Завершившийся в Сочи очередной, уже семнадцатый по счету, саммит Евросоюз — Россия вызывал повышенный интерес, поскольку прошел на фоне заметного обострения отношений между сторонами.
И хотя формально он был посвящен обсуждению практической реализации так называемых «дорожных карт» для четырех общих пространств, было ясно, что главной темой станет дискуссия по вопросам энергетической безопасности, которые в настоящее время находятся в центре внимания мирового сообщества. Тем более что встреча российского президента Владимира Путина с тремя представителями ЕС высшего ранга — главой Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу, австрийским канцлером Вольфгангом Шюсселем и Верховным представителем Евросоюза по внешней политике Хавьером Соланой — стала первым мероприятием столь высокого уровня с того момента, когда Газпром запятнал доселе безупречную репутацию России как надежного энергетического поставщика, временно приостановив в январе поставки газа в Украину.
Перед началом переговоров в большинстве западных средств массовой информации высказывалось мнение, что там будет иметь место очень сложная и напряженная дискуссия с малой вероятностью позитивного исхода. Например, британская The Guardian утверждала, что встреча в Сочи едва ли принесет облегчение европейским потребителям и компаниям, и приводила мнение аналитиков, что в отношении ключевого вопроса — энергетической безопасности — шансы совершить прорыв равны нулю. По мнению The Times, «умиротворяющий пейзаж Сочи станет фоном для яростной перепалки между Москвой и Брюсселем».
Особых надежд на успех не питала и российская пресса. «КоммерсантЪ», в частности, предсказывал, что саммит пройдет «в дружественной обстановке и сложной атмосфере»: «Российский президент поговорит с руководителями ЕС об энергетической безопасности и постарается уйти от темы демократизации».
Сами западные участники переговоров высказывались крайне осторожно. Так, Вольфганг Шюссель предостерег от каких бы то ни было попыток превратить поставки энергоносителей в инструмент политики: «Оружие очень быстро обернется против тех, кто решится на его использование» (Financial Times Deutschland, 24.05.06). Зато российская сторона демонстрировала самый радужный оптимизм. Помощник президента России Сергей Ястржембский высказал мнение, что саммит станет новой вехой в истории отношений Москвы и Брюсселя.
Внешне всё примерно так и выглядело. Руководящая тройка ЕС прибыла в Сочи накануне саммита, а потому имела время насладиться прелестями главного черноморского курорта России, равно как и казачьими и цыганскими песнями и плясками. Не случайно на состоявшейся на следующий день пресс-конференции гости постоянно вспоминали «рабочий» ужин на закате при прекрасной погоде под негромкое исполнение «Голубой рапсодии» Гершвина и вообще всячески демонстрировали исключительно благодушное настроение.
Тем не менее при всей подобной идилличности саммит наглядно продемонстрировал, насколько велики противоречия. Даже выдержанное в максимально корректном духе заключительное коммюнике позволяет сделать вывод, что он закончился если не полным провалом, то, во всяком случае, почти безрезультатно. В документе, как и положено, констатируется, что «встреча прошла в дружественной обстановке» и «состоялся откровенный обмен мнениями», однако конкретными результатами названы лишь подписание соглашений об облегчении визового режима и реадмиссии, выделение Евросоюзом 20 миллионов евро на программы социально-экономического восстановления Северного Кавказа, а также начало совместного финансирования Европейского колледжа, который откроется в Москве нынешней осенью.
В то же время в отношении таких важных сфер сотрудничества, как формирование общего экономического пространства, борьба с терроризмом, наркотрафиком и организованной преступностью, права человека, взаимодействие в ликвидации «горячих точек» и в решении проблем в странах, являющихся соседями обеих сторон, было лишь подтверждено принятие к сведению итогов проведенных консультаций, что в переводе с дипломатического языка означает отсутствие согласия.
