На днях завершился очередной, уже пятый, Октябрьский экономический форум. Как обычно, одной из тем были экономические реформы, только вот надежд и энтузиазма по сравнению с предыдущими форумами поубавилось. Реальных реформ нет, но не потому, что они не актуальны.
В последние пару лет республике удалось обойтись без девальваций рубля, золотовалютные резервы выросли, чистые иностранные активы финансового сектора вышли в плюс, наконец, пусть и в небольшом, но в плюсе, находится торговый баланс. Во многом эти успехи — результат грамотной макроэкономической политики, проводимой командой молодых высокообразованных профессионалов, пришедшей в Нацбанк и правительство. Но все эти позитивные моменты — отнюдь не свидетельство какого-то перелома в развитии страны.
Экономический рост слаб: экономика Беларуси восстанавливается вслед за российской, но при этом чуть медленнее. Так, собственно, было и предыдущие годы, когда экономический успехи нашего главного торгового партнера создавали условия для развития и нашей страны. Но если Россия в период бурного роста в 2000-е смогла накопить большие валютные резервы, Беларусь накопила существенные долги.
Принципиально ситуации не меняется и сегодня: рост наших золотовалютных резервов сопровождается ростом внешнего долга. Собственно, эти резервы не превосходят обязательств по выплатам, предстоящим в течение двенадцати месяцев. Около USD6 млрд должны выплатить органы госуправления, и почти USD1,2 млрд предстоит отдать по кредитам, полученным предприятиями республики под гарантии правительства. Профицит внешней торговли в несколько сотен миллионов не способен покрыть все выплаты, а значит, для исполнения обязательств потребуются новые заимствования, которые увеличат долговую нагрузку на следующие годы.
Плохо и то, что небольшой профицит торговли, который мы имеем, является следствием нарушения наших же обязательств по договорам, заключенным с Россией. Нам вдруг посчастливилось стать страной экспортирующей тропические фрукты, мы неожиданно научились выращивать атлантическую форель и семгу. Эти обстоятельства наряду с тем фактом, что мы поставляем в ЕС миллионы тонн нефтепродуктов в обход существующих белорусско-российских соглашений, стали дополнительным раздражителям в отношениях с Россией. Маловероятно, что наши требования устранить изъятия в рамках Евразийского экономического союза, касающиеся беспошлинных поставок нефти будут услышаны в Москве. При вступлении в ВТО РФ потратила годы, чтобы отстоять свое право на более низкие по сравнению с мировыми цены на энергоносители на внутреннем рынке, аргументируя это тем, что в силу климатических особенностей имеет более продолжительный, чем у основных конкурентов, отопительный сезон, что прямо отражается на себестоимости продукции. При сопоставимых ценах на энергоресурсы и прочих равных условиях, даже если России удастся преодолеть технологическое отставание от Запада, у нее не будет шансов выстоять в конкурентной борьбе. В рамках экономического союза Беларусь получает беспошлинно около 7 млн тонн нефти для стопроцентного удовлетворения собственных потребностей и природный газ с большим дисконтом к мировой цене, что формально обеспечивает равные экономические условия для производителей обеих стран.
Другое дело, что мы можем перерабатывать еще около 17 млн и уже давно превратили эту возможность в государственный бизнес: покупка дополнительных объемов нефти по внутренним российским ценам, продажа продуктов переработки за пределы Экономического союза — по мировым. Это главный источник валютной выручки, необходимой нам для покрытия издержек неэффективного госсектора, включая и промышленность, и сельское хозяйство. По существу, экономика Беларуси поддерживается на плаву обманом, превращающим Россию вопреки ее воли в дойную корову. В ответ Москва не только ограничивает поставки нефти, но и разрабатывает комплекс мер для тотального контроля за соблюдением подписанных двухсторонних соглашений. Мы можем требовать устранить изъятия, это в наших интересах, но не имея серьезных аргументов в споре с Россией, надеяться на успех и ставить будущее республики на кон в этом споре — неоправданный риск.
Можно не сомневаться, что в правительстве прекрасно отдают себе отчет о реальных перспективах экономических коллизий с Москвой, и тем не менее необходимые структурные реформы так и не проводятся. Более того, на последнем Октябрьском экономическом форуме устами первого вице-премьера Василия Матюшевского озвучена позиция, оправдывающая текущее положение дел: «Дискредитация реформ хуже их непроведения». Первый вице-премьер полагает, что «реформы должны быть поняты и приняты и теми, кто их будет делать и теми, чью жизнь они поменяют». И, надо признать, это мудрая позиция. Глупо начинать преобразования, ожидая их неприятия обществом. Социальная стабильность — одно из важнейших условий успеха. Социальный конфликт может полностью нивелировать тот позитив, который возникнет в результате проведения необходимых структурных преобразований в экономике. А если из-за роста протестных настроений эти преобразования не удастся завершить или просто провести последовательно, не делая за шагом вперед два шага назад, то может быть и хуже, чем сейчас.
