14 октября информационными агентствами была распространена в общем-то нетипичная для нашей страны новость: РОО «Белая Русь» приняла решение о необходимости перенести на ноябрь проведениеIII съезда организации, ранее запланированного на 28 октября. В терминах белорусского государственного управления это означает, что подготовленная программа мероприятия не была одобрена курирующим органом, то есть в данном случае Администрацией президента (АП) — возможно даже самим главой государства. Не было предпринято и особых попыток скрыть от общественности и наиболее проблемный вопрос — о создании партии власти и переходе к партийной системе. Судя по тому, что заявления о готовности стать политической партией были сделаны руководством «Белой Руси» заранее (сообщения в СМИ появились уже 10 октября [1]), решение АП, вероятно, стало для организации неприятной неожиданностью.
Стоит напомнить, что еще в ноябре 2016 г. (менее одного года назад) председатель «Белой Руси» отмечал, что вопрос о преобразовании движения в политическую партию пока не стоит, а «в белорусском обществе явно не выражен запрос на политические партии» [2].
Безусловно, резкое изменение позиции Александра Радькова вызвано соответствующим изменением в позиции руководства страны. Итак, как и в кризисном 2011 г., белорусские власти вновь вернулись к вопросу о необходимости создания партийной системы и партии власти.
Вопрос о необходимости партии власти в авторитарных режимах неоднократно поднимался в политологической литературе. Среди выделяемых исследователями функций можно отметить: 1) необходимость сглаживания внутриэлитных конфликтов; 2) создание или усовершенствование механизма для быстрой мобилизации масс в поддержку правительства, обеспечение контроля над настроениями людей; 3) создание инструмента для перераспределения ресурсов и благ; 4) большая институциализация политического режима; 5) ослабление оппозиции через имитацию конкурентной политической борьбы; 6) перераспределение ответственности между авторитарным лидером и партийными структурами; 7) обеспечение механизма преемственности власти внутри элитной группы и др.
В принципе, как показывают исследование, создание партии власти — закономерный шаг для большинства (80%) авторитарных режимов, включая персоналистские [3].
В белорусской жестко персоналистской политической системе значительная часть из этих функций выполнялась лично президентом и подчиненной ему вертикалью, прежде всего, идеологической. Эта вертикаль относительно успешно справлялась с задачами по мобилизации масс, обеспечения контроля над настроениями людей, а раздутый госсектор выполнял функцию по перераспределению ресурсов и благ.
В целом белорусский персоналистский режим отлично справлялся и без партии власти. Понимание этого лично Александром Лукашенко, а также недоверие к любому потенциальному конкуренту закономерно привели не только к тому, что все разговоры о партии власти на протяжении всего периода существования «Белой Руси» оставались разговорами, но и к общей маргинализации объединения в политической жизни страны.
В белорусских условиях аргументом в пользу создания партии власти и выборов па партийным спискам выступает необходимость продемонстрировать Западу политическую либерализацию в стране. Этот аргумент представляется спорным. Отношения Беларуси с Западом развиваются в прагматичном русле, и серьезная перестройка политической системы, скорее всего, будет восприниматься белорусскими властями как неоправданный риск. Даже решение о двух относительно оппозиционных депутатах в Палате представителей далось белорусскому руководству с большим трудом.
Скорее всего, очередной информационный вброс о создании партии власти связан с преимущественно кулуарными дискуссиями о необходимости отойти от ручного управления в рамках серьезного социально-экономического кризиса в стране (когда вся ответственность автоматически возлагается на президента), а также о создании механизма преемственности власти. Безусловно, для решения этих задач, особенно в контексте того, что кто бы ни рассматривался в качестве возможного преемника, он не будет обладать такой же харизмой, как действующий президент, партийная система представляется наиболее оптимальным вариантом. Вопрос заключается в том, насколько далеко готов пойти архитектор действующей системы — А. Лукашенко.
Нет сомнений, что заявления Александра Радькова и педалирование партийных амбиций возглавляемого им объединения связаны с поступившим из Администрации президента запросом, как минимум, изучить данную проблему и представить предложения. Можно предположить, что приемлемых предложений от А. Радькова оперативно не поступило, с чем и связан перенос съезда. [4]
Тем не менее, позиции «Белой Руси» нельзя считать непоколебимыми. Да, объединение создавалась с перспективой трансформации в партию, но эта трансформация не состоялась. Объединение имеет развитую организационную структуру, но она основывается, преимущественно, на искусственном и административно поддержанном членстве, как правило, среди руководящих работников государственных организаций.
