/Европейское измерение/
Аутсайдеры имеют преимущество
Будущее уже не то, что было раньше
Поль Валери
Отчетливо выраженное французами и голландцами предпочтение севрюжины с хреном единой конституции и последовавшее за этим решение правительства Великобритании отложить на неопределенный срок проведение своего референдума вызвали серьезное беспокойство у политических элит континента. Естественно, в странах-участницах ЕС срочно занялись детальным анализом причин случившегося и поисками выхода из создавшейся ситуации.
Политически же активную часть населения Беларуси, России и Украины значительно больше интересуют собственные европейские перспективы. Поэтому представляется целесообразным рассмотреть реакцию политиков и экспертов из этих стран, а также попытаться спрогнозировать возможные последствия упомянутых событий для данной части Европы.
Стоит напомнить, что сегодняшние взаимоотношения этих государств с ЕС различаются весьма существенно. Украина устами своего нового руководства открыто заявила о намерении примкнуть к ведущей европейской структуре и в последнее время прилагает самые активные усилия по реализации заявленной цели. Успехи на этом пути пока не слишком заметны, хотя в целом на вербальном уровне Брюссель относится к данному проекту сдержанно-благосклонно. В частности, верховный представитель Евросоюза по вопросам внешней политики и безопасности Хавьер Солана заявил на днях, что «отношения ЕС и Украины — очень близкие и продолжают углубляться».
Россия, используя зависимость Европы от своих сырьевых ресурсов, пытается играть роль великой державы и вести с ней диалог на равных. Многочисленные переговоры дали в конце концов определенные результаты: стороны договорились о «дорожных картах», включающих в себя целую серию проектов, направленных на сближение в тех пространствах, где они рассчитывают на сотрудничество. Это экономика; свобода, безопасность и правосудие; внешняя безопасность; наука, образование и культура. Зато, вопреки широковещательным заявлениям, звучавшим в последние месяцы, не удалось прийти к согласию по визовому вопросу. В глобальном плане у Кремля не получилось также ни настроить ЕС на антиамериканскую волну, ни всерьез расколоть его на этой почве, хотя такого рода поползновения имели место.
Республика же Беларусь по инициативе Евросоюза является единственным государством в Европе, не связанным с ним никакими формальными политическими соглашениями. Причины данного остракизма, напомним, заключаются в полном несоответствии внутренней политики нынешнего белорусского руководства общепризнанным демократическим принципам государственного устройства. Причем в последнее время осуждение такого поведения со стороны практически всех структур ЕС и отдельных его стран-участниц стало гораздо более сильным.
В соответствии с этим и отношение к Европейскому союзу официального Минска является неприязненным. Справедливости ради следует отметить, что временами здесь звучали широковещательные заявления о необходимости тесного сотрудничества, хотя всерьез о возможности присоединения к союзу речи никогда не заходило. А недавнее его расширение и, особенно, вступившие в него соседние с Беларусью государства регулярно подвергаются критике (зачастую с очевидным искажением фактов) в официальных средствах массовой информации.
Итак, какова же реакция со стороны России, Украины и Беларуси на последние драматические события внутри ЕС? Виктор Ющенко, выступая 7 июня в Анкаре, заявил, что «Украина надеется стать ассоциированным членом Евросоюза уже в 2008 году». Большинство местных обозревателей согласны с главой украинского внешнеполитического ведомства Борисом Тарасюком в том, что результаты референдумов не скажутся на взаимоотношениях Украины и ЕС, так как это событие затормозит лишь процессы внутренней интеграции Евросоюза. Возможно, «пострадают» Турция и Хорватия, находящиеся на подходе. Украина же планирует только подать заявку на членство в ЕС не раньше второй половины этого года.
