Евромайдан — это упрек всем, кто считает геополитику наукой. Если следовать ее логике, то Вильнюсский саммит — это поражение Европы и победа России. Как я уже писал в своей статье от 22 ноября, решение Азарова о приостановке работы по подготовке к подписанию Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом стало «победой для всех, кто считает, что Европа заканчивается на границе с Украиной». Но пресловутый человеческий фактор опроверг эти выводы. И даже после трех недель противостояния на Майдане еще слишком рано говорить о том, куда приведет нас этот фактор — к светлому будущему, изматывающему противостоянию до полного истощения сил противника или к кровавой мясорубке.

До саммита в Вильнюсе создавалось впечатление, что международный фактор является определяющим по отношению к внутреннему фактору. Но в действительности это было только иллюзией. Последнее слово неизменно оставалось за Януковичем. «Искусство возможного» для Европы и, конечно же, для России определялось его приоритетами, сомнениями, поступками и ошибками. Для украинской аудитории его приоритет совершенно очевиден: это сохранение патримониальной системы (где власть передается «преемнику»), которую после прихода к власти выстроили и укрепили Янукович и его ближайшее окружение. Это персонализированная система стаи хищников, которая не терпит свободного предпринимательства, инициативы и таланта, и направлена на захват собственности тех, кто слабее или позволяет себе открыто выступать против этой системы, и это прекрасно понимают даже граждане Украины, не испытывающие особого восторга по поводу перспектив европейской интеграции.

Украинцы, проживающие по обе стороны Днепра, могут иметь разные точки зрения по другим вопросам, но в данном случае они единодушны в своих оценках. И если отголоски Евромайдана были слабо слышны в восточных и южных регионах страны, то именно отношение к этой системе всех украинцев, независимо от региона проживания, объясняет сегодня отсутствие того искреннего контрреволюционного импульса, который мы наблюдали в 2004 г.

В годы президентства Виктора Януковича власть стала абсолютной ценностью, а национальные интересы отошли на задний план. Недопущение экономического дефолта, безусловно, является национальным интересом, и премьер-министр Азаров понимает это не хуже остальных. Но Украина подошла к этой пропасти не в силу естественных причин. По крайней мере, в течение последних трех лет экономическую политику в стране определяли узкособственнические интересы, сиюминутные цели и явная неспособность правительства установить связь между причиной и следствием.

Искусственные связи между звеньями этой цепи — то есть грабительские налоги, чрезмерно высокий уровень государственных расходов, открытая узурпация прав собственности, завышение курса гривны и занижение оптовых цен на энергоносители, субсидирование «своих» предприятий и скрытые спекулятивные схемы — создавались с целью обогащения рейдеров «в законе», «культуры казино» (т.е. разделения на тех, кто всегда в выигрыше и тех, кто в проигрыше) и Семьи. С другой стороны, эти связи привели к обнищанию класса предпринимателей, снижению доходов государственной казны, обмелению инвестиционных потоков, резкому сокращению золотовалютных резервов государства и вытеснению Украины с международного рынка заемных средств. И если бы Международный валютный фонд снял свои условия, как того требует сегодня Азаров, это было бы не актом щедрости, а настоящим преступлением.

Несмотря на то, что главным отрицательным персонажем драмы последних недель выступает Владимир Путин, он не является ни ее автором, ни режиссером. Он просто сделал то, что удается ему лучше всего: нашел слабые места и умело ими воспользовался. Внутри ЕС, где мнение Кремля иногда воспринимается, но крайне редко учитывается, было полное понимание того, что, как только Украина станет частью зоны свободной торговли ЕС, Евразийский Таможенный союз обложит весь украинский импорт единой таможенной ставкой для внешнего импорта (которая на сегодняшний день составляет 11,5%) и пойдет на другие меры структурного и технического характера. В таком случае Таможенный союз будет иметь полное право защищать свои рынки от беспошлинных товаров европейского производства, которые хлынут туда через территорию Украины. Но при этом нет никаких оснований для применения против Украины карательных мер, не говоря уже о тарифных ограничениях, превышающих аналогичные ограничения, действующие в отношении стран ЕС.

