Облегчение и гордость — вот основные эмоции, которые испытывают многие граждане Франции после первого тура президентских выборов во Франции, в котором победил Эммануэль Макрон. Прежде всего, социологи были правы: два кандидата — Макрон и лидер Национального фронта Марин Ле Пен — вышли во второй тур, который состоится 7 мая. Исчезли опасения, сопровождавшие недели, дни и часы до выборов, что Франция во втором раунде окажется перед необходимостью выбирать между крайне правой Марин Ле Пен и кандидатом от крайне левых Жан-Люком Меланшоном.

Фото: AFP

Многие наблюдатели полагали, что Франция экономически, социально и политически — даже в большей степени, чем Соединенное Королевство, Соединенные Штаты или Германия, — уязвима в отношении такого выбора. После референдума Brexit в Великобритании и победы Дональда Трампа на президентских выборах в США, безусловно, для Ле Пен имелось окно возможностей. Некоторые из нас (впрочем, полушутя), даже задумывались о том, куда бежать, если выиграет Ле Пен. Есть несколько хороших вариантов помимо Великобритании, которая выходит Евросоюза, и США под началом Трампа.

К счастью, разум и надежда возобладали над гневом и страхом, и граждане Франции бросили вызов тем, кто предупреждал, что популизм может восторжествовать на земле Французской революции. Хотя победа Ле Пена технически возможна, состав французского электората делает ее крайне маловероятной. Очень немногие из левых избирателей Меланшона перейдут в крайне правую позицию. И хотя некоторые сторонники правоцентристского кандидата Франсуа Фийона теперь могут голосовать за Ле Пен, этого будет недостаточно, чтобы повлиять на исход выборов в ее пользу.

Другими словами, французское исключение — живое и здоровое исключение. Протестный электорат Франции продемонстрировал всему миру — в особенности англосаксонскому –что не нужно предавать свои определяющие ценности, чтобы победить популизм. Несмотря на недавнюю волну террористических атак, французы доказали свою устойчивость против политики страха. Даже на волне роста евроскептицизма проевропейский кандидат Макрон получил больше голосов, чем любой другой.

Исключительные обстоятельства иной раз порождают исключительных личностей. Без Французской революции Наполеон Бонапарт остался бы младшим офицером французской королевской армии. Точно так же (хотя и менее драматично), если бы не рухнули две основные политические партии Франции, 39-летний Макрон, который был неизвестен большинству французских избирателей год назад, остался бы просто одним из экономистов.

Макрона можно уподобить французскому Джону Кеннеди; его агитационная кампания велась в стиле Барака Обамы. Но он преуспел потому, что Социалистическая партия Франсуа Миттерана мертва, а консервативная Les R? publicains — в руинах. Социалисты не смогли разработать современную политическую повестку дня, а республиканцы не сумели выдвинуть другого кандидата после того, как репутация Фийона была запятнана скандалом.

В результате Франция, несмотря на свое реноме меланхоличной, неуверенной в себе и пессимистичной страны, собирается избрать своего самого молодого президента. Но после момента своего избрания Макрон столкнется с целым новым набором проблем — начиная с выборов в законодательные органы, которые запланированы на июнь. Сможет ли Макрон в конечном итоге опереться на руководящее большинство в Национальной ассамблее, или это большинство останется за единым фронтом, который вынудит его вступить в уникальную французскую практику сожительства?

Во французской полупрезидентской системе «сожительство» означает, что исполнительная власть может быть парализована, если президент и премьер-министр представляют разные политические фракции. Но Макрон хочет доказать, что он может реализовать модель мажоритарной коалиции, применяемую в парламентских системах, в виде «союза стремящихся», включающего различные, но совместимые политические настроения и преследующего общую цель.

На мой взгляд, Франция созрела для коалиционного правительства, которое может преодолеть анахроничные лево-правые политические линии. Реальный политический разрыв во Франции, как и на Западе в целом, теперь располагается между теми, кто защищает глобальную открытость, и теми, кто выступает за возвращение к националистической изоляции.

Макрон вынужден будет мириться с культурными корнями традиционных левых и правых разрывов, а также обратиться к глубоко укоренившемуся революционному гневу, который существует во Франции. Несмотря на сильное выступление Макрона в первом туре, около 40% французского электората проголосовали за евроскептиков Ле Пен и Меланшона. Восстановление доверия этих избирателей к существующим институтам и их реинтеграция в политический процесс не будет легким делом. Побежденные партии будут испытывать искушение выйти на улицы и блокировать попытки реформ. Провалившись в избирательной кампании, они могут — в традиционной французской революционной манере — прибегнуть к «баррикадам».

Макрон продемонстрировал великолепные качества в качестве кандидата. После 7 мая ему придется доказать, что, несмотря на свою молодость и отсутствие опыта, он может стать великим президентом. Умение выигрывать — это одно; другое — умение эффективно использовать власть, избегая авторитарных тенденций, которые могут возникнуть в чрезвычайных обстоятельствах.

Вот задача, стоящая перед Макроном. Движимый чувством своего предназначения, он должен противостоять искушениям бонапартизма. Тем временем демократический мир должен видеть Макрона таким, каким он является: маяком надежды в море сомнений и отчаяния.

Источник: Project-syndicate

Перевод: Наше мнение