Действительно, как ни парадоксально, но в складывающейся ситуации в лучшей позиции оказываются не лидеры гонки, целью которой является вступление, а аутсайдеры. В том смысле, что их потери времени могут оказаться значительно меньшими, если вообще будут иметь место. Это, разумеется, не означает, что Украина попадет в ЕС раньше Хорватии (о Турции разговор особый). Но последняя уже была практически готова к началу переговоров, которое сейчас, по всей видимости, будет отсрочено на неопределенный срок. К моменту же предполагаемого старта консультаций Украина-ЕС — а он в самых оптимистических прогнозах ожидается не ранее, чем через несколько лет, — конституционная проблема так или иначе разрешится.
Вместе с тем, украинские эксперты подчеркивают, что речь пока идет лишь о гипотетической возможности. Для ее реализации потребуется очень много усилий, поскольку (как, кстати, и в Беларуси) хотя широкие массы и высказываются в пользу членства, они довольно слабо знакомы с европейской системой ценностей. Кроме того, многие украинские чиновники, также заявляющие о своей евроинтеграционной ориентации, отнюдь не демонстрируют законопослушание, что совершенно невероятно в единой Европе. В общем, политологи не считают вступление в ЕС самоцелью, главное с их точки зрения — это формирование в стране европейских цивилизационных подходов. То есть при общности задачи их взгляды в данном аспекте расходятся с намерениями украинских властей, стремящихся форсировать присоединение страны к евроатлантическому сообществу.
Перейдем к позиции Москвы. В силу того, что у наших восточных соседей в печатных СМИ и интернет-изданиях еще сохраняется определенный плюрализм, оценки достаточно разнообразны. Все же в целом явно преобладает злорадство, связанное и с последним расширением и, особенно, со стремлением войти в европейскую компанию ряда бывших советских республик, прежде всего, конечно, Украины: «„Революционные“ лидеры стран СНГ, успевшие вывесить в своих кабинетах флаги ЕС, распрощаются с иллюзиями. Ни через 10, ни через 20 лет в Евросоюзе их не ждут. Как бы ни звали лоббисты из Восточной Европы и Балтии, как бы ни обещали свое содействие». Показательно, что опубликован этот пассаж в считающихся либеральными «Известиях».
«Теперь становится очевидным, что „евростарики“ сказали решительное „нет“ и Турции, и всем постсоветским странам, мнящим себя членами ЕС (прежде всего это касается Украины)» (Politcom. ru, 02.06.05).
Даются также уничижительные характеристики как новичкам, так и кандидатам: «Польша с ее непомерными геополитическими амбициями, никак не подкрепленными экономическими показателями. Латвия с ее сотнями тысяч „неграждан“ и маршами эсэсовских ветеранов. Румыния с ее чудовищной коррупцией. Албания с ее ужасающей нищетой, сопоставимой разве что с уровнем „черной Африки“. Турция с ее исламистами, выигрывающими парламентские выборы, и с ее курдским сепаратизмом. Грузия с ее Абхазией и Южной Осетией. Молдавия с ее Приднестровьем. Зачем все это нужно рядовому французу, голландцу или немцу, привыкшему жить совсем в другой системе координат?» (Известия, 31.05.05)
В соответствии с такой установкой делается вывод, что главной причиной протестного голосования во Франции и Нидерландах стало слишком быстрое расширение ЕС. На самом же деле причин для негативного отношения значительной части западноевропейцев гораздо больше. Здесь и внутриполитические противоречия, и неважное состояние экономики, и, что греха таить, откровенный национализм (вспомним того же Ле Пена). В конце концов, единая конституция — это в гораздо большей степени углубление интеграции, нежели расширение состава участников.
Большинство российских аналитиков убеждены, что Россия никогда не станет членом ЕС, поскольку это ей не нужно. Однако одновременно они испытывают досаду и раздражение, когда на этот путь становятся постсоциалистические и, тем более, постсоветские государства. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Такое поведение в очередной раз подтверждает сохранение имперского сознания у преобладающей части российской политической элиты, которая тоскует о возврате к биполярному миру. Кроме того, она прекрасно понимает, что после вхождения в евроатлантические структуры бывших советских республик те в качестве «подмандатных территорий» будут потеряны для них навсегда.
