, которых касается принимаемая политика. Точнее, центру принятия решений может даже казаться, что политика именно в интересах этой группы и формулируется. Только проблема в том, что интерес этот — в понимании лица, принимающего решения. Как говорится, «я тебя осчастливлю, чего бы тебе это ни стоило». В крайнем случае вообще можно выпасть из реальности и принять декрет «о тунеядцах».
Денис Мельянцов из «Минского диалога» говорит, что власть стала более отзывчивой. То же мнение можно услышать и других коллег по экспертной работе: стали больше интересоваться мнением экспертов. В конце концов, президент впервые посетил мероприятие, организованное независимой инициативой. Что норма для другой страны — для нас шок и потрясающее событие.
Гражданское общество в лице различных организаций, а то и просто сообществ соседей, возмущенных какой-то стройкой, стало более активно свое право на участие в принятии решений выражать — от разных круглых столов до акций протеста. Наш limited access order (режим с ограниченным участием) раздвигает свои limits и сверху, и снизу.
Однако степень централизации — на месте. И она является первопричиной многих архаичных процедур, ненужных согласований и в конечном итоге — главным препятствием эффективности работы системы государственного управления. Ну как можно эффективно, продуманно и распланированно работать, если экономика и страна управляются почти в ручном режиме, а значит, сверху постоянно сыпется поток поручений (срочных!)? Как можно показывать эффективность, если ее показатели прописаны с точки зрения процесса, а не результата? Как физически разделить в своем сознании интересы государства как судьи и участника игры, как же не подыгрывать самому себе? В конце концов, зачем излишне переживать за судьбу не своих денег в виду государственных инвестиций, если за провал никому ничего не будет?
Централизованное управление, которое к тому же хочет быть вездесущим, не может быть эффективным — если под этим мы понимаем достижение прописанных показателей, возврат вложений и экономное расходование общих финансов. Оно может быть эффективным только в поддержании и расширении себя — об этом еще Паркинсон отлично написал на примере британской бюрократической системы.
Поэтому нет каких-то простых и внешних препятствий вроде плотин, что не дают полноводной реке чиновничьей работы литься беспрепятственно. Она так устроена; можно здесь подшлифовать, тут подладить, что-то перевести на электронные рельсы. Но это все косметический ремонт дома, в котором неустойчив сам фундамент. Потому что неинклюзивен и опирается на одну точку, а не на множество точек, которые образуют опорную плоскость.