Два года назад мы опубликовали рецензию Семена Букчина на книгу знаменитой итальянской журналистки Орианы Фаллачи «Ярость и гордость». Этот отклик сразу воспроизвели многие интернет-издания: переведенная на многие языки (общий тираж составил 30 млн экземпляров) книга в русском переводе тогда не существовала, он появился совсем недавно. Сейчас мы знакомим наших читателей с двумя ее новыми книгами — «Сила разума» и «Интервью с самой собой. Апокалипсис», составляющими вместе с «Яростью и гордостью» своеобразную публицистическую трилогию, посвященную противостоянию радикального, или фундаментального ислама и западной цивилизации, которое Фаллачи считает основным конфликтом нашего времени.
Оriana Fallaci. Sila rozumu. Warszawa, wydawnictwo Cyklady, 2004.
Oriana Fallaci. Wywiad z soba sama. Apokalipsa. Warszawa, wydawnictwo Cyklady, 2005.
------------------------------------
Напомню об истории возникновения трилогии. Осенью 2001 г. знаменитая в 60–80-е годы журналистка-международница, специализировавшаяся на проблемах Востока, бывшая свидетельницей военных конфликтов во Вьетнаме, Камбодже, Пакистане, Индии, Латинской Америке и Африке, Палестине, встречавшаяся с Хомейни, Арафатом, Хусейном, Каддафи, знающая арабский мир досконально, прервала свое десятилетнее молчание (вызванное как разочарованностью в западных политических процессах, так и тяжелым психофизическим испытанием — рак легких, хотя злые языки утверждают, что истинная причина в том, что она не получила главнейшей итальянской литературной премии за свою книгу «Иншаллах») и откликнулась на нападение террористов на американский Центр мировой торговли, которое буквально наблюдала из окон своей квартиры на Манхэттене, статьей, обошедшей всю мировую прессу, а затем превратившейся в книгу «Ярость и гордость».
И статья и книга стали предметом гигантского мирового скандала. Начались более чем горячие дискуссии. Газеты и издательства были завалены громадным количеством писем читателей, как возмущенных, так и полностью поддерживавших взгляды Фаллачи. В Польше Совет по вопросам этики в средствах массовой информации охарактеризовал публикацию ее статьи в «Газете Выборчей» как попытку «расширения антиисламского психоза». Посыпались угрозы в адрес самой журналистки, мусульманские общины в разных европейских странах возбудили судебные процессы против Фаллачи и выпустивших ее книгу издателей (не случайно в России так тянули с ее выпуском).
Два года спустя — в известной мере и как ответ своим противникам и, безусловно, развивая тему, она выпускает новую книгу на ту же тему — «Сила разума», а затем «Интервью с самой собой. Апокалипсис». Обе тут же, как и первая, стали мировыми бестселлерами. В прошлом году суд в Бергамо (северная Италия) обвинил ее в опорочивании мусульманской веры.
Главный тезис «Силы разума» заключается в следующем: сегодня мы живем уже не в Европе, а в Еврабии; как окончательное решение «проблемы Европы» и, соответственно, европейской цивилизации последователи ислама планируют уничтожение христианства и рожденной им культуры и повсеместное утверждение здесь шариата. В доказательство Фаллачи обозревает на протяжении 500 лет историю исламского разбоя и насилий в Европе, символом которых стал вошедший в поговорку крик, родившийся в средние века на берегах итальянского Средиземноморья: «Мамочка, турки!». Необычайный темперамент (не забудем о возрасте — в июле Ориане исполнится 77 лет — и о том, что из-за страшной болезни она весит менее 40 килограмм), ясность мышления, четкость формулировок, щедрость и искренность глубоко личных признаний, наконец, потрясающее публицистическое мастерство делают книги Фаллачи подлинным феноменом нашего времени, бедного именно на писательское общение с современниками. Она захватывает, увлекает своей любовью к людям, своей преданностью идеалам европейского гуманизма и ненавистью к античеловеческому, антикультурному, своими грозными пророчествами и своей же растерянностью перед открывшейся бездной, в которую падает Европа, превратившаяся в Еврабию. Читать книги Фаллачи, равно как и размышлять о них, — серьезное испытание для собственных убеждений.