Объективные данные об узнаваемости организации и ее рейтинге среди населения в настоящее время отсутствуют, по косвенным признакам можно судить о популярности РОО «Белая Русь» в рамках статистической погрешности. Анализ деятельности организации в 2015–2016 гг. показывает, что она постепенно уходила из политической жизни страны. [5] В этой связи, крайне сомнительно, чтобы власти сделали ставку на «Белую Русь». Скорее, можно ожидать, что у объединения заберут его актив, а также сеть общественных приемных с последующим присоединением к партии власти.
Не могут претендовать на этот статус и уже существующие крупные провластные партии — КПБ и ЛДПБ. Коммунистическая партия Беларуси слишком явно ассоциируется с советским прошлым, идеология коммунизма вряд ли будет принята в странах Запада, а также на значительной части постсоветского пространства. В самой Беларуси поколение сторонников коммунизма также практически замещено поколением, более скептично настроенным по отношению к данной идеологии.Либерально-демократическая партия Беларуси тесно ассоциируется с достаточно скандальной ЛДП России. Кроме того, партия (как и КПБ) имеет длительную историю относительно неуспешной политической борьбы и как таковая воспринимается в общественном сознании в Беларуси. Ее позиционирование в качестве партии власти будет восприниматься еще более искусственно, чем в случае вновь созданной партии.
КПБ и ЛДПБ могут выполнить функцию парламентской оппозиции при условии формирования парламента по партийным спискам и создания партии власти, имеющей в парламенте большинство. [6]
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
В Беларуси постепенно формируется объективная необходимость создания партии власти и перехода к партийной системе. Политологические исследования показывают, что это объективный путь развития большинства авторитарных режимов, включая и ярко выраженные персоналистские. В стране наблюдаются изменения как в настроениях людей, так и самой практике функционирования системы государственной власти. Это связано как со сменой поколений, так и с объективными изменениями социально-экономической ситуации в стране.
Речь идет, скорее всего, о создании массовой партии, которая выступит как основной инструмент вовлеченности людей в государственное управление, корректировку политического курса с учетом складывающихся обстоятельств и настроений населения, перераспределение ответственности от главы государства на другие органы государственного управления, включая парламент и местные органы власти, а также на партийные структуры. Наряду с перераспределением ответственности, важным аспектом является и формирование в отдаленной перспективе механизма передачи власти. В случае, если информационные вбросы о возможности увеличения срока президентских полномочий до 7 лет соответствуют действительности, до у действующего президента будет, как минимум, более 14 лет [7], то есть, три парламентских созыва на то, чтобы отшлифовать систему [8].
Существующие в стране крупные провластные партии и объединения, по-видимому, не могут трансформироваться в партию власти. Вероятно, руководству страны придется создавать новую структуру, что заключает в себе дополнительные риски, а значит, вызывает еще большее отторжение у главного противника партийной системы — Александра Лукашенко.
[1] https://sputnik.by/politics/20171010/1031295932/belaya-rus-ishchet-vozmozhnosti-stat-partiej.html
[2] http://naviny.by/new/20161112/1478951137-v-blizhayshee-vremya-partiya-belaya-rus-ne-poyavitsya
[3] Geddes, B. Why Parties and Elections in Authoritarian Regimes? Paper prepared for presentation at the annual meeting of the American Political Science Association, Washington DC, 2005. — Los Angeles, 2006.
[4] Неизвестно, когда поступил этот запрос. Однако еще 29 августа сайт РОО «Белая Русь», освещая подготовку к съезду, отмечал, что «серьезных изменений Устав не претерпит» (http://www.belayarus.by/news/primary/7287.html). Ничего близкого к теме партийного строительства не фигурирует и среди наиболее важных вопросов при подготовке к изменениям в Уставе и принятию Программы на 2018–2022 гг. (http://www.belayarus.by/news/primary/7070.html).
[5] См.: Брюховецкий Д. Государственные общественные объединения: как вписаться в траекторию? // Белорусский ежегодник — 2017; Брюховецкий Д. Государственные общественные объединения: «грязная работа» достается неудачникам // Белорусский ежегодник — 2016.
[6] Вероятно, наиболее очевидным видится пример России.
[7] Особенно, если парламентские выборы будут проведены осенью 2019 г., а президентские — летом 2020 г.
[8] Можно осторожно предположить, что неожиданная инициатива Анны Канопацкой также возникла не на пустом месте.