Много говорилось о необходимости повысить пенсионный возраст. Но не решались это сделать. Лукашенко откладывал трудное решение до проведения «выборов». А получив очередной народный мандат, не начал обострять ситуацию сам. Его волю озвучила Лидия Ермошина. Пока неформально — в интервью «КП» Ермошина «как простая гражданин» сказала, что вопрос пенсионного возраста будет подниматься: «Мы же прекрасно понимаем, что не можем существовать как некий оазис среди общего мира, когда у нас нет экономических возможностей для сохранения подобных льгот».

И сколько «нас»?

Г-жа Ермошина явно злоупотребляет местоимением «мы». Разумеется, в устах Ермошиной «мы» — это те, которые «понимают» — в том числе и то, что у них никакого резона обращаться к мнению «непонимающих». В чем она призналась журналистам. На вопрос «можно ли провести референдум и выяснить, готово ли население поддерживать увеличение пенсионного возраста?» она провидчески ответила: «Население никогда не поддержит эту идею. Зачем тратить деньги? Мы же не в Швейцарии живем, где все голосуют против сокращения рабочей недели, потому что экономически невыгодно. Мы до такого высокого собственного самосознания еще не дошли».

В самом деле, в Швейцарии живут швейцарцы, а в Беларуси — белорусы. Последним, к слову, некогда был обещан референдум по поводу строительства собственного АЭС. Который в итоге подменили управляемой общественной дискуссией, организованной по принципу «нашему» мнению альтернативы нет.

Но г-жа глава Центризбиркома является не только специалистом по общественному самосознанию, но также экспертом по социальной политике, заявляя, что трудовые пенсии являются льготой, которую назначают и регулируют «мы». Но: скажем, фонды социального страхования не возникают из воздуха, они формируются из средств, которые зарабатываются трудящимися. Какое отношение эти средства имеют к льготам? Еще в XVII веке Уильям Пети считал источником благосостояния не деньги, а труд, который «есть отец богатства, а земля — его мать». А белорусские власти к богатству относятся как деньгам, а к деньгам — как к фантикам: сколько напечатали — столько и есть, сколько раздали — столько граждан облагодетельствовали.

В своей теории народонаселения Томас Мальтус, рассуждая о производительных функциях населения, корил его за то, что размножается и живет несоразмерно производимым запасам. Г-жа Ермошина, похоже, также полагает, что белорусские граждане плохо работают и долго живут, пользуясь незаработанными благами и льготами. Из этого тупика, по ее мнению, можно выбраться, если всем продлить срок отработки, то есть увеличить пенсионный возраст — начиная с женщин. Видите ли, «нынешние женщины в 55 лет еще замуж готовы выйти и многократно выходят». Следовательно, могут и работать. При этом, добавим, надлежит продолжать политику стимулирования деторождения, ибо рост народонаселения способствует увеличению общественного богатства. Хотя этот рост не может подменить рост производительности труда — это следовало бы учесть правительственным чиновникам, поскольку не одна Лидия Ермошина считает, что сохранение прежнего пенсионного возраста для женщин «возможно, стимулирует рождаемость».

Итак — сложный вопрос, который «будет подниматься».

Пустой трудодень

Полина Легина в belrynok.by приводит интересные данные. К 2015 году Беларусь подошла с таким демографическим раскладом: 24,4% населения страны старше трудоспособного возраста, 17% — младше трудоспособного возраста, 58,6% — трудоспособного возраста. В 1959 году было: 55,2% трудоспособного населения, 13,5% пенсионеров и 31,3% детей. Отметим, что за полвека относительная численность трудоспособных граждан увеличилась, повысилась и численность пенсионеров, но сократилось численность детей. В итоге, согласно статданным, сейчас «иждивенческая нагрузка» на одного работника не увеличилась, а уменьшилась.

Реально же в 1959 году пенсионеров было не 13,5%, а больше. Например, существовала категория «колхозных пенсионеров», которые вообще исключались из государственного пенсионного страхования. И, следовательно, из статистического учета. Они получали «льготные пенсии» в своих артелях. Если у тех находились деньги на богоугодное дело. Большинство стариков довольствовались «трудоднями», количество которых устанавливалось собранием колхоза. В виду дешевизны трудодня на них, обычно, не скупились.

Следует также учесть, что в 1959 году доля деревенского населения составляла 70%, а городская — 30%. При этом реально (не статистически), пенсионеры проживали почти исключительно в городах. И только в 1964 году, когда ввели гарантированную денежную оплату труда в колхозах, численность пенсионеров резко увеличилась благодаря допуску колхозных стариков к пенсионному фонду.

Вроде бы все просто, но не совсем просто. Всякое принципиально изменение в пенсионных делах вызвалось коренными реформами в экономике и жизни (тогда еще социалистического общества). И трудоспособное население, и пенсионеры понимали, из каких источников они могут черпать блага, и каким образом эти источники пополняются.

Три швейцарских уровня

В Европе, в частности в Швейцарии, пенсионное страхование имеет несколько уровней. Первый — государственное страхование старости или инвалидности всех граждан и жителей страны — можно назвать «христианским». Он существует с библейских времен, когда в Иудее крестьянин, убирая урожай, отставлял несколько виноградных лоз для людей неимущих. То есть в Швейцарии на первом пенсионном уровне государство обеспечивает прожиточный минимум всем, включая и «тунеядцев», которых пробуют «перевоспитать» в Беларуси.

Второй уровень — это собственно социальное страхование наемных (подчеркнем) работников, формируемое солидарно из отчислений самих работников и работодателей. В таком случае при потере трудоспособности, по достижению пенсионного возраста, работник получает пенсию, которая обеспечивает уровень жизни, достигнутый до выхода на пенсию.Насколько известно, «второй швейцарский уровень» в Беларуси установлен для служащих госаппарата и приравненных к ним категорий, которые получают пенсии, соизмеримые с их служебным содержанием в предпенсионном возрасте.Более подробно этот вопрос могла бы прояснить даже г-жа Ермошина.

Третий уровень — это сугубо добровольное индивидуальное пенсионное страхование. В нем может участвовать всякий, кто имеет доходы, но желает ими распорядиться рациональным образом — вложив в частный пенсионный фонд для их капитализации под гарантии государства.

Можно предположить, что если Швейцария когда-либо окажется разрушенной природной стихией или войной, то свою послевоенную жизнь она начнет не с денег, который не хватает никому и никогда, но с восстановления системы плебисцитарной демократии в социальном государстве.В этом все дело. А не в том, что появятся некие «мы», которые все «понимают» и постараются сделать лучше тем, кто в этом ничего не понимает.Тем более, что они понимают во всем этом не более непонимающих.