С ней можно спорить. Рассказывая о дикой резне, учинявшейся «сыновьями аллаха» в разных местах Европы и в разные времена, она словно забывает, что самые массовые убийства людей совершили не мусульмане, а немцы, самые что ни на есть просвещенные, «центральные» европейцы. Причем не в далекие «дикие» времена, а в середине ХХ века. Да-да, все те же Освенцим, Майданек, Дахау… Вот она с понятным женским возмущением говорит о бесчеловечной традиции «обрезания» у молодых женщин (своего рода кастрация, цель которой — отнять у женщины радость сексуального наслаждения, поскольку, согласно исламу, на таковое имеет право только мужчина. Поначалу негодуешь вместе с автором. Но потом вспоминаешь, что читал когда-то, кажется, у Фрэзера в его «Золотой ветви», что традиция эта родилась задолго до ислама, в Африке, и что она жива там и сейчас, даже среди христиан в Кении или Эфиопии… Разумеется, ужасно. Но ислам ли здесь виноват?
Более чем понятен протест Фаллачи против полигамии, одобряемой исламом. А вот серьезные исследования говорят, что в последнее время в мусульманском мире это уже явление маргинальное. К примеру, в Египте оно затрагивает всего 2-4% семей.
Но тут же вспоминаешь иную статистику. Известный «демографический крест» висит не только над Россией, теряющей ежегодно от 800 тысяч до 1 миллиона человек своего населения. Коренные западноевропейцы также вымирают в связи с падением рождаемости. Чтобы сохранить нынешний численный уровень населения, необходимо, чтобы европейская женщина рожала более двух детей. А рабочий рынок стран Евросоюза требует каждый год не менее 1,6 миллиона иммигрантов. И этот «пробел» восполняют прежде всего мусульмане, которые уже сегодня составляют 5% населения европейских стран, что равняется 20 миллионам человек. Элементарный расчет показывает, что при сохранении этой ситуации в 2020 году каждый десятый европеец будет мусульманином. В результате через несколько десятилетий Европа будет в подавляющей части исламизирована.
Ударяя в тревожный колокол в связи с наступлением ислама и возможным исчезновением под его натиском христианской цивилизации, Фаллачи оперирует таким термином, как «нациисламизм». Она видит близость радикально-фундаментальных мусульманских группировок с германским нацизмом (отмечается неслучайность дружеской встречи с Гитлером в 1944 г. одного из арабских шейхов, между прочим, родного дяди Ясира Арафата). На примерах трагической хроники событий она показывает, что исламизация Европы становится почти непреодолимым барьером в борьбе с терроризмом. Если исключить взрыв в Оклахоме Сити в 1995 г., то все наиболее громкие террористические акты на протяжении последующего десятилетия были делом рук иммигрантов, среди которых почти 90% составляли мусульмане, а остальные — это добровольно принявшие или обращенные в ислам.
Совершенные на Западе террористические акции по сути осуществлялись либо ударными группами обученных боевиков, либо так называемыми «временно спящими подразделениями». Первые, как правило, составляют иностранцы, перебрасываемые в чужую страну с целью совершения террористического акта, как это было в случае с самолетной атакой в центре Нью-Йорка 11 сентября. Вторые же представляют собой тайные организации, хорошо законспирированные и укорененные в местные эмигрантские общины: они прикрыты флером общественной, благотворительной, религиозной деятельности, внедрены в университеты и образовали большое число частных фирм разнообразного профиля. Именно они, эти «спящие подразделения», осуществляют непосредственное руководство организацией террористических актов.
Есть смысл обратить внимание на разницу в положении мусульман в Западной Европе и в Северной Америке. В Европе мусульмане, как правило, бедны, часто не имеют работы, живут на государственное пособие, культурно отделены от коренного населения страны и, более того, не только не стремятся интегрироваться в ее жизнь, но и всячески отгораживаются от нее под предлогом прав на свои национальные обычаи и традиции. В последнее время эти требования приобретают все более скандальный характер. Фаллачи рассказывает об удалении традиционных для католической Италии крестов и изображений распятия в школах и больницах, о запрете рождественских школьных елок, о попытке выстроить в Риме мечеть, которая своей высотой доминировала бы над городом.
