Сокращения госаппарата и коррупционные обвинения стали наиболее заметными трендами начала лета и существенно усложняют жизнь белорусского чиновничества. Что позволяет высшему руководству страны рассчитывать на сохранение лояльности госаппарата в этих сложных условиях?
Алексей Медвецкий.Следует признать, что высшее руководство Беларуси очень хорошо владеет древней политической тактикой «разделяй и властвуй». Другими словами, президент Лукашенко умело и систематически разрушает долгосрочные доверительные связи среди своих подчиненных и не позволяет им укрепиться. Эпоха правления Лукашенко войдет в политическую историю как постоянное жертвоприношение белорусских элит ради сохранения власти одного человека.
Поэтому правильнее вести речь не о том, что чиновники сохраняют лояльность президенту — этого как раз не наблюдается. Наоборот, белорусская номенклатура слишком разрозненна и потому не способна на солидарные действия, будь то номенклатурный бунт или активная поддержка правящей группы. Недавно НИСЭПИ в очередной раз замерил уровень взаимного доверия в белорусском обществе и выяснил, что 70% респондентов более склонны быть очень осторожными в отношениях с другими людьми, чем доверять им. Весьма вероятно, что внутри госаппарата этот процент взаимного недоверия еще выше.
Именно благодаря такой дезорганизации и высокому взаимному недоверию среди чиновников высшее руководство страны может почти без опаски сокращать их ряды и проводить регулярные антикоррупционные чистки. Организованному сопротивлению просто неоткуда появиться, потому что структуры доверия и солидарности целенаправленно разрушаются. Из свежих примеров достаточно вспомнить участь так называемой «группы Макея», которая была организатором проекта «либерализации» в 2008–2010 гг. Сегодня эта группа рассеяна и вынуждена налаживать внешнеполитические связи Беларуси в непрофильном для себя Восточно-Азиатском направлении.
Исключением из этого правила может стать республиканское общественное объединение «Белая Русь», которое сегодня является наиболее многочисленным анклавом белорусской номенклатуры и насчитывает уже более 135 тысяч членов. Например, среди руководства «БР» много представителей сферы образования. Учитывая размер этой организации, можно ожидать, что государство пойдет на некие компромиссы при осуществлении плана по сокращению структур Минобразования, о котором недавно говорил вице-премьер А. Тозик. При этом, политическое влияние «Белой Руси» незначительно: в прошлом году организация была вынуждена покорно смириться с отказом президента в преобразовании ее в политическую партию.
Еще одно очевидное исключение — силовики. Сегодня эта условная группа определенно имеет наибольшую переговорную силу в белорусском госаппарате. Наиболее явно это проявилось год назад после известной «плюшевой бомбардировки», когда президенту потребовался целый месяц для расследования этого происшествия и для вынесения окончательного решения о виновниках скандала. Кроме этого, начатая в 2011 году реформа силовых органов, которая предполагает в т. ч. сокращение штатов, парадоксальным образом приводит к увеличению числа силовых структур. С тех пор уже появились Следственный комитет и Госкомитет судебных экспертиз.
Наконец, коррупция. Судя по сводкам следственных органов, коррупция в Беларуси поддерживается на достаточно безопасном для устойчивости государственной власти уровне. Беглый анализ опубликованных сумм взяток позволяет сказать, что белорусские должностные лица в массе своей берут «для дома, для семьи»: мзда исчисляется тысячами или несколькими десятками тысяч долларов. Вероятно, что такие сравнительно небольшие обороты также не способствуют укреплению взаимной — пусть и криминальной — солидарности чиновников и их деловых партнеров. И это также играет на руку правящей группе.