С приятием Концепции национальной инновационной системы (2006) и Государственной программы инновационного развития (2007), на повестку дня был поставлен вопрос об инновационном развитии Беларуси. Несмотря на своё западное происхождение, стратегия инновационного развития была приемлема для властей, прежде всего, потому, что позволяла встраиваться в глобальный контекст модернизации экономики, образования и науки без каких бы то ни было идеологических потерь: предполагалось, что прагматика инновативной экономики не потребует никаких ценностных издержек. Однако, как оказалось, ценностное измерение имеет определяющее значение и в этой сфере.

Показателен в этом плане Обзор инновационного развития Беларуси, составленный в 2010 году Европейской экономической комиссий ООН по просьбе Правительства Республики Беларусь. Стоит отметить, что кейс Беларуси открыл новое направление деятельности ООН — проведение страновых инновационных обзоров инновационного развития. Результаты проекта были представлены в Женеве 12–13 мая 2011 года, а презентация в Беларуси состоялась после публикации «Обзора инновационного развития Беларуси» на русском языке — 25 октября 2011 года в Минске. Пожалуй, это самый масштабный, систематичный и компетентный анализ состояния, проблем и перспектив инновационного развития Беларуси. Обзор стал своеобразной вехой в инновационном развитии Беларуси: профессиональные и далёкие от политики замечания и рекомендации экспертов неожиданным образом сконцентрировались вокруг тех ценностных императивов, которые лежат в основании инновационной политики Беларуси и создают серьёзные препятствия для успешного инновационного развития страны.

Первый такой ценностный императив — самобытность. Эксперты отмечают, что принятые в Беларуси методология и практика статистического учёта инновационной деятельности, отражающиеся, например, в ежегодном статистическом сборнике «Наука и инновационная деятельность в Республике Беларусь», не гармонизированы с международными стандартами, что существенно затрудняет прямые международные сопоставления на микро- и макроуровнях а, следовательно, снижает эффективность бенчмаркинга (эталонных сравнений сильных и слабых сторон инновационной деятельности). В частности, речь идёт о двух матрично-аналитических бенчмаркинговых инструментах инновационнои? политики ЕС — Европеи? ском инновационном табло и Базе данных по мерам европеи? скои? инновационнои? политики, которые с 2012 года стали частью масштабного инновационного проекта PRO INNO EUROPE и теперь носят название INNO Policy Trend Chart. Его членами являются 48 стран Европы (включая все страны ЕС), а также 10 новых стран, среди которых есть два наших соседа: РФ и Украина. Членство в этом проекте позволяет проводить межстрановые сравнения тенденции? инновационнои? политики на основании сопоставимых показателеи? стран-членов PRO INNO EUROPE. И наоборот, отсутствие такового делает невозможными релевантные измерения уровня развития инновационной деятельности. Беларусь пошла по второму — самобытному — пути. Результаты такой самобытности налицо: если в международной практике выделяются четыре типа инноваций (товарные, технологические, маркетинговые и организационные), то у нас инновациями считаются простое обновление технологий и прикладные научные исследования (т.е. то, что в строгом смысле инновациями не является). Примечательно, что европейский проект PRO INNO EUROPE вызван к жизни Лиссабонской стратегией (2000) и напрямую связан с реформированием высшего образования Европы (Болонским процессом). Однако, на официальном сайте офиса программы Tempus в Республике Беларусь мы не найдём никаких упоминаний об этой связи (пример того, как это может выглядеть даёт сайт офиса программы TEMPUS в Таджикистане). И хотя в проекте PRO INNO EUROPE участвуют не только члены ЕПВО, очевидно, что исключённость Беларуси из Болонского процесса по причине вызывающего игнорирования ценностями ЕПВО, негативно сказывается и на интеграции Беларуси в европейские инновационные проекты.

