На прошлой неделе Газпром объявил о том, что 7 мая по итогам торгов на Московской бирже его рыночная капитализация превысила 300 миллиардов долларов. Тем самым по этому показателю российский газовый монополист вышел на третье место в мире после американских компаний ExxonMobil (392,94 млрд) и General Electric (355 млрд).
При этом концерн владеет нефтяными и газовыми резервами, в пять раз превышающими запасы той же ExxonMobil, находящейся на втором месте по объемам ресурсов. Так что, судя по всему, это достижение еще далеко не предел, причем главной задачей компании является отнюдь не просто выход на первое место. По оценкам аналитиков, если рост будет продолжаться теми же темпами, то на это может потребоваться не более месяца. Заместитель председателя правления Газпрома Александр Медведев назвал в качестве конечной цели капитализацию, составляющую ошеломляющую сумму в триллион долларов. Совершенно очевидно, что в обозримом будущем концерн будет продолжать играть существенную роль в мировой энергетике. При этом он прекрасно осознает свою значимость как крупнейший поставщик энергоресурсов в мире. «Что хорошо для Газпрома, то хорошо и для России» — таков лейтмотив политики концерна. Медведев пошел еще дальше, заявив, что Газпром — «это благо для всего мира» (Die Welt, 1.05.06).
Он заявил также о существовании длинного списка приобретений, который предстоит проработать. В полном соответствии с этой идеологией российская газовая компания фокусирует внимание на усилении своих инвестиций в Европе посредством взятия под свой контроль распределения газа среди конечных потребителей. Эта стратегия по захвату распределительных газовых сетей в Европе получила недавно свое развитие, когда канцлер Германии Ангела Меркель встретилась в Томске с Владимиром Путиным. На этом саммите была заключена сделка, которая дала Wintershall, нефтегазовой дочерней компании BASF, 35-процентную долю в освоении Южнорусского газового месторождения, содержащего 700 млрд кубометров природного газа. За это Газпром получил доступ к общей цепочке создания стоимости. Она начинается с разведки месторождений в Западной Сибири, затем идет через запланированный Балтийский газопровод и заканчивается распределением ресурсов в Германии и других европейских странах.
Планируется создание и других подобных цепочек. Но несмотря на то, что такие соглашения возможны, более того, Газпром уже сделал аналогичные приобретения во многих европейских странах, концерн заявляет о дискриминации своих интересов в Европе. Отношения с Евросоюзом ухудшились после того, как генеральный директор Газпрома Алексей Миллер заявил, что Газпром может найти других клиентов, прежде всего в Азии, если европейские правительства помешают ему приобретать распределительные газовые сети (www.newsru.com, 20.04.06). Эта явная угроза, судя по всему, стала ответом на некие меры британского правительства по предотвращению вроде бы планировавшейся Газпромом покупки ведущей газораспределительной компании Centrica.
На совещании с региональными губернаторами в том же Томске прямо перед встречей с Меркель Путин выразил полную солидарность с заключениями Миллера: «Под разными предлогами нас ограничивают на севере, на юге и на западе. К сожалению, мы очень часто сталкиваемся с методами нечестной конкуренции на мировых рынках. Там, где к нам приходят, там инвестиции и глобализация. А если мы куда-то собираемся прийти — это уже что, экспансия российских компаний. Мы должны как-то договориться об общих правилах поведения» (www.politcom.ru, 5.05.06).
На самом деле ЕС хочет добиться отмены долгосрочных договоров, заключенных Газпромом с небольшим количеством покупателей. Идея такова: газ должен продаваться на границе с ЕС конкурирующим между собой покупателям. Это должно пойти на благо потребителю. Однако Газпром заявляет на это, что без долгосрочных договоров не может идти речи и об энергетической безопасности, хотя на вопрос, почему должен иссякнуть поток газа, если идет торговля на рынках кассовых сделок, внятных объяснений дано не было.