Другое дело, что после стольких лет обсуждений самих реформ эти слова звучат странно. Ведь за ними — прямая констатация того факта, что Беларусь не только не готова к реформам, но по существу и не начинала готовиться к ним. К схожему выводу можно придти и читая бывшего помощника президента по экономике Кирилла Рудого, который очень убедительно пишет в своей новой книге о необходимости «раскодирования» общества, неготового к реформам. Рудый точно ставит диагноз белорусскому социуму, делая акцент тех феноменах, которые действительно не благоволят необходимым преобразованиям. Тут нечего возразить. Но остается вопрос, а почему он заговорил об этом только сейчас? Все те черты, которые он выделяет, возникли не вчера: они были и десять, и двадцать, и тридцать лет назад. А есть еще более интересный вопрос: а почему, собственно, никто до сих пор не обсуждал предметно реформы с теми, «чью жизнь они поменяют»?
Вопреки рекомендациям будь-то Всемирного банка или МВФ, предполагающим при подготовке реформ их обсуждение со всеми заинтересованными сторонами, в Беларуси все происходило и продолжает происходить кулуарно: общество, интересы которого будут затронуты прямо, оказалось вынесено за скобки. Исключением можно считать вбросы в СМИ информации о доли оплачиваемой государством в услугах ЖКХ, с намеком на необходимость увеличения их стоимости для населения. И что удивительно, при этом ничего не говорится о том, что одновременно с этим предполагается снизить стоимость энергоресурсов для предприятий, что даст снижение себестоимости выпускаемой продукции, рост объемов производства и увеличение зарплат, и в результате все будут в выигрыше. Ничего не говорится и об адресной помощи тем, кому нужна будет поддержка, в период, пока рост благосостояния граждан республики не превысит увеличения тарифов ЖКХ. Не нужно быть пророком, чтобы предсказать реакцию народа на подобные идеи, когда ведут в темный тоннель и даже свет в конце не обещают (причем, независимо от страны). Тема же необходимой приватизации государственных предприятий в государственных масс-медиа вообще не фигурировала. И вряд ли все можно объяснить тем, что для большинства граждан Беларуси, сохранение государственного контроля над предприятиями сопряжено с фундаментальной иллюзией, что собственность, находящаяся в распоряжении чиновников, принадлежит народу и олицетворяет социальную справедливость.
Простое объяснение, почему получилось именно так, лежит на поверхности, но оно не односложно, а комплексно.
Для начала можно заметить, что вся республика — без натяжек — это большая государственная корпорация. Все так или иначе подчинено вертикали, созданной одним человеком вокруг и для себя. Экспертное сообщество, ратующее за реформы, тоже часть системы, а значит просто чиновники, которые, видя проблему, идут за ее решением к начальнику.
Кроме того, у экспертного сообщества, ратующего за проведение реформ, существует устойчивое представление, что необходимые реформы неизбежно будут непопулярны в народе. При этом сами структурные преобразования рассматривались и рассматриваются как нечто самоочевидное. С точки зрения макроэкономики все так и выглядит. Устранить дисбалансы (реформа ЖКХ), провести приватизацию, либерализацию законодательства, обеспечив правовую защиту частной собственности и инвестиций, снизить налоговою нагрузку на экономику и т. д. С точки зрения макроэкономики хорошо все, что выгодно для частного бизнеса. Во все этих шаблонных подходах интересы рядового человека просматриваются только в самом конце туннеля: успех реформ приведет к росту экономики и зарплат, обеспечив в итоге реальный рост благосостояния всех граждан, но это после реформ и с существенным временным лагом, тогда как на старте рядовым гражданам придется затянуть пояса и расстаться с последними иллюзиями о жизни в «справедливом» обществе. При таких предубеждениях логично пытаться повлиять на власть, а не на общество.
Еще один очень важный аспект связан со специфической нашей политической системы. В Беларуси есть парламент, но нет ни одной парламентской партии. Интересы, ни одной социальной группы не представлены публично. От имени народа говорит только один человек, и что самое главное, он уже много лет успешно эксплуатирует популистские идеи с советским душком, выступая в двуликой роли неподкупного Шерифа и справедливого Робин Гуда, защищающего самых обездоленных. Наш президент эксплуатирует как раз то, что Кирилл Рудый считает мировоззренческими издержками советского прошлого вкупе с национальными особенностями, например, «памяркоўнасцю».
Соглашаясь публично обсуждать реформы, глава государства должен вольно или невольно признать недостатки защищаемой им системы, но и это полбеды — ему самому предстоит добровольно отказаться от привычной и отработанной схемы окучивания электората и добровольно устраниться от контроля за «народной» собственностью. И при этом ему придется столкнуться с противодействием не только народа, но и всей вертикали власти, всех тех, кто окажется отстранен от распоряжения госсобственностью, от контроля финансовых потоков, другими словами, отстранен от кормушки, не получив при этом никакой компенсации при приватизации «народного» имущества.
Если посмотреть на то, что происходит вокруг реформ, не изнутри государственной системы, где каждый кажется действует логично и разумно, а в более широкой перспективе, то становится очевидным, почему ничего не происходит. Все усилия направлены на власть, на то, чтобы, образно говоря, убедить пчел отказаться от меда.
Беларуси нужны преобразования, и если действительно двигаться к этой цели, то необходимо менять подходы к продвижению реформ. Если консенсус в этом вопросе невозможен с властью, логично хотя бы попытаться найти его с обществом.