Беда с выборами, прошедшими в США в начале этого месяца, в том, что они сохранили status quo, и это статускво достаточно печально. За демократами остался Белый Дом и большинство в Сенате, по-прежнему недостаточное для преодоления оппозиционной обструкции, а за республиканцами — большинство в Палате представителей. Не то чтобы я лично предпочел другой из возможных исходов, но здесь я хотел бы отвлечься от личных пристрастий и попытаться проанализировать ситуацию.

Прежде всего следует сказать, что у республиканцев, почти без всякого сомнения, был на этот раз кандидат, способный одержать победу в президентских гонках. Как ни парадоксально, это был Митт Ромни, но не тот, который на протяжении полутора лет вел изнурительную предвыборную кампанию, а примерно тот, возможно с некоторыми поправками, который c 2003 по 2007 год был губернатором штата Массачусетс. И я даже не имею в виду те законодательные меры, которые он претворил в жизнь на этом посту (главной было введение всеобщего медицинского страхования, послужившего одним из образцов для федерального законодательства администрации Барака Обамы), а его тогдашние основные политические и идеологические позиции.

Но у Ромни попросту не было за плечами партии, которая выдвинула бы его кандидатом с исходными параметрами, а та, которая была, реальная республиканская, с самого начала принялась перекраивать его на манер воображаемого, идеального со своей точки зрения выдвиженца. Идеал оказался совсем не тот, за который был готов голосовать электорат в целом. По числу электоров победа Обамы была сокрушительной, но и на уровне поданных избирателями голосов она, вопреки прогнозам, оказалась вполне убедительной, с преимуществом примерно в 10 процентов.

Между тем, Барак Обама в ходе кампании практически уклонился от изложения программы своих действий в течение второго президентского срока и от защиты мер, принятых им в течение первого, ограничившись резкой критикой выступлений соперника. Принимая во внимание, что выход из кризиса, совпавшего с его пребыванием в Белом Доме, до сих пор достаточно анемичен, а безработица высока, чем можно объяснить эту победу? У большинства комментаторов причина сомнений не вызывает, и их приговор звучит оксюмороном: победа объясняется проигрышем республиканцев.

Начнем с того, что первоначальный набор претендентов, чьи имена сейчас вспоминать незачем, выглядел клоунадой: некоторые не могли связать двух слов, путались в элементарных фактах, другие предлагали программу действий, явно неприемлемую для большинства электората, и они попеременно выбивались на первое место в рейтингах, оттесняя Ромни на второй план и заставляя его до последнего момента, то есть до съезда партии и назначения официальной кандидатуры, не столько нападать на противника, сколько отбиваться от союзников. Между тем, почти с самого начала для непредвзятого наблюдателя было очевидно, что именно Ромни — единственный из всего наличного ассортимента, у кого есть реальные шансы победить Обаму.

Кроме того, партия навязала Ромни систему политических воззрений, в значительной части диаметрально противоположных тем, которые связывались с его именем раньше. Ему пришлось, по старинному выражению, сжечь все, чему он поклонялся и поклониться всему, что сжигал. Такая неумеренная гибкость не могла не снискать ему репутации циника, чья единственная реальная ценность — собственная карьера.

Такая опасная траектория дала возможность Обаме для атаки без особого риска и потерь — он-то, в отличие от Ромни, весь период предвыборной рубки провел в зрительном зале, удовлетворенно наблюдая за спектаклем и пополняя казну кампании. Атака, как я уже отметил выше, практически полностью свелась к нападкам на намеренные или случайно преданные гласности позиции противника, тогда как обозначить собственные Обама на этот раз не посчитал нужным. По мнению комментаторов история страны еще не видела столь дорогостоящей кампании, выдержанной почти исключительно в негативном тоне.