Между тем, препятствия, якобы чинимые Газпрому в Европе, намного меньше тех, на которые наталкиваются в энергетическом бизнесе иностранные компании в России. У себя на родине концерн занимается коммерческой деятельностью в условиях, далеких от рыночной экономики: он владеет лицензией на добычу газа, сетью трубопроводов и экспортной монополией. Максимум, чем он может поделиться, это миноритарное участие, причем от акционеров требуются деньги и знания. Такого рода монополия очень удобна, и он не хочет, чтобы она треснула по швам.
В связи с этим Кремль отказывается ратифицировать Европейскую энергетическую хартию, которая регулирует рыночные отношения в энергетической сфере между государствами, призвана оберегать инвестиции и обеспечивать равный для всех доступ к трубопроводам. Это разрушило бы монополию Газпрома прежде всего на использование его экспортной трубопроводной сети. Выступая на Российском экономическом форуме в Лондоне, Медведев назвал хартию «мертворожденным документом» и заявил, что потребуется ее основательно пересмотреть, прежде чем Москва согласится ратифицировать этот договор (The Economist, 28.04.06).
Евросоюз ответил на ультиматум достаточно резко: в Еврокомиссии дали понять, что, переведя вопрос поставок в политическую плоскость, монополист подтвердил свою ненадежность в качестве поставщика. Было объявлено, что Евросоюз очень обеспокоен зависимостью от российского газа и должен искать других поставщиков. ЕС «нуждается в диверсификации как источников поставок, так и путей доставки энергоресурсов», заявил представитель еврокомиссара по делам энергетики Ферран Эспуни, добавив, что в условиях все большей глобализации газового рынка поставщики газа не должны использовать диверсификацию «в иных целях, кроме коммерческих» (www.newsru.com, 21.04.06).
Слово «подтвердил» было использовано не случайно. Тем самым Москве дали понять, что в Брюсселе не забыли январское отключение газа для Украины, которое вызвало серьезную обеспокоенность надежностью российских поставок. К Еврокомиссии присоединилось авторитетное Международное энергетическое агентство. Его главный экономист Фатих Бирол заявил: «Европа должна изменить свою энергетическую политику, чтобы не попасть в опасную зависимость от российского газа. Последние заявления главы Газпрома — это тревожный сигнал, который должен помочь европейским политикам открыть глаза» (Financial Times Deutschland, 21.04.06).
В ответ на это в Газпроме еще больше ужесточили позицию. «Мы гарантируем выполнение всех действующих контрактов и хотели бы расширять сотрудничество, — заявил представитель газовой монополии Сергей Куприянов. — Однако хотим прояснить позицию ЕС и отдельных стран, озабоченных ростом доли российского газа в европейской корзине энергоресурсов: если решение выдавить Газпром из Европы уже принято, мы просто пойдем на те рынки, где нас ждут» («Коммерсантъ», 21.04.06). Скорее всего, монополия решила воспользоваться тем, что реальных альтернатив российским поставкам в Европе в ближайшее время не будет — ближневосточный сжиженный газ пока обходится дороже, а его поставки менее надежны.
Официальный представитель Газпрома заявил, что его компания к 2010 году намерена увеличить свою долю на европейском рынке с нынешних 26 до 33% (The Wall Street Journal, 27.04.06). Евросоюз в целом удовлетворяет 24 процента своих энергетических потребностей за счет природного газа, поставляемого из России, Норвегии и Северной Африки, 37 процентов — за счет нефти, 18 — за счет твердого топлива, 15 — от атомных электростанций и около 6 — из возобновляемых источников, таких как ветровая и солнечная энергия. При этом 44% потребляемого газа Европа импортирует, и, по прогнозу Международного энергетического агентства, к 2030 г. доля импорта достигнет 64%.
Внутри ЕС существуют большие различия по видам потребления. Франция, например, 40 процентов своих энергетических потребностей удовлетворяет за счет ядерной энергетики, в то время как Германия получает от АЭС лишь 12 процентов используемой энергии. Но у всех 25 стран-членов ЕС есть одна общая черта: значительный объем импорта нефти и природного газа из России. Так, Финляндия получает газ только из России, а Польша и Венгрия зависят от российского топлива на 90% (The International Herald Tribune, 25.04.06).
