Договор 2006

Президентские выборы завершились, и это означает, что новый социальный контракт по факту подписан. Но насколько он прочен? Для ответа на данный вопрос необходимо предварительно разобраться, кто с кем, а главное, на каких условиях согласился сосуществовать на территории, ограниченной государственной границей Республики Беларусь.

Перечень субъектов

Он невелик. Во-первых, это бюрократия. Не следует ограничивать ее круг номенклатурой — она лишь верхушка бюрократического айсберга. Бюрократия, хотя и относительно немногочисленна, практически единолично распоряжается собранными налогами. А это 46% ВВП! Не следует также забывать, что около 75% ВВП производится на предприятиях, находящихся в полном распоряжении госчиновников. Опираясь на такой «базис», а также на свой управленческий опыт и неограниченный медийный ресурс бюрократия способна не только формулировать личные цели, но и организовывать массовые мобилизационные кампании по их выполнению.

Второй субъект состоит лишь из одного человека. Все мы знаем его имя. Он, безусловно, бюрократ, тем не менее, выделение его в отдельный субъект оправданно. И дело не в объеме личных полномочий. В унаследованной белорусским государством модели власти личный стиль руководителя более значим, чем зафиксированные в Конституции формальные правила. Для подтверждения этой истины достаточно включить телевизор.

Третий субъект — обыватели. Всю свою энергию они тратят на выживание, основной механизм которого — пассивная адаптация к внешним изменениям. Это для них известный официальный слоган «За Беларусь» был трансформирован в ходе избирательной кампании в «Беларусь за стабильность». Берусь утверждать, что сторонников подобной стабильности в Беларуси около 70%.

И в заключение — диссиденты. Становиться бюрократами они не стремятся, но и ограничивать свои интересы адаптационными стратегиями не желают. Среди диссидентов в основном люди молодые, образованные. Словом те, кто предпочитает изменять неблагоприятные внешние условия, а не подстраиваться под них. В условиях стабильности они держат фигу в кармане, а в период политических кризисов посещают оппозиционные митинги. Количество диссидентов в Беларуси колеблется от 25 до 30%.

Сам факт относительно мирного сосуществования субъектов говорит о наличии между ними гласного или негласного договора, определяющего взаимные интересы и права. Договор многосторонний, и большинство его статей приняты добровольно.

Купля-продажа

Сотрудничество между любыми субъектами может достигаться тремя способами: частной сделкой (куплей-продажей), принуждением или многосторонней договоренностью. Нетрудно догадаться, что в условиях рыночного социализма бюрократия отдает предпочтение частным сделкам. Она покупает лояльность обывателей в обмен на стабильность.

Согласно официальной доктрине стабильность базируется на следующих факторах. «Во-первых, динамичном развитии экономики, позволяющем улучшать благосостояние людей. Во-вторых, сильной и эффективной власти, которая не погрязла в коррупции и работает на благо народа. В-третьих, сформированной государственной идеологии, которая объединяет людей и мобилизует их на построение процветающего государства. В-четвертых, на прочных основах гражданского общества: конструктивно настроенных массовых общественных организациях (профсоюзных, молодежных, ветеранских)» [1].

Благосостояние людей не случайно возглавляет хит-парад факторов стабильности. Обратимся к таблице. Нетрудно заметить, какой ценой была куплена «элегантная победа» на президентских выборах 2001 г. Но выборы прошли, и рачительные хозяева жизни решили «сэкономить» на народной любви. Ответная реакция последовала незамедлительно: в 2003 г. рейтинг А. Лукашенко снизился до рекордных 26%. При подготовке к референдуму 2004 г. и очередным президентским выборам бюрократия повторила операцию по «закупке» голосов. Она не прогадала. Подросшая до обещанного уровня в 250 USD средняя заработная плата обеспечила запланированный результат.