Второй ценностный императив — вертикальное административное управление.Так, эксперты отмечают, что в инновационной системе Беларуси «основное внимание уделяется, прежде всего, административным и институциональным аспектам деятельности НИС, а не укреплению взаимосвязеи? между ее различными подсистемами (предпринимательство, наука, образование, инфраструктура)» (Ст. XV). В результате т. н. «вертикального подхода» инновационная система оказалась перегруженной институтами, программами и законами по вертикали и нежизнеспособной по горизонтали. Между тем, успешность инновационного развития зависит в первую очередь от эффективности и динамичности горизонтальных связей между субъектами науки, образования и производства. Что это значит, поясним на самобытном белорусском примере. Научные исследования (как фундаментальные, так и прикладные) у нас в основном выполняются институтами Национальнои? академии наук (90% и 70% соответственно). Научно-конструкторские разработки выполняются организациями системы министерства промышленности. В качестве заказчиков инновационного продукта в основном выступают крупные государственные предприятия. Однако, координация работ и коммуникация осуществляется не между самими этими субъектом (по горизонтали), а по линии отраслеи? и ведомств (по вертикали). Аналогичная ситуация с финансированием: отбор заинтересованных сторон и выделение ресурсов осуществляется не по ключевым проблемам инновационнои? деятельности и наиболее эффективным направлениям их решения, а по принципу ведомственнои? принадлежности.

Это приводит к ряду негативных следствий. Во-первых, ключевые подсистемы инновационной системы — наука и промышленность — оказываются разобщёнными: научно-исследовательские работы не отражают запросы промышленности, а получаемые за них вознаграждения не зависят от степени удовлетворения таких запросов. Во-вторых, в условиях запрета на горизонтальные формы самоорганизации и тотального вертикального контроля умирает дух предприимчивости и инициативы, являющийся главным мотором инноваций. Показательны в этом плане наблюдения экспертов: молодые люди Беларуси не рассматривают предпринимательство как перспективную карьеру, а доля малых и средних предприятий в ВВП составляет лишь 11,4%, из которых лишь 280 инновационных (около 0,6% от общего количества занятых на малых предприятиях со статусом юридического лица). (Ст. 37) В-третьих, административный ресурс, будучи не в состоянии заменить экономические мотивации и индивидуальную инициативу, приводит к бюрократической имитации инноваций (по данным экспертов, в 2009 году по 1200 деи? ствовавшим проектам предоставлялись 68 000 отчетов по 17 показателям или в среднем по 5600 отчётов на 1 проект !).

Третий императив — планирование линейного развития. Административная вертикаль, помимо страха перед неуправляемой инициативой снизу, объясняется непоколебимой верой в а) линейность развития социально-экономических процессов и б) неизбежность целерационального и планомерного управления ими. Как показывает опыт, руководствуясь такими принципами, можно управлять экономикой десятилетиями. Однако, с течением времени становится очевидно снижение качества развития. Между тем, инновативная экономика сориентирована как раз на качественный скачёк, выводящий экономику на принципиально новый уровень развития и в новое качественное измерение. Этот скачёк имеет рационально непредсказуемый характер: показательно, что на сегодняшний день в мире нет стандарта нанотехнологий и нанопродуктов. Именно поэтому запланировать инновации и тем более планомерно управлять ими невозможно. Как отмечают эксперты, инновации — это свойство системы, а не её цель. (Ст. 70) В такой ситуации государство может лишь создать благоприятные условия, значительно повышающие вероятность появления инноваций: благоприятная деловая среда, пространство свободы для самореализации предприниимчивых и инициативных индивидов, и, что особенно важно — право на риск (финансовый, управленческий, деловой). И это как раз то, с чем у нас большие проблемы. В Беларуси система государственной инновационной политики предполагает планомерное линейное развитие, сметающее на своё пути индивидов, предписывающее крупным государственным предприятиям инновации как цель существования и обязывающее их к максимальному устранению рисков.

Все вышеозначенные проблемы говорят о необходимости адекватных решений по исправлению ситуации. Эксперты обзора в своём анализе и детальных рекомендациях также ориентируются на здравомыслящих и рациональных субъектов. Между тем, очевидно, что за государственной инновационной политикой стоят не аргументы, но ценностные императивы. Смогут ли замечания и рекомендации экспертов пошатнуть это императивы — вопрос открытый.