В последние годы белорусские независимые социологи нечасто затрагивают в своих исследованиях «щекотливые» вопросы национального самосознания, национальной самоидентификации, базовых идеологических предпочтений белорусского социума. Очевидно, июньский опрос НИСЭПИ призван был хоть как-то восполнить эти «белые пятна». Но многие из заданных респондентам вопросов носили двусмысленный и манипулятивный характер– так что большинство полученных результатов имеют весьма ограниченное практическое применение.

Наиболее сомнительными были вопросы об отношении граждан к белорусскому языку. Вместо того, чтобы предложить респондентам понятные и очевидные вариантов ответов на вопрос: «Какой язык должен быть в Беларуси государственным?»:

— белорусский язык

— русский язык

— государственными должны быть два языка — белорусский и русский,

респондентам был предложен вопрос: «Как Вы относитесь к тому, что белорусский язык является в нашей стране государственным?». Будто эксперты НИСЭПИ не читали нынешнюю Конституцию и не видят неадекватности своих формулировок.

Другой пример некорректного вопроса: «Считаете ли Вы, что возрождение белорусского языка требует государственной поддержки?». Этот вопрос имеет смысл только как развитие и углубление другого вопроса: «Считаете ли Вы, что возрождение белорусского языка необходимо?». Но этот, основной вопрос, задан респондентам так и не был.

Мы далеки от попыток некоторых оппозиционных политиков бросить тень на профессионализм экспертов НИСЭПИ. Скорее, в данном случае социологи просто взяли на себя неблагодарную миссию стать «фиговым листком», призванным прикрыть огрехи нынешней оппозиции, для которой темы национального самосознания и самоидентификации являются уже много лет жестко табуированными. Как, впрочем, и вопросы геополитического и цивилизационного выбора нашей страны.

Если проанализировать публичные платформы Владимира Гончарика, Семена Домаша, Александра Козулина, Александра Милинкевича (образца 2006 года, не путать с нынешним идеологически внятным и целостным Милинкевичем), Андрея Санникова, Владимира Некляева и т. д. и т. п., то легко увидеть, что каждый из них пытался потчевать электорат различного рода идеологическими суррогатами.

Здесь можно вспомнить идеи «геополитического моста», «финляндизации», «нейтралитета», «многовекторности», «Европа — стратегический партнер, Россия — стратегический союзник», «С Европой — мир, с Россией — хлеб». И таких каламбуров можно приводить не один десяток. Ни один из этих лозунговбыл способен мобилизовать столько же людей, сколько вышли на улицы Минска в 1996 году по призыву нацдемов протестовать против договора«об образовании Сообщества Беларуси и России».

Главная проблема существующей оппозиции –неспособность предложить обществу внятную смысловую альтернативу существующему режиму. И это при том, что большая часть белорусского социума хочет перемен– но перемен понятных, четко обозначенных и сформулированных, и, естественно, соответствующих видению мира этих людей. При этом лозунги: «Долой Лукашенко!» вовсе не являются альтернативой существующему режиму, скорее — просьбой о помощи.

Те, кто бросают вызов Лукашенко на президентских выборах, во-первых, плохо знакомы с азами электоральных процессов. Они уверены в том, что главный субъект электорального выбора — это неопределившееся «болото», которое на большинство самых острых вопросов отвечает «не знаю» или «не определился». Вторя им, оппозиционные политики демонстрируют отсутствие собственных внятных идеологических предпочтений. Но исход выборов решает вовсе не «болото». Оно — не субъект, а объект электорального процесса. Главная движущая сила победы любого кандидата — это электоральное ядро, и чем оно крепче, сплоченнее, динамичнее, чем больше шансов на успех. Обычно это «пассионарное» ядро, а не отсутствие идеологической программы, притягивает к кандидату неопределившихся избирателей.

И здесь кроется вторая ошибка оппозиционеров: никто из них не пытается увидеть, каким может быть электоральное ядро кандидата-оппонента действующему носителю власти. Июньское исследование НИСЭПИ– при всех оговорках — вполне наглядно рисует реальную картину общественных настроений.

Исследования НИСЭПИ четко показывают, что огромная часть белорусского социума выступает за «европейский выбор». В численном отношении эта часть колеблется, следуя за текущей политической и пропагандистской конъюнктурой. Однако последние 5 лет количество тех, кто в альтернативе «Европа-Россия» однозначно отдает предпочтение Европе, не опускается ниже 37% от общего числа опрошенных. Согласно данным июньского опроса НИСЭПИ, ответы на вопрос: «Если бы пришлось выбирать между объединением с Россией и вступление в Евросоюз, что бы Вы выбрали?», распределились в пропорции 40,8% к 41% в пользу Европы. Большинство не абсолютное, но все же уровень доверия оппозиции никогда не достигал такого высокого уровня (41%).

Если же проследить потенциал проевропейских и пророссийских настроений, то опять же приоритет остается за Европой. Пиковая точка проевропейских настроений — 50,5% (март 2011 года). Пиковая точка сторонников интеграции с Россией — 47% (март 2012 года).

Здесь встает логичный и во многом риторический вопрос: почему же никто из основных кандидатов оппозиции в 2010 году не захотел однозначно стать выразителем интересов именно этого (проевропейского) сегмента электората? Почему ведущие кандидаты-оппозиционеры предпочитали играть в кастинг на самого покладистого «пророссийского политика»?

Но не менее впечатляющими, чем вопросы геополитического выбора, по данным НИСЭПИ, являются и табуированные оппозицией вопросы национального возрождения. Согласно июньскому опросу, 66% респондентов сочли, что «возрождение белорусского языка требует государственной поддержки». Выше мы уже говорили о некорректности формулировок самого вопроса, но как бы то ни было, такая цифра показывает, что граждане Беларуси относятся к родному языку гораздо лучше, нежели лидеры оппозиции. Которые, в лучшем случае, обещают «не заставлять белорусов становиться белорусами».

Менее спорно в сравнении с языковыми вопросами в июньском исследовании НИСЭПИ выглядят индикаторы, связанные с национальной символикой. И эти цифры выглядят не менее впечатляющими. За «Погоню» и бело-красно-белый флаг сегодня подписываются 34% (по сравнению с 2009 годом, рост на 6%). И это при том, что никто из оппозиционных политиков не поднимает вслух этот вопрос. Да, это меньше, чем сторонников лукашенковского «кочана капусты» и «заката над болотом» (51,5%). Но это огромный сегмент, это показатель, которого не достигает суммарная поддержка всех оппозиционных политических лидеров или оппозиционных политических партий. И на этих позициях стоит большинство тех избирателей, которые не доверяют действующему президенту.

Так может быть лидерам демократической оппозиции пора перестать играть роль айтматовских манкуртов? Может быть пора перестать игнорировать патриотический и проевропейский электорат?

Мы не станем утверждать, что 34-42% на выборах — это однозначная победа. Но такое количество голосов — это, как минимум, выход из электорального маргинеса, в который оппозиция так старательно загоняет себя последние 15 лет. Опираясь на 40% электоральной поддержки (реальной, а не придуманной) оппозиция может стать, наконец, политическим фактором, с которым будет вынужден считаться и Лукашенко, и внешние игроки.

Хотя, если иметь в виду разнообразные местные обстоятельства, в такую перспективу сложно поверить.