Пока что угроза монополиста продавать свой газ в других местах не выглядит чрезмерно устрашающей. Большинство его магистральных газопроводов идут в западном направлении, более того, недавно он, совместно с немецкими компаниями BASF AG и E.оn AG, начал строить Североевропейский газопровод под Балтийским морем в Германию. Перенацеливание же на альтернативные рынки в силу чисто технических причин займет много лет, причем для этого уже сегодня Газпрому необходимо кардинально менять всю свою политику. Россия в этом сейчас не заинтересована, так как переориентация потребует инвестиций, а газовый концерн сейчас целиком и полностью финансово зависит от экспорта газа, который так или иначе сейчас продается европейским покупателям.
Наконец, он нуждается в гарантиях при планировании на ближайшие десятилетия, в противном случае могут возникнуть проблемы с инвестированием в российский энергетический сектор. По оценкам концерна E.on, России в ближайшие четверть века для поддержания его в рабочем состоянии понадобятся иностранные вложения в размере свыше 400 миллиардов долларов. Если в модернизацию энергетики и промышленную инфраструктуру не будут своевременно направляться инвестиции, Москва может распрощаться со своими планами экономического роста. А для того чтобы избежать такой печальной перспективы, стране нужен Запад и его фирмы.
Российские аналитики полагают, что из всех газпромовских проектов к 2011 году может быть реализован лишь Штокман, поскольку в проекте заинтересованы канадские инвесторы. Причем это вовсе не означает, что российский сжиженный природный газ немедленно покорит всю Северную Америку. Вообще рынок СПГ опровергает старую истину о том, что газ — это локальный, изолированный рынок с жесткими долгосрочными контрактами между поставщиками и потребителями, связанными газопроводами. Ко всеобщему удивлению, вторичный рынок СПГ быстро возник в Атлантике, где суда-рефрижераторы могут выбирать курс на Европу и Америку в поисках лучшей цены. Вскоре в Британии будет четыре терминала для приема СПГ, а три крупных предприятия по сжижению газа строятся в Катаре. Газовые запасы газа этого государства Персидского залива составляют 25,8 триллиона кубометров, и оно недвусмысленно заявило о своем намерении продавать СПГ по всему миру.
Данная информация должна тревожить Газпром. Несмотря на то, что Россия является мировым лидером по объемам как запасов, так и производства газа, в технологии СПГ она отстает, поскольку в годы «холодной войны» ею не занимались. Современные тенденции указывают на то, что замороженный газ, доставляемый судами, превратит рынки, отделенные друг от друга географическими препятствиями и находящиеся под контролем региональных трубопроводных поставщиков, в единый глобальный бизнес.
Вместе с тем стало известно, что Газпром уже договорился с китайской нефтегазовой корпорацией CNPC, что с 2011 года российский газ — до 80 млрд кубометров в год — пойдет в Китай по строящейся трубе. Потенциальную угрозу представляет также намерение южнокорейской энергетической корпорации Korea Electric Power проложить газопровод из России в Южную Корею через территорию КНДР («Коммерсантъ», 21.04.06).
Следует, правда, учитывать, что Китай способен со временем усилить зависимость России от Европы как от стабильного покупателя. Китайцы не только важные потребители российской энергии, они постепенно становятся стратегическими соперниками России в борьбе за энергоресурсы. Например, несколько месяцев назад Пекин начал отговаривать Казахстан от поставок дешевых энергоресурсов в Россию, предлагая взамен поставлять их напрямую в Китай. В результате первыми туда почти наверняка придут Казахстан и Туркменистан — оба они в марте подписали с Китаем соглашения о поставках газа с 2009 года. Сближение Китая с ними несет в себе опасность для России, поскольку оно разрушит российскую монополию на экспорт природного газа из Центральной Азии.
Таким образом, на газовом рынке складывается весьма непростая ситуация. Однако она усугубляется еще и тем, что помимо чисто экономических сложностей весьма значительное влияние на нее оказывают разного рода политические соображения, и это вызывает особое беспокойство.