И все это во имя политкорректности, которую она считает предательством европейских традиций и в целом европейской цивилизации. В этом плане гораздо увереннее и правильнее ведут себя американцы. В США, где нет этого «европейского умиленно-коленопреклоненного трепета перед несчастными беженцами», где все равны и должны работать, а не сидеть на пособии, мусульмане не являются маргинальным сообществом, прекрасно интегрированы в американскую жизнь и не только справляются с материальными трудностями, но и в немалой степени преуспевают. Именно поэтому террористические акции в Америке — это дело рук групп боевиков, прибывающих из-за границы.
В Европе же, подчеркивает Фаллачи, ислам наглеет день ото дня. Вот уже английский «Мусульманский парламент» провозгласил своей задачей создание «Исламского государства Великой Британии». В Италии выдвинут проект создания такого же отдельного «Исламского государства» где-то в районе Тосканы или под Перуджей, где уже действует Исламский университет. Они хотят на чужой земле, пишет Фаллачи, своего государства, которое, в нарушение конституции той же Италии, легализовало бы полигамию и тот чисто мусульманский развод, при котором муж оставляет жену, произнеся три раза всего лишь одно слово — «талака» (вот, наверное, традиция, о которой мечтает кое-кто из наших сограждан!), ликвидировало бы совместное школьное обучение мальчиков и девочек и вообще пребывание обоих полов на работе, в транспорте и даже в лифте… Ну и, естественно, забивание камнями неверной супруги и обязательная чадра-паранджа и вообще жизнь не по законам принявшей тебя страны, а только по шариату. Тому шариату, который одобряет убийство «неверных», т. е. христиан, а значит — граждан приютившей тебя страны. Ориана приводит адресованное ей письмо итальянского школьника, недоуменно вопрошающего, должен ли он, живущий в своей стране «интегрироваться» в мусульманскую культуру, или это должны делать прибывшие в Италию на жительство сыновья аллаха.
«Нет „доброго“ и „злого“ ислама! — восклицает Фаллачи. — Все это выдумки! Ислам в корне, в сути своей бесчеловечен, антигуманен и антикультурен». Европа уже совершила самоубийство с помощью стоящих у власти продажных левых либералов и даже католической церкви, которую она обвиняет в потворствовании мусульманской экспансии в Европе. Современную Германию «с ее двумя тысячами мечетей и тремя миллионами мусульман» она называет «филиалом святой памяти Оттоманской империи». Франция сегодня умирает в клубах огня и дыма, в смраде от горящих десятков тысяч автомобильных шин, под крики «аллах акбар!». Европейский континент находится в агонии, и на его пепелище готовится торжествовать свою победу мусульманский мир.
Что можно противопоставить этой экспансии, грозящей полным исчезновением христианской цивилизации? Польская публицистка Млада Ендрысик, признавая, что государственные органы европейских стран упустили возможность контроля над деятельностью исламских фундаменталистов и позволили им окрепнуть и организационно легализоваться, что называется, у себя под носом, считает, тем не менее, что распространение истерической исламофобии, как и демонизация всего мусульманского мира, не приближает к решению проблемы. Напротив — такая реакция лишь увеличивает число врагов Запада. Но и она останавливается в раздумье перед вопросом, что же все-таки можно предпринять, чтобы «не укладываться» под суровых ригористов-пришельцев с Востока, убирая якобы оскорбляющие их символы христианской веры из публичных мест, и одновременно не нарушить правила пресловутой политкорректности. Вместе с арабистом из миланского Католического университета Паоло Бранка рецензентка «Силы разума» в «Газете Выборчей» лишь глубокомысленно констатирует, что «между этими двумя полюсами находится являющаяся пока пустынной большая площадь для интеграционного строительства».
