Проблемы белорусской промышленности, проявившиеся двадцать лет назад с приобретением государственной независимости, остались ровно теми же. Белстат подтверждает: промышленность Беларуси переживает кризис. Объем промышленного производства в январе–октябре 2013 года составил 95,4% от аналогичного периода прошлого года. При этом производство сократилось прежде всего в приоритетных отраслях. Успехами которых мы привыкли гордиться еще в советские времена.

Например, трактор «Беларусь» выпускался в двух цветах — синие машины направлялись в союзные республики, красные — на экспорт. Интересно, что «синие» тракторы тоже маркировались пятиугольником «Знака качества». Что говорить о «красных», которые (как писали в газетах) продавались даже канадским фермерам. В соответствие с этой логикой получалось, что если еще чуть-чуть поднажать, то белорусские тракторы, а вместе с ними и МАЗы, и «горизонты» с «океанами» были бы не хуже западных аналогов.

Законно гордились. Белорусские тракторы и грузовики поставлялись в десятки зарубежных стран — не только на Кубу и в революционную Никарагуа. Но сомнения возникали и с каждым годом множились. Например, в прессе (перестроечное время, гласность) сообщали, что фирма, покупающая трактор «Беларусь», не может договориться с ВАО «Тракотороэкспорт», чтобы те привозили тракторы в Канаду без двигателей. Поскольку фермеры устанавливали на «Беларусь» собственные моторы и не хотели покупать минские двигатели. Двигатели приходилось демонтировать прямо в порту и отправлять на Родину теми же советскими судами торгового флота. Для них попутный груз не всегда оказывался «попутным», потому капитанам приходилось тайком топить их в океане. Вот такая характерная деталь, свидетельствующая о реальном состоянии дел в советской экономике, о ее перспективах.

Отметим, что все белорусские дела определялись в Москве. Момент, который надо было понимать и впоследствии учитывать. Если Беларусь превращалась в суверенное государство, то и внешняя ее торговля должна была стало иной, не совпадающей в внешней торговлей БССР. В прежние времена директор любого минского союзного предприятия привычно сетовал, что Москва «зажиливает» валютную выручку, которую получает от поставок на экспорт белорусской продукции. Поэтому время от времени снаряжался «командировочный дипломат», затаривался двумя-тремя бутылками «Беловежской»и ехал к друзьям в министерство, в Москву, чтобы «выбить»заработанную собственным заводом часть валюты для своих нужд.

В конце-концов все получилось вполне по Остапу Бендеру: «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе».C декабря 1991 года Беларусь приобрела политическую независимость, а вместе с ней — необходимость перестраивать экономику в соответствии с национальными интересами. Ранее, производственная программа конкретного предприятия версталась в союзном министерстве, под нее выделялись необходимые ресурсы: осваивай их в производстве, выполняй планы-поставок. А сегодня на тебе вся ответственность — все купи, все продай. По данным Министерства статистики РБ, в первом постсоветском году (1992 г.) экспорт составил 1,061 млрд. USD, импорт — 755 млн. USD, сальдо сложилось положительное — 306 млн. USD. Оно составили 16,9% от объема внешнеторгового оборота, или 28,8% от стоимости экспорта. Если бы эти пропорции сохранились, то в 2013 году, вероятно, положительное сальдо составило бы 11-12 млрд. USD.

Но этого не произошло. Прежде всего потому, что в 1992 году Беларусь формально стала независимой европейской страной (конкурирующей с соседями в борьбе за экономические ресурсы), но ее элита осталась просоветской. Ранее Беларусь получала ресурсы, поскольку была советской, затем вынуждена была их покупать, поскольку вместо СССР на карте появилась Россия.Россия же, в отличии от Европы, обделенной ресурсами, имела у себя «всю систему Менделеева» и считалось способной к созданию самодостаточно экономики. Беларусь на правах интегрирующейся в российскую экономику стала приобретать ресурсы у России на специфических условиях.

Ранее советские республики жили одинаково счастливо, а после развода каждая столкнулась с собственным несчастьем. Например, в экономическом плане Грузия была уничтожена на второй день после отмены государственной монополии на внешнюю торговлю. То же самое повторилось в Молдове. В Украине, как и в Беларуси, в собственности осталось все нажитое «при Советах» имущество, с которым оказалось не просто управиться, не просто организовать производство, чтобы получить прибыли. Металлургия, нерентабельные шахты, изношенная инфраструктура, огромная энергоемкость производства. Украина все еще решает: с кем? Пока, похоже, остается с Россией, но, представляется, не окончательно и даже не на продолжительный срок. Можно сослаться на белорусский интенсивный и разнообразный интеграционный опыт: вместо экономического лояльного партнера, Минск все чаще встречается с расчетливым и эгоистичным конкурентом. Исключая пищевую продукцию, наращивание объемов которой ограничены возможностями производства, белорусская промышленность все чаще наталкивается на ограничения сбыта своей продукции на российском рынке. По той же причине, что и двадцать лет назад, когда Беларусь не могла конкурировать ни с развивающимся миром, ни с цивилизованным.

Россия торгует ресурсами, богатеет и ориентируется на западного производителя. Предпочитая для своей промышленности западное оборудование, и ширпотреб на потребительском рынке, где достаточно многочисленный средний класс давно готов потреблять не столько много, сколько качественно. И все меньше нуждается в белорусских товарах.

К сожалению, двадцать лет тому белорусское руководство построила политику на одном допущении: там нас не ждут. В противовес Европе был избран российский «вектор». Теперь нас и там не ждут, и избранный вектор не спасает Беларусь от развала промышленности.