Особенно удручающими для европейцев стали итоги обсуждения энергетических вопросов. Россия категорически отказывается ратифицировать в ее нынешнем виде уже подписанную Энергетическую хартию, по-детски оправдываясь тем, что она, дескать, сначала подписала документ, возводящий свободную конкуренцию в ранг обязанности, и лишь потом изучила его досконально. На самом деле Москва все больше видит в нефти и газе верное средство укрепления своей политической значимости, которое она не хочет выпускать из своих рук из-за какой-то там хартии. Не было найдено согласие также в вопросе доступа Европы к российской системе газопроводов.
Весьма симптоматично, что в тот самый день, когда Владимир Путин на саммите пытался убедить европейских лидеров в надежности энергетических поставок из России, российские власти выступили за передачу отечественным компаниям контроля над двумя крупными нефтяными проектами на Дальнем Востоке, операторами которых на настоящий момент являются иностранные фирмы. На заключение сахалинских контрактов, которые принесли стране огромные потоки иностранных инвестиций, ушло почти десять лет. Но теперь эти проекты явно не соответствуют нынешней политике России, суть которой заключается в предоставлении контроля над крупными месторождениями энергоресурсов отечественным производителям.
Если учесть, что сочинская встреча фактически являлась генеральной репетицией саммита G8, который должен состояться в июле в Санкт-Петербурге, где главным вопросом — кстати, по инициативе России — также должен стать энергетический, то логично ожидать, что напряженность между Россией и Западом достигнет там кульминации.
Очевидно также, что из-за угрозы возникновения сложностей в обеспечении нефтью и газом западные партнеры Путина изо всех сил стараются не раздражать российского лидера и всячески сглаживают противоречия. В такой ситуации чрезвычайно трудно всерьез рассчитывать на то, что Запад захочет и тем более сможет оказать на Москву заметное давление, с тем чтобы убедить ее каким-то образом воздействовать на своего белорусского союзника.
Соответственно, хотя в Брюсселе неоднократно заверяли, что «белорусский вопрос» должен быть достаточно остро поставлен в Сочи, практически никакой информации на тему, больше всего интересовавшую граждан нашей страны, до сих пор не поступало. Правда, уже после упомянутой пресс-конференции Владимир Путин сообщил, что о ситуации в СНГ и отдельных странах говорилось и во время саммита, и накануне, однако суть разговоров осталась неизвестной. Впрочем, еще до начала саммита тот же Ястржембский заявил, что «если тема отношений Европы с Беларусью возникнет, мы свою позицию выскажем снова. Я не вижу причин для ее изменения, она европейским коллегам известна» (www.newsru.com, 26.05.06). Поэтому можно предположить, что каких-либо заметных сдвигов на этом направлении не произошло.
Возможно, более важное, хотя и косвенное, значение для Беларуси имело другое свершившееся на саммите событие: лидеры России и Евросоюза подписали соглашение об облегчении визового режима. Если его ратифицирует Европарламент, то право на упрощенное получение шенгенской визы будет предоставлено ученым, бизнесменам, артистам, спортсменам, студентам, журналистам. Это, конечно, еще далеко не безвизовый обмен, о котором мечтают российские власти и о котором речь пока вообще не идет, однако, безусловно, определенный шаг к нему. При этом по настоянию ЕС Москва пообещала в ближайшее время снять проблему обязательной регистрации в России иностранцев.
Для Республики Беларусь здесь существенно то, что для достижения этого результата России пришлось-таки поступиться некоторыми принципами и подписать соглашение об реадмиссии, то есть возвращении нелегальных мигрантов, так как Евросоюз настаивал на одновременном подписании двух документов. Дело в том, что в соответствии с данным соглашением Россия обязуется принять гражданина своей страны, а также прибывших из нее граждан третьего государства или лиц без гражданства, в случае если они «не соответствуют или перестают соответствовать действующим условиям въезда, пребывания или проживания на территории запрашивающего государства-члена». Аналогичное обязательство берет на себя и Европейский Союз. Первые три года после вступления документа в силу Россия будет обязана принимать в порядке реадмиссии исключительно своих граждан или граждан тех государств, с которыми у нее имеются аналогичные соглашения. Поэтому в настоящий момент Россия ведет переговоры со всеми государствами СНГ и рядом азиатских государств, включая Китай, о заключении соответствующих взаимных соглашений. Их подписание снимет с России ответственность за оказавшихся на территории ЕС «нелегалов».
