Вмешательство президента России Владимира Путина в сирийский конфликт приветствовалось некоторыми наблюдателями как удобный момент для Кремля «выйти на мировую сцену». Конфликт России с Исламским государством, аргументируют они, увязал интересы страны с интересами Запада. Даже сбитый Турцией российский боевой самолет, кажется, не снизил этого оптимизма.
Более того, на недавней пресс-конференции президент США Барак Обама вновь призвал Путина присоединиться к альянсу против Исламского государства. Президент Франции Франсуа Олланд презентовал свой недавний визит в Москву как попытку перейти к созданию широкой международной коалиции против террористической группы.
На первый взгляд, идея, что Россия является естественным союзником в борьбе против исламских террористов, имеет смысл. Страна пережила ужасные террористические атаки, организованные исламскими экстремистами, включая взрыв пассажирского самолета над Синайским полуостровом в ноябре этого года, в результате которого погибли 224 пассажира и члены экипажа, большинство из которых были россиянами. Около 20 миллионов мусульман, главным образом сунниты, проживают на территории Российской Федерации, и, согласно данным служб безопасности страны, около 7000 бойцов из бывших Советских республик и России присоединились к Исламскому государству.
Вместе с тем, при более глубоком рассмотрении, становится ясно, что антитеррористический союз с Россией — иллюзия. Путин вошел в Сирию вовсе не для того, чтобы победить Исламское государство. Он вмешался, чтобы спасти режим клиента России, президента Сирии Башара Асада. Иногда действия Путина могут создавать впечатление, что он готов отказаться от Асада, но в конечном итоге он будет его защищать. Бросить Асада на произвол судьбы означало бы для Путина проявить слабость и, следовательно, быть преданным анафеме.
Для простых россиян возможные атаки со стороны исламских экстремистов представляют угрозу, но гораздо меньшую — для Путина или его союзников. Россия пережила ряд терактов включая Бесланскую резню 2004 года, в результате которой погибли 334 человека (большинство из них — школьники). Практически в каждом случае ответ на атаки был жестоким, некомпетентным и дорогостоящим — если говорить об этом в терминах утраченных человеческих жизней. Но всякий раз режим Путина выходил из создавшейся ситуации. Террористические атаки на рубеже нынешнего столетия в самом деле настроили общественное мнение против чеченских повстанцев и обеспечили Путину общественную поддержку, необходимую для разрушения города Грозный, столицы Чечни.
Полномочия Путина в борьбе с терроризмом отражает дизайн российской госбезопасности. Россия тратит больше на внутреннюю безопасность, чем на национальную оборону. Она располагает войсками Министерства внутренних дел, спецназом Федеральной службой безопасности (ФСБ), войсками ОМОН, подразделениями военной разведки и обширной сетью внутренних шпионов и информаторов. Противникам режима не разрешено баллотироваться на выборах, их права на проведение демонстраций ограничены, и они являются субъектами юридического произвола в судах. Граждане практически никак не защищены от прослушивания или перехвата их электронных сообщений.
Каждое общество должно поддерживать баланс между гражданскими правами и национальной безопасностью. Путинская Россия качнулась в одну крайнюю сторону спектра, в то время как Соединенные Штаты и Европа (несмотря на протесты борцов за гражданские права) решили занять другую сторону. Россия является предельным примером того, что может сделать государственная власть для того, чтобы контролировать террористическую деятельность. В редкую экстремистскую группу не внедрен информатор, подчиняющийся Москве. Существует даже доказательство того, что те, кто осуществил резню в Беслане, были внедрены российской разведкой. Более того, любая террористическая группа знает, что ее деятельность может быть чревата экстремальным применением силы. Например, в Беслане российские спецслужбы использовали термобарическое оружие.
Как показывает реакция на теракты в Париже, казалось бы, случайное убийство 130 гражданских лиц получило огромный резонанс на Западе — в ситуации, когда религиозные и идеологические мотивы трудно поддаются пониманию. Но Кремль оценивает человеческие жизни не так, как западные общества. В расчетах Путина потери жизней в экстремистских атаках нежелательны, но в конечном счете приемлемы, если это не угрожает режиму.
Русские люди шокированы и испуганы. Но российский режим в первую очередь занят собственным выживанием — и тем, как лучше использовать страх общества для своей выгоды. Совместные действия с Западом по борьбе с Исламским государством не служит ни одной из этих целей.
Источник: Project-Syndicate
Перевод c английского:Наше Мнение