Путин заявил о готовности в отношении поставок нефти перенять китайскую тактику инвестиций в Беларусь: связать их, т. е. поставить в зависимость от исполнения встречных обязательств. По мере снижения транзитного значения белорусского коридора для российских нефти и газа, в формуле «petrostate withоut oil» на первый план выходит значение «withоut».
Не так давно Путин будто бы говорил совсем другое: мол, инвестиции в Беларусь — это «поддержка вдолгую», но теперь, похоже, готов перейти к коротким и понятным инвестициям, с немедленной отдачей. Что же изменилось?
В Беларуси любят считать, что все дело в дружбе. Мол, недостаточно дружественное отношение Минска к российским внешнеполитическим инициативам приводит к охлаждению в союзных отношениях, огорчает Кремль, что, в свою очередь, ведет к снижению нефтегазовой ренты. Считать так довольно удобно: ведь это означает, что достаточно внезапно вынуть из рукава российский флаг или, в крайнем случае, провести совместные учения — и нефтяные бонусы восстановятся. Но это — недальновидное самоутешение.
Дело действительно в «Дружбе», но в другой. Так называется нефтепровод, построенный странами СЭВ больше 50 лет назад. Зависимость российских нефтетрейдеров от работы нефтепровода обеспечивала белорусские НПЗ сравнительно дешевой нефтью. Не для того, чтобы поддерживать белорусский авторитарный режим, не для того, чтобы создать витрину евразийства, не потому что «деды вместе воевали», а потому что главная статья доходов российского государства зависела от надежности работы этой самой «Дружбы». А через белорусский участок «Дружбы» транспортировалось до 2001 года 70% российской нефти в ЕС, на самый платежеспособный рынок.
В последние годы транзит российской нефти в ЕС через Беларусь составляет около 40%, и, что еще важней, — всего 25% в общем объеме экспорта российской нефти. России удалось снизить значение белорусского коридора в несколько этапов: в 2001 г. — за счет ввода нефтепровода БТС-1, в 2007 г. — за счет вывода БТС-1 на проектную мощность, в 2012 г. — за счет ввода БТС-2, а также за счет развития экспорта по южному и дальневосточному направлениям. Но Россия не останавливается, развивая свои порты и пути доставки нефти к ним. В частности, 24 апреля 2017 года завершены работы по увеличению пропускной способности БТС-2 с 30 до 36 млн тонн. Именно это и изменилось — возросла пропускная способность БТС-2, и это изменение побуждает российских лоббистов просить у Путина перенаправить необходимые 6 млн тонн из Беларуси в Усть-Лугу.
Развитие и укрепление инфраструктуры экспорта нефти в целом (в настоящий момент через свои порты Россия экспортирует 60% нефти), расширение возможностей БТС-2 и необходимость окупить инвестиции программируют стремление Кремля снизить оплату белорусских транзитных услуг. Белорусские тарифы на транспортировку нефти и так ниже внутрироссийских в 2,5 раза, так что снижаться будут поставки нефти в Беларусь — как раз на 6 млн тонн.
Ранее «Наше мнение», BISS-индекс и «Белорусский ежегодник» сообщали о том, что Кремль, резко сократив в прошлом году поставки нефти в Беларусь, воспользовался газовым спором лишь как предлогом, реальной же целью было принуждение российских компаний к экспорту нефти и нефтепродуктов через балтийские порты. Очевидно, что инвестиции в развитие нефтепроводной и портовой инфраструктуры требуют возмещения, и возмещение это возможно только за счет сокращения поставок нефти в Беларусь.
В действительности неважно, согласится или нет Беларусь использовать предложение РЖД возить свои нефтепродукты на Балтику, неважно как долго просидит Семашко в приемных «Транснефти» и российского правительства, также неважно, какие именно уверения в дружбе и сотрудничестве будет выдавать российскому руководству белорусское — не такими вещами наполняется «Дружба». Это старая труба, ей пора на покой, и она будет засыхать. Модернизируется и развивается эта труба только на российской территории, от Унечи труба поворачивает на север, и этот маленький город в Брянской области постепенно становится нефтяной границей Федерации.