Статистические отчеты читать, разумеется, интересно, а главное — патриотично, поскольку цифры роста тех же доходов населения опережают даже немалые показатели роста ВВП. Но пройдите по подземным переходам столицы Беларуси. Как и 10-15 лет назад, вдоль их стен стоят шеренги торговок всех возрастов и социального происхождения, предлагающих прохожим традиционный набор: чулки, носки, колготы, майки, мыло, стиральные порошки, отбеливатели и прочую дребедень «забугорного производства».
То есть народ — что продавцы, что покупатели — беден. Это факт, который не оспоришь с помощью самых убедительных статистических выкладок. А также практика торговли из-под полы привозным ширпотребом указывает на нижайшую эффективность отечественного легпрома. Эта отрасль уже давно превратилась в разновидность собеса, исполняющего функции обеспечения занятости (женщины-работницы не менее других склонны к стихийным формам протеста, а так пусть сидят и строчат, меньше времени останется на размышления) и «справедливого» распределения некоего количества материальных благ.
Отрасль-собес
То, что получают труженицы легкой промышленности, трудно назвать зарплатой: по размеру среднемесячной зарплаты легкая промышленность не уступает разве что сельскому хозяйству.
Но даже при нижайших расходах на оплату труда белорусский ширпотреб остается дорогим для среднего потребителя. Отсюда всякие неэкономические уловки, с помощью которых правительство пробует протолкнуть его на рынок. В частности, торговым предприятиям, независимо от формы собственности (а в торговле доля государства минимальна, большинство их принадлежат частнику или потребкооперации), установлены нормы реализации товаров made in Belarus. Но даже это не помогает.
Вот новейший и характернейший пример. Поскольку белорусское общество было и остается чрезвычайно бедным, здесь прочно укоренилась сеть магазинов Second Hand. И они стали серьезнейшим конкурентом Беллегпрома. Для справки: складские запасы готовой продукции легкой промышленности за два первых месяца 2006 года резко увеличились. По состоянию на 1 марта нереализованный остаток шерстяных тканей достиг полугодового объема производства, льняных (вот тебе и госпрограмма «Лен»!) — четырехмесячного, остаток скопившейся на складах обуви намного превысил два среднемесячных объема производства. В классических учебниках по экономике все это называется кризисом сбыта. Опять же, существуй у нас классический рынок, он разорил бы таких горе-производителей, но дал бы импульс тем, кто хочет и умеет работать, знает, что делать, и готов сложившуюся ситуацию обратить себе на пользу. Собственно, у нас такое тоже происходит, но только в торговле, в том сегменте, в котором она свободна от обязательств иметь в ассортименте 70% товаров белорусского производства.
В бутики завозится то, что привлекает богатых модников, а в Second Hand — ширпотреб для бедных. Рынок помимо своих прочих достоинств и недостатков обладает универсальным свойством — каждому покупателю в зависимости от толщины его кошелька он дает высококачественный товар по оптимальной цене.
Неделимый homo sapiens
Воспитанному при социализме человеку, привыкшему к тому, что товар может быть дешевым, потому что с брачком-с, может быть второго или первого сорта, может быть со Знаком качества, а может быть в (супер!) экспортном исполнении, с подобным утверждением трудно согласиться. Но на самом деле так оно и есть.
Китайские приемнички и плейеры технически очень далеки от совершенства, но стоят они ровно столько, что сломавшиеся выбросить не жалко. Проще купить новый, чем ремонтировать. А это, с точки зрения и производителя и потребителя, уже свидетельствует об определенном уровне. То же самое можно сказать практически обо всем простом и сложном ширпотребе, который явно или тайно поступает в Беларусь. Если явно, то дороже, если тайно, то дешевле — на горе налоговикам и «отечественному производителю», на радость бедному местному населению, которому все-таки хочется, чтобы и у него было не хуже, чем у людей. Был бы товар, похожий на эксклюзив, мы лейбл пристрочим, будет даже лучше.
Это только теоретически можно человека производящего отделить от человека потребляющего. На практике они, как правило, выступают в одном лице, хотя это и не снимает противоречий между потребляющей и производящей половинами. Поэтому государство стремится затушевать противоречия, действуя по принципу «и волки сыты, и овцы целы».
«Элегантный прием»
Поэтому все, что ни делается в государстве, делается для «народного блага». В интересующем нас случае нельзя было прямо сказать, что для выживания белорусской легкой промышленности надо запретить ввоз б/у одежды и обуви. Это означало бы, что правительство жертвует интересами самых бедных слоев, заставляет их из своего кармана оплачивать прихоти легпромовских лоббистов.
Поэтому все было сделано, как всегда, «по просьбе трудящихся». Дело в том, что по правилам, практикуемым ВТО, страной происхождения подержанной одежды считается страна, в которой ее носили. И если английский плащ, прежде чем попасть в руки белорусскому бедняку, согревал плечи немца, то он и считается немецким. Но в правительстве сделали вид, что отечественную бедноту больше всего интересует пресловутый лейбл, бирка «Версаче». Но поскольку вещи-то поношенные, то лейблы часто оторваны, затерты. К тому же не на всякую вещь ставится бирка (даже не все белорусские товары их имеют), и страну происхождения 85% подержанного ширпотреба установить невозможно. А это уже совершенно иная таможенная пошлина: со всеми остальными накрутками цена «штанов-космополитов» подскакивает в 8-10 раз.
Дело становится совершенно невыгодным: магазины подержанного платья исчезают, как утренний туман в лучах восходящего солнца. Подобно многому другому в нашей стране.