Тем временем в российских СМИ появились сообщения о том, что российский центризбирком присмотрелся к американской избирательной системе и нашел ее не соответствующей своим высоким стандартам:

Ни один из общепризнанных принципов демократических выборов не выполняется на территории США в полном объеме, за исключением одного — периодического проведения выборов… Процедуры выборов президента США 6 ноября 2012 г. (до дня голосования) не соответствуют международным принципам организации электорального процесса. Принципы всеобщего, равного избирательного права, подлинности и справедливости выборов, открытости и гласности выборов обеспечиваются властями США неудовлетворительно.

Эта критика вызвала в рядах российской либеральной общественности немало горьких насмешек. Центризбиркому во главе с известным волшебником видимо не пришло в его коллективную голову, что выборы в США проводятся в соответствии с законом, кодифицированным в конституции страны, что эта конституция была принята задолго до возникновения «международных принципов организации электорального процесса» (интересно, в какой конвенции они содержатся, и кем она ратифицирована), и что любое отступление от этих правил в сторону упомянутых международных принципов справедливо расценивалось бы как уголовное преступление — в отличие от России, в США такие преступления караются. В целом выборы, несмотря на случившееся в их канун массовое стихийное бедствие, прошли без заметных нарушений, в соответствии с законом.

И однако, в иной лжи есть доля правды. В американском избирательном законодательстве немало пунктов, которые со временем стали ощущаться как дефекты — некоторые из них были изменены конституционными поправками, но далеко не все. Начнем с того, что президентская кампания состоит из двух этапов, в большой мере друг друга нейтрализующих. На первом, в ходе отборочных первичных выборов, потенциальные кандидаты конкурируют с товарищами по партии и апеллируют к наиболее активной, то есть наиболее идеологизированной, аудитории. В результате многим приходится резко уклоняться вправо в случае республиканцев и влево — в случае демократов.

А уже после отбора официального кандидата ему приходится бороться за центр и делать вид, что вся эта ортодоксальная линия на протяжении минувшего года исходила совсем не от него, и что на самом деле он нежный и гибкий. Но избиратель не настолько глуп, и с его точки зрения в этой гонке побеждают самые беспринципные.

Впрочем, это еще не является прямым отходом от упомянутых международных принципов, но и этому есть примеры. В США, опять же строго в соответствии с конституцией, не соблюдается принцип «один человек — один голос», жители малонаселенных штатов обладают куда большим весом, поскольку каждый каждый штат имеет двух федеральных сенаторов. Кроме того, президентская избирательная система, отдающая победителю голоса всех электоров штата, искажает общую картину голосования, и в принципе кандидат, получивший большинство голосов электоров и таким образом избранный, может проигрывать по числу реальных голосов среди населения страны. Многие считают, что такой способ отбора перекрывает путь наверх любому кандидату с оригинальными идеями и твердыми моральными устоями.

Все это, однако, известно в США без всяких обличений со стороны российских друзей демократии и свободно обсуждается в прессе, где раздается все больше голосов в пользу отмены института электоров и даже Сената в его нынешней форме. Но законы на то и законы, чтобы не нарушать их в пользу никем не ратифицированных «международных принципов», а исправлять в законном же порядке. Беда в том, что здесь система оборачивается порочным кругам: законодатели, закабалившие себя в ходе выборов непрактичными и бескомпромиссными программами, опасаются лишиться своего места и не хотят договариваться с оппонентами.

Теоретически республиканцы в этом году должны были иметь все шансы заполучить Белый Дом и большинство в Сенате. Со времен Франклина Рузвельта еще ни один президент не избирался, подобно Бараку Обаме, на второй срок при безработице выше 7 процентов, а многие из республиканских кандидатов в Сенат истребили свои шансы путем фактического самострела. И конечно же, заниматься анализом причин поражения пристало в первую очередь проигравшей стороне. Вопрос в том, решат ли они, что неудача вызвана недостаточно твердой приверженностью консервативным принципам, и что надо и дальше, отметая сомнения, двигаться вправо, — или же все-таки отправятся на поиски хотя бы минимальной общей платформы с победителями, что еще не так давно было вполне обычным делом.

Источник: InLiberty