Сегодня уже известно о том, что 12 ноября Путин представил Януковичу тщательно продуманный пакет контрмер, которые будут выходить далеко за рамки этих параметров и разрабатывались с целью нанесения максимально возможного ущерба не только для украинской экономики в целом, но и интересов финансовых и бизнес-группировок, имеющих непосредственное отношение к самому Януковичу. После просочившейся в прессу информации о «меморандуме Глазьева», после бесконечных блокад на таможне и запретов (некоторых украинских товаров), которые мы наблюдали в течение предыдущих недель, не говоря уже о скоропалительном вступлении Армении в Таможенный союз в сентябре этого года, к такому повороту событий в Брюсселе не был готов никто. Справедливости ради следует сказать, что Брюссель, Варшава и Берлин прекрасно поняли смысл этих событий. Но, как это часто бывает в случаях, когда Москва начинает действовать согласно своей холодной логике, Европа в целом была не готова и шокирована.

Вопрос в том, почему сам Янукович оказался к этому готов даже в меньшей степени, чем Европа (как, впрочем, и Азаров, который должен был лучше понимать ситуацию). Дело в том, что даже в циничных умах может существовать множество иллюзий. После завершения в декабре 2011 г. переговоров о подписании Соглашения об ассоциации с ЕС, Янукович с Азаровым действовали так, будто были уверены в том, что им удастся совместить несовместимое, то есть подписать Соглашение с ЕС на обычных условиях (и при этом соблюдать ее требования только формально, а на деле имплементировать лишь отдельные положения по своему выбору) и одновременно присоединиться к некоторым положениям Таможенного союза. Когда и Баррозу, и Медведев четко дали им понять, что сразу на двух стульях усидеть не удастся, они просто проигнорировали это предупреждение, потому что до этого Украина именно тем и занималась, что успешно сидела на двух стульях одновременно. Кроме того, они были убеждены в том, в чем была убеждена большая часть украинских элит. А именно в том, что в Украине заинтересованы и ЕС, и Россия, и что при наличии достаточной настойчивости и хитрости выдвигаемые ЕС условия исчезнут сами собой, а Россия будет продолжать свою политику кнута и пряника, но лишь в той степени, в которой это необходимо для того, чтобы не слишком разозлить своего «младшего брата». Однако самая большая иллюзия, в плену которой Янукович пребывает и по сей день, состоит в том, что он сможет решать все, что происходит внутри страны, что сможет держать Европу в постоянном напряжении и в то же время продолжать требовать уступок от России.

Если говорить о России, то неспособность Януковича принимать правильные решения по отношению к этой стране была видна и раньше. Харьковские соглашения, подписанные в апреле 2010 г., по идее должны были способствовать ослаблению давления со стороны Москвы. В действительности же это давление только усилилось (вспомните хотя бы слова Медведева о том, что «все только начинается»). Несмотря на это, Янукович придерживался тех же фундаментальных взглядов на цели российской политики, которые исповедовали все его предшественники на президентском посту, и особенно настойчиво защищал свои корпоративные интересы от посягательств российской стороны. То, что я писал в «ЗН» о Кучме 10 лет тому назад, в равной мере относится и к Януковичу: «Он знает Россию и боится ее. Он не знает Запада, который его только раздражает и злит». Но в отличие от Кучмы Янукович патологически неспособен интегрировать свое знание в какую-то общую стратегию. То есть, говоря другими словами, в отношении России он применяет ту же стратегию, что и при решении всех других вопросов, потому что другой стратегии у него просто нет.

Что касается Европы, то иллюзии Януковича будут существовать до тех пор, пока ЕС не перестанет говорить языком недомолвок, намеков и умолчаний. На сегодняшний день ЕС отличился только тем, что открыто выступил в защиту надежд, ожиданий и права на протест участников массовых манифестаций на Евромайдане, а также потребовал привлечения к ответственности лиц, спровоцировавших своими действиями милицию на применение силы. Кроме того, ЕС еще раз подчеркнул, что условия Соглашения об ассоциации остаются открытыми до тех пор, пока Украина не будет готова их принять. В то же время, ЕС не присоединился к требованию украинской оппозиции об отставке правительства Януковича, и на то есть несколько весомых причин. Янукович является законно избранным президентом Украины. В 2004 г. он им не был, и «оранжевая революция» был ответом на нарушение Конституции самим государством. В течение более 20 лет, а точнее до 21 ноября 2013 г., Украина позиционировала себя как европейское государство. Все украинские президенты осуществляли курс на интеграцию с Европой. То, что Янукович отошел от этого курса, это, конечно, весьма серьезный вопрос, но он не имеет отношения к Конституции. Если же, как утверждает оппозиция, он вошел в сговор с президентом Путиным с целью втянуть Украину в Таможенный союз, притом без контроля со стороны парламента и без его согласия, то это, вне всякого сомнения, вопрос конституционности его действий. И все же это не вопрос, которым должен заниматься ЕС. Это должно быть решение суверенного государства.