Как известно, белорусские власти регулярно заявляют о нехватке средств на предотвращение проникновения нелегальных мигрантов в сопредельные страны ЕС с нашей территории, а также на их содержание, и требуют на это денег от Евросоюза. Можно вспомнить, что сам Александр Лукашенко неоднократно угрожал «открыть границу», если Евросоюз не прислушается к этим требованиям. Теперь, в силу того что практически все эти мигранты попадают к нам из России, подписание с ней упомянутого соглашения частично снимет с Беларуси это бремя.
В то же время не должно быть никаких иллюзий, что облегчение визового режима для России распространяется на граждан «союзного государства». В этом вопросе остается лишь надеяться на то, что руководство ЕС прислушается к призывам ряда государств-участников упростить данную ситуацию для рядовых жителей нашей страны.
Говоря об отношениях России и ЕС в целом, российские эксперты отмечают, что политическим приоритетом российского государства в отношениях с Европой стало лоббирование интересов крупных государственных корпораций — от рекрутирования европейских политиков на руководящие посты в ресурсно-сырьевые компании до продавливания новых путей доставки ресурсов и поддержки планов экспансии на европейские рынки сбыта ресурсов. Отношения с ЕС оказались фактически подчинены интересам крупного государственного бизнеса («Независимая газета», 25.05.06).
Вне рамок энергетического «поля» эти отношения отошли на задний план, и такая ситуация, скорее всего, сохранится в обозримом будущем. К сожалению, возник (и расширяется) новый идеологический разрыв по линии демократия-авторитаризм, а доверие к России и ее руководству в Европе существенно снизилось.
Причем сама Москва в последнее время сделала, кажется, все возможное для усиления в ЕС антироссийских настроений. Агрессивная риторика в адрес новых восточных членов союза, прежде всего Польши и стран Балтии, жесткие действия против декларирующих проевропейскую ориентацию бывших союзных республик — Грузии, Украины, Молдовы — вызвали в Европе ответную реакцию. Как показывают социологические опросы, уровень позитивного восприятия России за 2005 год значительно сократился даже в странах старой Европы, на которые Москва пыталась опираться в отношениях с Евросоюзом. В Италии, например, позитивный рейтинг России сократился с 38 до 22%, в Великобритании — с 38 до 27%. Во Франции доля относящихся к России позитивно сократилась за прошлый год с 30 до 21%, а доля относящихся негативно выросла с 57 до 62%. При этом следует отметить, что опрос проводился еще до январского газового кризиса («КоммерсантЪ», 24.05.06).
Похоже, что данная ситуация Россию вполне устраивает. Во всяком случае, нынешняя политика находит поддержку российской политической элиты. Так, сопредседатель Совета по национальной стратегии Иосиф Дискин, оценивая положение дел, с гордостью заявил: «Теперь отношения строятся на основе четкого понимания двух вещей: экономическое развитие Европы прочно зависит от России и от поставок российских энергоресурсов, и второе — Россия отказалась от роли просителя и готова защищать свои интересы» (www.politcom.ru, 26.05.06). С сожалением приходится отмечать, что вместо того чтобы заниматься главным делом — собственной трансформацией, Россия по обыкновению втягивается в соперничество за влияние и власть с другими государствами.
Едва ли на этом пути она достигнет успеха, но это, вообще говоря, ее проблемы. Что же касается нашей страны, то для нее в данной ситуации существенно то, что помимо своего прямого противодействия намерениям Европы способствовать проведению здесь демократических преобразований, Москва вынуждает Евросоюз отвлекать на данную конфронтацию внимание и силы.