Актуализация идеи фикс о выводе отрасли на самоокупаемость на сей раз была вызвана погодными особенностями нынешнего лета. «Международные эксперты, и уже не только они, но и практика, свидетельствуют, что оптимистических прогнозов быть не может, дефицит сельхозпродукции в этом году огромен. Информация поступает о том, что значительное снижение сбора зерновых и других культур наблюдается у наших соседей и партнеров — в России, Украине, Казахстане и других странах СНГ. Существенный недобор урожая зерновых культур прогнозируется в основной житнице мира — США. Не лучше виды на урожай и во многих европейских странах». Коль так, то, по мнению Лукашенко, цены будут расти на все виды сельхозпродукции. А в Беларуси выращен весомый (хоть и не рекордный) урожай. Должно быть получено более 9 млн. т зерновых, а ведь есть еще и овощи, картофель, лен и ягоды, которые формируют ресурсную базу самой отрасли и смежников из пищевой и легкой промышленности.
Короче, собрать, сохранить, переработать, продать, получить валютную выручку, поделиться с государством, а остальное вложить в агроэкономику. Привычная формула, которая озвучивалась не единожды, но всякий раз в итоге валюты на всех не хватало, по крайней мере, она почти не доходила до хозяйств. Поэтому после всякого подведения итогов правительство приступало к определению потребностей отрасли в заемных ресурсах и дотациях.
Возможно, реальная ситуация выглядит несколько иначе. Хотя трудно представить хозяйство, которое зарабатывало бы на внешнем рынке достаточно средств для собственного развития.
Обращает на себя внимание и брутальность подходов, на которую никто– ни политики, ни аграрии, ни общество, — не обращает ни малейшего внимания. Ведь фактически планы строятся на том, как использовать чужое горе для собственного процветания. Не важно, что попытки всякий раз оказываются провальными, поскольку выгоды от колебаний конъюнктуры Беларусь получает иллюзорные.
Остается моральный осадок. Как после прочтения дежурного супружеского обмена мнениями в «Хождении по мукам» Алексея Толстого:
«– Представь, Катюша, я полюбил яйца по-английски — с горчицей и маслом, необыкновенно вкусно, советую тебе попробовать. А вот у немцев-то выдают по одному яйцу два раза в месяц. Как это тебе понравится?
Он открыл большой рот и засмеялся.
— Вот этим самым яйцом ухлопаем Германию всмятку. У них, говорят, уже дети без кожи начинают родиться…
— Это ужасно, — сказала Екатерина Дмитриевна, опуская глаза, — когда дети рождаются без кожи, это все равно ужасно, у кого рождаются — у нас или у немцев.
— Прости Катюша, ты несешь чепуху».
Чепуха чепухой, но после произошли вещи ужасные, кардинально изменившие взгляды просвещенной публики на предназначение яйца. У нас с ним по-прежнему носятся, как дураки с писаной торбой.
Если же по существу, то Министерство сельского хозяйства США в связи с удорожанием на 50% кукурузы на самом деле прогнозирует повышение цен на говядину на 4-5%. Это не взлет цен, но ощутимый подъем. Хотя международные эксперты утверждают, что молочные и иные мясные продукты (кроме говядины) подорожают не так заметно. В этой связи представляет интерес информация о ценах на говядину в разных странах. В США, которые являются основным мировым производителем говядины, килограмм мяса стоитUSD 4,5, на втором месте Эстония — USD6, далее в ряду других следуют Азербайджан, Молдова, Латвия, Украина, Армения, Литва и Грузия, где мясо стоит от USD6,1 до 8,5 за килограмм. С учетом покупательной способности средней заработной платы в этих странах, гораздо дороже, чем в США.
В Беларуси килограмм говядины стоит USD12, а зарплата еще не вышла на уровеньUSD500.
Столько же стоит мясо во Франции, Испании, дороже в Англии, а в Германии — USD17. Такая высока цена отчасти объясняется высокими доходами занятых в отрасли. Что касается объемов производства, то стоимость валовой продукции пищевой промышленности Германии превышает EUR 160 млрд. при экспорте в EUR 50 млрд.Монстр, с которым нашему не соперничать.
В России килограмм говядины стоит USD16 и демонстрирует отчетливое стремление к росту. По совокупности факторов именно этот рынок обещает потенциальную выгоду белорусскимпроизводителям, поскольку поглощает практически весь продовольственный экспорт. Однако их возможности ограничены, с одной стороны, ростом производства в самой России (с 4 в 2006 году до 6 млн. тонн в 2010 году). За это же время импорт мяса сократился с 2,9 до 2,5 млн. тонн. Российские аграрии уже поговаривают о возрождении собственного мясного экспорта. Разумеется, предвосхищают события. А с другой стороны, со вступлением России в ВТО на ее рынке обязательно усилится конкуренция мировых поставщиков, что явится серьезным вызовом для белорусских производителей. Если они не успеют, как того требовал Лукашенко, организовать производство «мраморной говядины» по конкурентным ценам.
Даже сейчас получается не очень. За январь–май текущего года физические объемы поставок белорусского мяса и мясных субпродуктов в Россию составили 116,6 тыс. тонн и увеличились на 11,8%. Средняя ценна тонны мяса — USD3699 за тонну, что составило 98,8% от средней цены в январе–мае 2011 года. То есть килограмм белорусского мяса достался российскому импортеру за USD 3,7. Физические объемы экспорта молочной продукции достигли за этот же период 317,1 тыс. тонн, что на 23,4% больше прошлогоднего. При этом средняя цена тонны продукции сократилась на 25% и составила USD2100. По USD2 за килограмм, при наличии в ассортименте твердых сыров и прочих изысков. Цены низкие, а посравнению с ценами внутренней розничной торговли нижайшие. Например, сыр «Лидер» Берестовицкого комбината в гипермаркете стоит 58 тысяч рублей или USD 7.
И как после этого оценить импровизацию насчет того, что продукция зерноводства — это не только хлеб людям, но и фураж для скота, продукция которого (мясо и молоко) — основной источник доходов практически всех наших сельскохозяйственных организаций и самая весомая часть аграрного экспорта страны? Только в стиле Зощенко, герой которого утверждал, что кролики — это не только ценный мех, но и 3-4 килограмма легко усвояемого мяса. К сожалению, плодовитые зверьки подвержены всякого рода болезням и поэтому плохо поддаются массовому разведению. Проще говоря, дохнут.
То есть аграрный экспорт страны расширяется не столько для умножения доходов производителей, сколько для валютного пополнения бюджета. При этом никакой ясности относительно перспектив этого дела нет. Зато на внутреннем рынке цены растут, представляя собой узаконенный способ отъема у трудящихся денег, получаемых в результате увеличения зарплаты. Ситуация тоже напряженная и далекая от стабильности. Если «фискальные» устремления правительства перейдут грань зыбкого равновесия, вполне возможно очередное превращение рубля в «резаную бумагу».
Эту способность он проявил вскоре после рождения и демонстрировал ее даже в более безобидных ситуациях. А в последние годы упорно не выходит из зоны риска.