Сегодня Кремль и его союзники упрекают ЕС в «давлении на Украину». Некоторые политики на Западе, никогда не упускающие возможность найти моральный противовес там, где его нет, заявляют, что и ЕС, и Россия одинаково давят на Украину. Но в действительности все обстоит совсем наоборот. Начиная с 1991 г. и заканчивая заявлением Азарова от 21 ноября 2013 г., давление по вопросу интеграции с ЕС исходило как раз от Украины, а не ЕС. Еще задолго до прихода к власти нынешнего правительства многие украинцы выступали за интеграцию с ЕС, считая, что Украина имеет на это полное право, и еще больше было тех, кого возмущала позиция стран ЕС, которые в течение первых десяти лет независимости не могли понять этих справедливых устремлений народа.

За последние десять лет в мировоззрении и действиях ЕС произошли значительные перемены. Более тесная интеграция с ЕС сегодня рассматривается уже как право Украины. Но интеграция рассматривается и как выбор, который будет зависеть от того, сможет ли Украина соответствовать требуемым стандартам. Восточное партнерство открывает перед Украиной реальную перспективу интеграции, ведущей к полноценному членству. Как заявила Кэтрин Эштон, Ассоциация (с Украиной) — это «самое далеко идущее соглашение, которое когда-либо предлагалось стране-партнеру». Давление же по вопросу присоединения к Таможенному Союзу исходит не от Украины, а от России. Отстаивая свое суверенное право выбора чего-то иного, Украина стала не только объектом давления, но и объектом экономического шантажа, несовместимого с положениями Будапештского меморандума 1994 года и фундаментальными принципами, определяющими геополитическое устройство мира после окончания эпохи холодной войны. Евросоюз имеет полное право открыто говорить об этом, как и не верить противоречивым либо откровенно лживым заявлениям.

Нерешительность и неопределенность позиции ЕС проявляется в самых разных сферах. С одной стороны, Евросоюз обвиняет Януковича в действиях, неприемлемых в демократическом государстве. С другой стороны, ЕС соглашается на переговоры с его представителями о присоединении к сообществу европейских стандартов и ценностей. После окончания холодной войны слово «взаимодействие» превратилось в своего рода «успокоительное средство» для внешнеполитического истеблишмента Европы. В отношении властей в Киеве и, в не меньшей степени в Москве, оно уже стало чем-то вроде внешнего рефлекса, причем независимо от анализа результатов.

Тем не менее, в данном случае есть несколько убедительных аргументов в пользу того, чтобы продолжать контакты с Януковичем, а не превращать его в изгоя. Он уже исчерпал запас доверия к себе, и по этому поводу не может быть никаких иллюзий. Продолжать с ним контакты следует не потому, что изоляция «подтолкнет его к России», чего многие справедливо опасаются. Брюссель вовсе не настроен на торги с такими партнерами и сразу распознает тактику шантажа, если таковая имеет место. Контакты с Януковичем следует поддерживать для того, чтобы предотвратить появление еще одного Лукашенко. Если сам Янукович не будет заинтересован в мирном разрешении кризиса, он может превратиться в еще большую проблему. Возможности украинской полиции и внутренних войск не безграничны, но нельзя забывать, что в нынешних событиях пока задействована лишь малая часть их реального потенциала. ЕС в этой ситуации ведет себя предельно осторожно, так как считает, что речь идет о человеческих жизнях. Возможно, такая позиция является не совсем оправданной, но, по крайней мере, это ответственная позиция. Тем не менее, приближается момент, когда она будет уже не просто неумной, но даже позорной. Дальнейшие события покажут, наступил этот момент или нет.

