? Согласно заявлению М. Мясниковича: «Предлагается некий новый экономический механизм для того, чтобы люди, которые работают на селе, могли получать достойную заработную плату. И главное, чтобы при этом обеспечивалось развитие». Что это мог бы быть за механизм?
Константин Скуратович. По словам премьера Мясниковича, Лукашенко решил провести «своего рода пленум», на котором рассмотреть вопросы повышения эффективности производства, экономики села, и при этом чтобы рост производства не зависел субъективных факторов. Дотации при этом остаются основным механизмом, поскольку, как считает Мясникович, сельское хозяйство всюду дотируется государством: и в успешной Европе, и в богатой Америке, и в небогатой Индии. Вот такая оказия. Документы уже практически подготовлены. Подписать — и вперед!
Белорусское сельское хозяйство неизменно служит полигоном для экспериментов по исключению зависимости роста производительности труда от субъективных факторов — наличия и трудолюбия работников, их мотивации в виде заработной платы и условий производства, климатических условий, спроса, условий хранения, производительности сельхозтехники. Беларусь уже выполнила программу возрождения села. В ходе ее выполнения деревни в значительной части вымерли, частью утратили трудоспособность. В результате прежние социально-экономическая условия исчезли, но представления о них все еще живут в сознании бюрократии.
Бюрократия живет представлениями о прошлом. Совершенно не случайно Лукашенко вознамерился провести «своего рода пленум». После таких заявлений вспоминается старая присказка — как райком сказал, так и будет. Последний аграрный пленум партии состоялся в мае 1982 года. На нем была принята Продовольственная программа, торжественно объявленная делом всенародным. Разумеется, это программа тут же обросла анекдотами и бывальщиной. Например, ГАИ могла остановить любого водителя и потребовать накосить пуд сена для колхозной фермы.
Тем не менее, модель, предложенная программой, была адекватной. Существовали колхозы и приусадебные хозяйства. Колхозы были собственниками основных средств производства, а население — голимым пролетариатом. У него не было ни лошадей, ни тракторов, ни другой сельскохозяйственной техники. Чтобы получить доступ к ней, надо было работать в колхозе, но чтобы заработать, «достойно» как теперь говорят заработать, то приходилось работать и в собственном приусадебном хозяйстве.
Вот вам и механизм. Допустим, первую половину дня, работника худо-бедно эксплуатирует бригадир, а вторую половину (до заката) работник самоэксплуатирует себя. И семьи сельские были многодетными, а ныне, как городские, малодетные и как правило неблагополучные.
Новая деревня разительно отличается от прежней по своей социальной структуре, по экономическим интересам, которые расходятся с любой действующей в нашей стране экономической системой. Хоть китайца, хоть индуса, хоть новозеландца можно лишить государственных дотаций, но каждый из них будет самозабвенно трудиться. Кстати, новозеландцы и не прибегают государственным дотациям, считают что безопаснее получать ресурсы от торговли, чем от чиновников. Вдруг случится падеж страусов на ферме — посадят.
В Беларуси же создана такая система, что колхозы способны переработать любые выделяемые ему ресурсы. И в большинстве безо всякого понимания о целесообразности их использования. Ферм новейших понастроили, но на них нет ни высокопроизводительных животных, ни профессиональных животноводов. И откуда тут взяться росту производительности труда, который, как бы ни хотелось нашим чиновником, а все-таки зависит от субъективных факторов.
У нашего же сельского хозяйства один фактор действует неизменно: выделенные средства нужно освоить — и неважно на что. А если недораспределить их, то на будущий год квоты урежут. Таким образом вся система агропроизводства, своими институтами и субъектами хозяйствования, заинтересована не в развитии производства, а в наращивании расходов на него. И никакой механизм этот главный фактор не отменит.