В последнее время в беларуских медиа появилась обильная, но весьма разноречивая информация о реформах в системе высшего образования Беларуси. 12 февраля 2015 г. на итоговой коллегии Министерства образования новый министр образования Михаил Журавков сделал эмфатическое заявление в духе золотых советских лет — «Идет борьба за наших детей!», — и анонсировал целый ряд неслыханно смелых для Беларуси мер по реформированию высшей школы: от полного перехода на болонскую модель до сокращения вузов. 26 февраля на пленарном заседании международной научной конференции, посвященной проблемам и перспективам инновационного развития университетского образования и науки проректор по научно-методической работе Игорь Титович уточнил: университеты будут сокращены с нынешних 54 до 20. Однако, уже 27 февраля пресс-центр Министерства образования опроверг эти данные: «На сегодняшний день речь не идет о принятии в ближайшее время управленческого решения по оптимизации национальной системы высшего образования (курсив Минобраза — А.Л.)». Наконец, 16 марта президент пригрозил ректорам вузов в 2015 году устроить «год особого спроса».

Информационные вбросы в публичное пространство являются красноречивыми свидетельствами актуальной ситуации в системе высшего образования Беларуси. Во-первых, реформы высшей школы объективно назрели и конъюнктурно востребованы (в связи с вступлением РБ в Болонский процесс) — настолько, что даже представители власти устами президента, министра образования и представителей официальных экспертных сообществ начинают говорить об этом вслух. Во-вторых, учитывая социально чувствительную сферу высшего образования, власти — устами министра образования и представителей официальных экспертных сообществ — начинают тестировать и подготавливать общественное мнение к предстоящим реформам. Однако, в-третьих, поскольку субъекты, устами которых озвучиваются грядущие реформы, не тождественны субъектам, осуществляющим образовательную политику (которые, как известно, согласно Кодексу об образовании — см., например Ст. 107 — и установившейся практике, находятся в Администрации президента, а не в Министерстве образования), чиновники министерства образования в целях самосохранения, анонсируют реформы и, одновременно, опровергают сделанные анонсы.

Такая практика «публичной самоцензуры» по-человечески вполне понятна: никто не хочет оказаться крайним. Но это же обстоятельство является причиной пробуксовывания всех реформаторских усилий высшей школы Беларуси на протяжении последних 20 лет. Сдвинется ли на этот раз воз вузов с мертвой точки — вопрос открытый. Интрига заключается в том, что объективная настоятельность реформ — как всегда — назрела в самый неподходящий момент: накануне выборов президента А. Г. Лукашенко.

Действительно, реформирование сферы высшего образования — не прихоть управленческих элит, но знак времени. Однако, в каждой стране есть своя национальная специфика. Специфика структуры реформационных мотиваций в белорусской системе высшего образования связана не столько с пониманием необходимости модернизации (теми, кто принимает решения), сколько с демографическим кризисом — численность выпускников школ существенно снизилась по сравнению с предыдущим годом. Показателен в этом плане набор студентов на текущий 2014-2015 учебный год, когда набор в вузы пришлось осуществлять в 2 приема. Демографы уже не первый год бьют тревогу: тенденция снижения численности студентов продолжается на протяжении целого ряда лет.

Однако, несмотря на тревожные сигналы, система высшего образования сохраняла модель инерционного развития, отвечающую настроениям, ценностям и установкам правящих элит. Судя по всему, ресурс инерционного развития сейчас, как минимум, существенно затруднен. Яркое тому свидетельство — неумолимо надвигающаяся приемная компания 2015 года. В этом смысле реформационный пыл белорусских чиновников от образования, прежде всего, сориентирован на решение неотложной задачи, а именно — набора в вузы на конкурсной основе. Учитывая невозможность волшебного увеличения выпускников школ (= абитуриентов), приходится думать о реалистичном сокращении вузов. Проблема, однако, в том, что сокращение неизбежно будет иметь негативный социальный резонанс, который совсем не нужен накануне выборов.

Но и другого пути формирования конкурса, судя по всему, нет: не сокращать же количество мест в вузах — это может ударить по образцово-показательному параметру охвата граждан РБ высшим образованием (напомню, согласно данным за 2011/12 уч. г., Беларусь занимает 9-е место среди стран ЕС по количеству студентов учреждений высшего образования на 10 000 человек населения).* И хотя вариант уменьшения численности мест в вузах на 2015–2016 гг. исключать также не стоит, более реалистичным представляется многократно апробированный и логичный (разумеется, с точки зрения логики государственной власти) вариант сокращения негосударственных вузов. Такое сокращение, с одной стороны, купирует возможное социальное напряжение (белорусы толерантно относятся к удушению частной инициативы, особенно в сфере образования, которое в понимании подавляющего большинства граждан Беларуси всего лишь «торгуют дипломами» и потому априори не может быть качественнее государственного). С другой стороны, эта инициатива будет поддержана (= легитимирована) большинством руководства государственных вузов, поскольку закрытие негосударственных вузов решит проблему конкурентоспособности госвузов на рынке образовательных услуг Беларуси.

Однако, совершенно очевидно, что сокращение частных вузов решит проблему набора лишь ситуативно (по времени) и частично (по охвату специальностей). Доля студентов, обучающихся в частных вузах Беларуси сегодня не дотягивает до 15%, а профиль их специализации сосредоточен исключительно на социальных, правовых и гуманитарных компетенциях. Между тем проблема с конкурсом в приемную компанию 2014 г. была не менее острой в математике и точных науках. Наконец, поданная осенью 2014 г. повторная заявка на вступление в Болонский процесс на этот раз вполне может быть удовлетворена. Все это означает, что ограничиться исключительно тактическими и конъюнктурными реформами на этот раз едва ли удастся — волей неволей придется делать шаги в направлении более глубоких, системных и стратегически значимых изменений. Но что это будут за шаги, как, когда и — самое главное! — кем они будут осуществляться, увы, неизвестно.

Материал подготовлен в рамках сотрудничества «НМ» с Общественным Болонским комитетом.

--------------

*Белорусское образование в контексте международных показателей. Минск, 2013. Ст. 24.