Это с очевидностью следует из заключений даже далеко не самых одиозных российских политологов: «Сейчас, пока ЕС будет заниматься консолидацией ключевых позиций в сердцевине Европы, возникнет передышка, которая нужна и нам, и европейцам. Надеюсь, что за это время обе стороны примут правильное решение, потому что только вместе Европа и Россия могут стать глобальным центром силы. Порознь они не имеют таких шансов» (А. Арбатов). «По сути, у России появляется уникальный шанс использовать кризис, возникший в Евросоюзе, для переосмысления своей политики на постсоветском пространстве. Похоже, создание нового геополитического проекта с участием восточноевропейских стран замедлится. И Россия может этим воспользоваться» (Г.Ковалев).
Если же отойти от захватывающего дух глобального мышления к более прозаическим делам, то, как представляется, прошедшие референдумы практически никак не скажутся на взаимодействии России с Европейским союзом. Упомянутые «четыре пространства» будут понемногу наполняться содержанием вне зависимости от внутреннего устройства ЕС, если Россия сама не застопорит свое движение к демократии. В этом плане значительно больше будет определяться тем, кто победит на предстоящих в недалеком будущем выборах в ведущих странах союза — Германии, Франции и Италии.
Наконец, Республика Беларусь. Здесь наблюдается четкая поляризация мнений в зависимости от того, к какому лагерю — правительственному или оппозиционному — принадлежит источник. В правящих кругах не скрывают своего удовлетворения. Конечно, официальные структуры вроде МИД выражаются дипломатично, хотя и отмечают наличие «разрыва в восприятии процессов и перспектив евроинтеграции населением и линией Брюсселя и политического истеблишмента».
А вот государственные СМИ в значительно большей степени отражают настроения в верхах. Забавно при этом наблюдать, как они пытаются прямо или косвенно связать происходящие в ЕС события с нашей внутри- и внешнеполитической ситуацией. Со своей, естественно, колокольни. Несколько характерных цитат: «Пока единой внешней политики ЕС… нет. Это касается и позиции в отношении Беларуси». «Французы доказали, что важнейшие для страны решения должны приниматься на референдуме. Референдум — глас народа» (Советская Белоруссия, 31.05.05).
«Для Беларуси во всей этой истории важны два момента. Во-первых, в объединенной Европе в принципе не существует единого мнения. Это дает нам дополнительные возможности для развития двустороннего сотрудничества с заинтересованными странами. Во-вторых, даже если „общее мнение“ артикулируют тамошние политики, вовсе не факт, что к нему имеют маломальское отношение европейцы» (Там же, 3.06.05).
Здесь желаемое явно выдается за действительное. Судя по последним высказываниям европарламентариев и других официальных представителей ЕС, единая политика Евросоюза в отношении официального Минска существует, она нацелена на проведение политических реформ, и никакого пересмотра ее не предвидится.
Оппозиция дает оценку ситуации со своих позиций. Здесь отчетливо просматриваются два аспекта: отдаленный — влияние на возможные перспективы вступления, и более злободневный — оказание помощи в борьбе за демократические преобразования. По первому пункту разногласий практически нет: то, что случилось, на руку нашей стране, поскольку, если она когда-либо в самом деле решит стать членом единой европейской семьи, ей для этого придется пройти чуточку меньший путь.
В отношении же практического содействия высказываются опасения, что внутренние разборки отвлекут внимание Брюсселя от «белорусской проблемы». Возможно, на первых порах так оно и случится. Однако после саммита, намеченного на 16–17 июня, на котором будет выработана некая новая стратегия, все структуры ЕС вернутся к работе в прежнем режиме. Ибо по большому счету ничего катастрофического не произошло.