Рядовой же читатель книг Орианы Фаллачи, вроде итальянского врача, внимательно изучившего ту же «Силу разума», вполне согласившегося с автором, но не нашедшего в ней ответа на единственный мучающий его вопрос, что должен делать лично он, чтобы как-то противостоять грозному ходу событий, обращается с письмами к самому автору. Римский доктор буквально вопрошает: «Что делать? Воздержаться от участия в выборах? Выдвинуть свою кандидатуру, расставшись с прежней профессией?» Речь, понятно, идет о смене ничего не предпринимающей власти.
Фаллачи поначалу говорит, что у нее нет ответа на этот главнейший вопрос. Но она честна перед читателем: «Проблема в том, что решение этого вопроса связано с ограничением, урезанием демократических свобод, а точнее — с изменением понимания самой сути демократических принципов. Для демократии нет альтернативы. Если ее отринуть, исчезнет свобода… И в то же время, даже без конца повторяя слово „демократия“, мы знаем, что она похожа на продырявленный корабль. Мы хорошо знаем, что она является несовершенной и даже лживой в определенных моментах системой. Очень хорошо понимал эти проблемы Алексис Токвиль. Он утверждал, что есть два понятия, на которых зиждется демократия. Это понятие Равенства и понятие Свободы. Но люди любят свободу намного меньше равенства. Свобода волнует их так же, как прошлогодний снег. Свобода требует больше жертвенности, борьбы и одновременно дисциплины. А равными ведь можно быть и в рабстве, разве не так? Что еще хуже, люди не понимают, что же в действительности означает равенство. Либо делают вид, что не понимают. Так вот, в понятие Равенства демократия вкладывает равенство по отношению к закону, который содержит святой принцип: „Закон Одинаков Для Всех“. Но это не означает равенства заслуг образованного и глупого человека, воспитанного и хама. Такого вида равенства не существует. Если бы он существовал, не было бы Жизни… Беда в том, что демократия помогает глупым и недостойным людям противодействовать этой правде, этой очевидности. Они используют демократическую риторику, демагогические и популистские приемы. В результате любое ничтожество может участвовать в выборах и быть избранным на самый высокий пост. И притом победить со значительным перевесом голосов. А поскольку большинство людей не имеют ничего общего ни с Леонардо да Винчи, ни со святым Франциском Ассизским, избранниками электората часто являются умственно неполноценные и нравственно убогие. И по сути они-то и являются главными виновниками наблюдаемой нами катастрофы. Кто, если не они, предают нашу цивилизацию?»
В общем, как видим, ответ все-таки дается. Дело во власти и ее решениях. И, конечно, в истинном понимании демократических принципов. О, не случайно Фаллачи в своих «антиисламских» книгах говорит так много о демократии: она не подаренная шоколадка, не манна, падающая с неба. Она достается тяжкой жертвенной борьбой не одного поколения. Но чтобы бороться — нужно знать, за что, то есть понимать цель и ее подлинное содержание. Это дается не всем народам. Да и те, что обрели демократию, могут утратить ее, уже утрачивают, считает Фаллачи, имея в виду страны Евросоюза (этого, по ее выражению, «финансового клуба», где делится колоссальный денежный пирог) и прежде всего — свою Италию, нынешнюю политическую реальность которой она подвергает особенно суровому анализу.
Поэтому она так яростно защищает США, даже видя просчеты американской политики и не считая Буша-младшего выдающимся государственным деятелем. Америка — тот, по ее мнению, демократический бастион, который всегда приходил на помощь Европе в трудные для нее моменты. Потому, разочарованная в западноевропейской демократии, она поселилась в Нью-Йорке, хотя не изменяет родной Флоренции и Тоскане. Она итальянка до мозга костей. Отсюда, наверное, и темперамент, перед которым не устоял принявший Ориану Фаллачи Бенедикт XVI. Пускай это была частная аудиенция в Кастель Гондольфо. Но ведь принял папа неистового критика церкви, женщину, называющую себя «атеисткой-христианкой». Быть может, он прочитал последнюю книгу Фаллачи, в которой она поддержала его обращение к неверующим, призывающее поступать так, как если бы Бог существовал.