Отставка руководства ОАЦ — или не руководства, а менеджеров высшего и среднего звена — как бы странно это не прозвучало, может иметь последствия для каждого гражданина страны. В первую очередь потому, что впервые президент вынес сор из избы и дал понять, чем именно занимается ОАЦ: контролирует всех. В узком смысле речь идет о контроле над номенклатурным аппаратом, но в широком смысле именно ОАЦ обладает или будет обладать возможностью анализа и контроля граждан исходя из их цифровой идентичности. Может это прозвучит немного по-оруэловски, но если посмотреть на опыт наших китайских друзей, все станет понятнее.

Почему ОАЦ круче всех

Оперативно-аналитический центр многие представляют как институт, который контролирует белорусский сегмент Интернет. Это и так, и не совсем так. Функции ОАЦ намного шире, чем кажется на первый взгляд. В сферу компетенции ОАЦ входит то, что принято именовать термином big data. Одновременно ОАЦ является медиатором между тремя ключевыми инфраструктурами — силовым блоком, IT сектором и политическим руководством страны. Более детально: ОАЦ выступает посредником между силовыми структурами (КГБ, Следственный комитет, МВД, КГК, министерство обороны), Министерством связи и коммуникации и ПВТ, а также Администрацией президента и лично президентом. Вместе в этим, в перспективе, в иерархии силовых структур ОАЦ можно считать наивысшей организацией, так как ее инструменты сбора и анализа данных, кадровый и технический состав, рано или поздно, превысят возможности других силовых структур.

Можно предположить, что принципиальное отличает ОАЦ от остальных силовых организаций, — это отсутствие своих групп быстрого реагирования. Но они и не нужны аналитическому центру. А в силу того, что все электронные данные — начиная от телефонных разговоров и интернет-трафиков и заканчивая данными с камер видеонаблюдения — аккумулируются в Центре обработки информации ОАЦ, структуру можно считать наиболее информированным институтом в стране. Другой вопрос — каким образом сотрудники ОАЦ фильтруют, структурируют и интерпретируют полученную информацию.

Китайский опыт

Уже сейчас в Китае проходит эксперимент по распознаванию лиц и развитию умных систем видеонаблюдения. На основе больших объемов данных и самообучающихся нейронных сетей китайцы строят модели, которые в перспективе позволят не только раскрывать преступления, но и выписывать штрафы за те преступления, которые не были зафиксированы никем, кроме машин. В компартии Китая уверены, что «с помощью системы распознавания лиц, машинного обучения, анализа больших данных можно делать вполне достоверные прогнозы о возможных преступлениях и находить потенциальные источники нестабильности».

Почему китайский опыт может интересен Беларуси? В силу сходного отношения к правам человека в широком смысле этого слова. После 2008 года в Беларуси прошла кампания по сбору дактилоскопических данных среди подавляющего большинства мужчин. Однако введение биометрических паспортов решает проблему получения необходимой цифровой информации граждан, которая еще 10 лет назад считалась персональной и могла быть получена только в случае подозрения в совершении уголовного преступления. Защита личных данных в Беларуси развита не сильнее чем в Китае, а это означает, что государство считает, что оно имеет право контролировать граждан 24 часа в сутки. Хотя пока речь идет только о публичном пространстве.

Опыт Запада

В принципе, западные пользователи защищены от сбора данных они не намного сильнее, чем белорусы. Но с одной оговоркой: данные собирают не только в целях госбезопастности, но также и в коммерческих целях. Уже сейчас телекоммуникационные компании видят, к примеру, какими моделями телефонов пользуются их клиенты, и если в компании посчитают, что ваша модель устарела, вам позвонят и предложат новый телефон. Spotify на основе выбора пользователя сам генерирует плей-листы. Google сканировал переписку пользователей в gmail-е и на основании данных персональной переписки предлагал контекстную рекламу. Facebook фильтровал позитивные и негативные посты пользователей по своему усмотрению. Этим кейсам уже по несколько лет и вряд ли компании стояли на месте, и не развивали инструменты сбора данных. Если верить Павлу Дурову, ФБР пытались получить коды для доступа к Telegram, и здесь уже, наверное, речь шла не о контекстной рекламе.

Big data тут

В 2015 году ОАЦ планировал создать в Беларуси Республиканскую информационную платформу, которая бы включала в себя Центр обработки данных и опорную сеть передачи данных. Это и есть та инфраструктура, которая обеспечивает функционирование инструментов big data (сбор-анализ-прогнозирование событий исходя из полученных больших массивов данных). Три года назад в проект было инвестировано USD20 млн. В целом проект оценивался в USD300 млн.

Еще в 2013 году Лукашенко посетил ОАЦ и заявил, что структура пользуется полным доверием и поддержкой президента. Позднее Лукашенко не раз подчеркивал, что ждет от ОАЦ конкретных результатов по предупреждению коррупционных и других преступлений со стороны государственных чиновников. Можно предположить, что архитектура сбора и анализа данных ОАЦ имеет целью усиление контроля, в том числе и над высшими должностными лицами в стране. Именно отсылка к преступлениям, совершенным некоторыми чиновниками, и прозвучала на совещании у президента в пятницу 13-го.

Не трудоустроил любовниц?

Предпоследний раз в публичном пространстве имя полковника Шпегуна прозвучало весной 2017 года во время обсуждения у президента последствий принятия Декрета № 3. Лукашенко потребовал, чтобы глава ОАЦ проконтролировал и лично взял на контроль вопрос трудоустройства неработающих родственников госслужащих.

Последний раз, завуалировано, фигура Шпегуна всплыла на совещании силового блока 13 октября. В ходе совещания были рассмотрены «оперативно-следственные материалы в отношении работы руководителей республиканского и местного уровней, а также противоправных действий отдельных сотрудников правоохранительных органов и силовых структур». До окончания расследования руководство ОАЦ отстранено от должностей.

Версий отставки руководства ОАЦ может быть несколько: среди прочего правдоподобной может оказаться версия продолжения кадровой ротации руководства Парка высоких технологий (замены Валерия Цепкало на экс-помощника президента Всеволода Янчевского). ОАЦ, к слову, — единственная из всех спецслужб, которая представлена в Наблюдательном совете ПВТ.

Также возможно, что руководство страны, в частности президент, оказались крайне недовольны низким уровнем контроля со стороны ОАЦ над госслужащими среднего и высшего звена. Несмотря на широкие технические возможности, ОАЦ могло проиграть аппаратную игру другим спецслужбам. Конкурирующие ведомства могли предоставить главе государства больше компромата, в том числе и на само руководство ОАЦ.

Кто должен стать шефом ОАЦ

Почему именно Кирилл Рудый должен возглавить ОАЦ? Тут важно оговориться, что речь идет, конечно, об условном Рудом, то есть о фигуре человека, который способен видеть дальше милитаристских целей контроля, а также рассматривать технологии не с сугубо технической точки зрения. Если уж данные собираются, пусть хотя бы на 3% они используются в экономических целях. Кроме того, ОАЦ не должен превращаться в аналитический отдел КГБ, который просто занимается сбором и бессрочным хранением цифровой информации. Шеф ОАЦ должен просчитывать этические и моральные эффекты применения инструментов big data, а также сравнивать опыт политических режимов, которые уже применяют эти технологии, с нашей ситуацией, когда Беларусь только находимся на пороге анализа больших данных.