Президент России Владимир Путин пообещал «найти и наказать» виновных, взорвавших самодельную бомбу, вызвавшую крушение российского самолета над Египтом в конце октября и гибель 224 человек, находившихся на борту. Время для этого заявления, буквально через несколько дней после того, как террористы использовали смертников и автоматы Калашникова для уничтожения 129 человек в Париже, выбрано не случайно. Путин хочет воспользоваться этой ситуацией для начала диалога с Западом. И Запад не должен игнорировать эту возможность.

В течение нескольких недель правительство России, казалось, находилось в замешательстве в связи с необходимостью адекватно отреагировать на авиакатастрофу — как если бы было обеспокоено тем, что человеческие жертвы будут истолкованы как результат решения вмешаться в гражданскую войну в Сирии. Кровопролитие во Франции, однако, полностью изменило расклад, указывая на возможность сближения между Россией и Западом. Атаковав Париж, Исламское государство превратило сирийскую войну в глобальный конфликт. И, как следует из выступления Путина на саммита G-20 в Турции, Россия находится в центре битвы.

Следует отметить, что враждебные отношения с Западом не являлись частью первоначального плана Путина. «Россия является частью европейской культуры», — сказал Путин в интервью BBC в 2000 году, незадолго до своего избрания на пост президента. «Я не могу представить свою собственную страну в изоляции от Европы и того, что мы часто называем цивилизованным миром. Мне трудно представлять себе НАТО в качестве врага».

Лишь после того, как в 2002 году НАТО начала переговоры о вступлении в организацию Болгарии, Эстонии, Латвии, Литвы, Румынии, Словакии и Словении, отношения начали портиться. В своих мемуарах бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр описал переломный момент таким образом: «Владимир позже пришел к выводу, что американцы не отвели ему достойного места».

Позже воинственность Путина была подкреплена внутриполитическими проблемами — глубоким экономическим спадом, что привело к необходимости направить гнев и обиды избирателей на Соединенные Штаты (президент США Барак Обама однажды сравнил Путина со «скучающим ребенком на галерке класса»). И лишь после российской интервенции в Украину и аннексии Крыма в марте 2014 Путин стал открыто конфронтационным, изображая свою страну в качестве жертвы агрессии.

Запад «лгал нам много раз, принимая решения за нашими спинами и ставя нас перед свершившимся фактом», — заявил Путин в телеобращении, вскоре после того, как сомнительный референдум в Крыму закрепил контроль России в регионе. «Это произошло в ответ на расширение НАТО на Восток и развертывание военной инфраструктуры на наших границах». Путин, казалось, реагирует на определение Обамы России лишь как «региональной силы» и стремясь продемонстрировать способность Кремля действовать глобально — в первую очередь путем интервенции в Сирию.

На саммите G-20 в Турции Путин, однако, заметно смягчил тональность: «Мы предложили сотрудничество в антитеррористической деятельности; к сожалению, наши партнеры в Соединенных Штатах на начальном этапе ответили отказом… [Но теперь] мне кажется, все близки к осознанию того, что мы можем осуществлять эффективную борьбу только вместе… Если наши партнеры считают, что настало время изменить наши отношения, то мы будем приветствовать это».

Логика реверанса Путина ясна. Россия добилась своих целей в Украине: замороженный конфликт, который дает возможность Кремлю играть определенную роль в политике страны. Нынешняя цель — убедить Запад снять санкции. Как выразились аналитики Stratfor Global Intelligence, «если Кремль не желает, чтобы российские компании объявили дефолт по своим долгам или сократили объем текущих операций и будущих инвестиций в ближайшие годы, Москве придется убедить европейцев в том, что время санкций — по крайней мере, суровых — истекает».

Теракты в Париже дали Путину возможность представить российские военные операции в Сирии в качестве услуги Западу, как пример готовности России выполнять грязную работу против Исламского государства на его территории. И Путин уже сделал уступки в дипломатической сфере. На саммите в Вене 15 ноября, всего через два дня после терактов в Париже, Россия и США отодвинули на второй план часть своих разногласий по поводу того, как в конечном счете прекратить гражданскую войну в Сирии, согласившись на сроки, в течение которых будет избрано новое правительство (начало 2017 года).

США и их европейские союзники внезапно получили новый рычаг воздействия на Кремль, и они не должны стесняться использовать его. Запад не должен торопиться со снятием санкций — спор по Крыму вряд ли будет решен быстро; но использовать стремление России быть признанной в качестве великой, глобальной державы — это разумная стратегия. Замороженный конфликт в восточной Украине можно разрешить, если Россия проявит готовность соблюдать Минский протокол, отведет свои войска от границы и будет способствовать тому, чтобы местные выборы прошли в соответствии с международными стандартами.

Если Путин готов проявить добрую волю, сотрудничая по Украине, Запад может рассмотреть вопрос о соответствующих уступках в ответ. Участие России в борьбе против Исламского государства и ее возвращение к правилам международного сообщества, возможно, стоит затраченных усилий.

Источник: Project-Syndicate

Перевод c английского:Наше Мнение