Весьма показательный пример провала политики ЕС касается России. Евросоюз достиг впечатляющих успехов в разработке политики по отношению к России, какой он хочет ее видеть, но плохо справляется с задачей разработки политики по отношению к России, которая есть на сегодняшний день. Наконец стало ясно, что Россия вступила в геополитическую борьбу за влияние в странах Восточной, Центральной и большей части Юго-Восточной Европы. Однако никто не осмеливается признать это публично, многие до сих пор боятся признаться в этом даже самим себе, а другие с большим трудом пытаются понять мотивы Кремля. Для Брюсселя Ассоциация — это альтернатива членству в ЕС, в то время как для Москвы это расширение ЕС альтернативными методами. С точки зрения председателя Еврокомиссии Баррозу, ассоциация Украины с ЕС не будет иметь для России негативных последствий, а в долгосрочной перспективе даже принесет немало пользы. С точки зрения Путина, в данном случае ЕС вторгается в регион, который сам Путин называет «зоной особых интересов России» и частью так называемого русского мира. Попытки ЕС «взаимодействовать» по этим вопросам не имеют никакого смысла. Это будет разговор слепого с глухонемым.

Все уже набившие оскомину рассуждения о недостатках России совсем не учитывают особый образ мышления Кремля. Какими бы ни были проблемы и результаты деятельности Путина внутри страны, на международной арене он всегда действовал уверенно и решительно. После отказа Украины от Ассоциации с ЕС он решил, что игра ЕС на восточном направлении проиграна, а вместе с ней устранена и самая страшная угроза со стороны ЕС — интеграция Малороссии. Хотя мощь России медленно убывает, она всегда пользуется ею решительно и в полной мере, невзирая ни на какие протесты Запада. Там, где речь идет о жизненно важных интересах, нынешнее российское руководство не считается ни с какими рисками и даже согласно понести некоторый ущерб ради получения стратегической выгоды.

Евромайдан расстроил планы Москвы, но не избавил ее от привычки действовать вопреки всем возможным рискам, как и не подорвал ее уникальную способность достигать результатов, невыгодных для любой из сторон, в том числе и для самой себя. Именно на эту опасность должны обратить особое внимание в Киеве, Брюсселе и Вашингтоне. ЕС должен воспринимать Россию такой, какая она есть сегодня, и в соответствии с этим выстраивать свою политику. Он должен не только разработать механизм реагирования на кризисные ситуации, основанный на солидном финансовом обеспечении, но и (как это уже сделало НАТО) создать Группу высокого уровня, которая вернется к базовым принципам, сформирует реалистичную программу пошаговой реализации конкретных задач и определит необходимые для этого средства и ресурсы. У Москвы не должно остаться ни малейшего сомнения в том, что принципы, лежавшие в основе переформатирования геополитического устройства мира после окончания холодной войны в 1990 г., никуда не делись и продолжают действовать до сих пор.

Но это является не целью России, а нынешним состоянием Украины, представляющим самую серьезную угрозу для идеалов Евромайдана и будущего этой страны. Янукович входит в сообщество тех, от кого зависит это будущее — в сообщество бенефициаров и сторонников, которые потеряют все то, что теряет сам Янукович. Общество действует так же сплоченно, как и в 2004 г., но это уже другое общество. Те, кто стоял на Майдане, уже не захотят возвращаться к тому, что было. Прежде разобщенная оппозиция стала не только более сплоченной, но и более решительной. Вместе с тем, в отличие от 2004 г., общество некому вести за собой, и пока оно не видит лидера, в которого готово было бы инвестировать свое доверие. Евросоюзу и Западу в целом не хватает воли, чтобы вмешаться и повлиять на ситуацию, чтобы использовать свой прежний моральный авторитет или собрать команду лидеров, которые могли бы его восстановить. А пока эти переменные отсутствуют, задачей номер один должна стать выработка рецепта мудрости и способов выхода из нынешней кризисной ситуации.

В действительности, ни Европа, ни Россия, ни Партия регионов, ни объединенная оппозиция не имеют стратегии действий в той новой реальности, которая возникла в результате Евромайдана. Будущее Украины, а может быть, и всей Европы зависит от того, будет ли эта новая реальность способствовать появлению людей, способных действовать взвешенно, творчески и целенаправленно, которые не забудут уроки истории, но при этом останутся свободными от стереотипов и категорий прошлого. Если такие люди уже есть, то очень скоро им придется заявить о себе.

Джеймс Шерр, научный сотрудник Королевского института международных отношений (Чатем-Хаус, Великобритания).

Источник:«Зеркало недели. Украина»