Традиция проводить Всебелорусские собрания накануне очередных выборов возникла не случайно. Именно с его трибуны оглашаются основные условия покупки политической лояльности. Вспомним три приоритета 2001 г.: экспорт, жилье и продовольствие. Приплюсовав среднюю зарплату в 250 USD, мы получим базовые условия Договора 2001. Как после этого не согласиться с высказыванием А. Лукашенко: «Нельзя не признать справедливость истины о том, что маленькая зарплата способна разрушить даже самое сильное государство» [2].

Прошло пять лет. Взятые на себя социальные обязательства бюрократия выполнила, а значит, пора принимать следующие. Иначе нельзя. Беларусь — не Северная Корея. Сходство бюрократической риторики о самобытности национальных экономических моделей, выстраиваемых с опорой на собственные силы, не должно вводить в заблуждение. Влияние государственных СМИ на обывателей достаточно эффективно, но даже они не в силах остановить проникновение главной западной «заразы» — желания потреблять.

Борьба за ресурсы

Обвинять кого-либо персонально в раскручивании потребительской спирали бессмысленно. Процесс этот начался еще в хрущевские времена, и остановить его невозможно. Стабильность для современного обывателя означает стабильное повышение уровня жизни. Наверху это прекрасно понимают, отсюда и несмолкающие разговоры об управленческих инновациях.

«Почему я все больше и больше говорю и буду говорить в этом докладе о науке? Ответ прост. Регулированием, давлением дальше мы не продвинемся и эти цифры не получим. Мы не получим этих результатов обычным путем, которым шли» [2]. А шли мы, как известно, «от жизни». И вот впервые в новейшей истории Беларуси этот способ продвижения вперед официально прекращен, потому что «надо переходить к более совершенным методам, которые основаны на объективных законах развития нашего общества» [2].

Сделка между обывателями и бюрократией возможна лишь при наличии ресурсов. Главный источник ресурсов — эффективная экономика. Реанимировав «вертикаль» власти, бюрократия резко сузила перспективы дальнейшего экономического роста. Однако в отличие от своих российских «вертикальных» коллег, увлекшихся перераспределением нефтяной ренты, отечественные бюрократы сосредоточили свои усилия на реальной промышленной политике. По мнению аналитика «БР» А. Алесина «Россия и другие ресурсодобывающие страны содружества превратились в сырьевой придаток Беларуси». Сказано не без иронии, но по существу верно.

Опыт деградации советской экономики не пошел в прок. «Вертикаль власти» решать задачи технологической модернизации оказалась не в состоянии, потому что для привлечения иностранных инвестиций, развития науки, снижения налогов требуется иной социально-политический климат.

Мобилизация

Реформировать — значит перераспределять власть. На это белорусская бюрократия не согласится никогда. Но если власть сконцентрирована в «вертикали», то как заставить остальных «шевелиться»? В Договоре 2006 есть особый раздел, посвященный вопросам мобилизации обывателей.

«Я очень хочу, чтобы вы следом бегали за мной, прыгали и так далее. Но заставить же вас я не могу. Каждый человек должен этим по-настоящему „заболеть“. И будете жить нормально» [2]. Лукашенко лукавит. Одна из важнейших функций «вертикали» — принуждение. Представить себе, что люди могут добровольно объединяться для выполнения общественно-полезных дел, бюрократы не в состоянии. «Отсюда еще одна архисложная задача — объединить усилия трудящихся и всего населения, мобилизовать их на реализацию государственных программ и достижения поставленных целей» [1] .

В качестве мобилизационного рычага все чаще используются контракты. «Это не наша выдумка — контракт. Это же договор. Я прихожу на работу, ты меня принимаешь» [2]. Казалось бы, все просто и понятно, но эта простота в Беларуси стала возможна только после фактической ликвидации независимых профсоюзов. «Этот вопрос и появился только из-за того, что в свое время Гончарик разрушил профсоюзы. Я тогда просто не мог доверять профсоюзам. Сегодня ситуация иная» [2]. Обратите внимание, профсоюзы могут выполнять свою главную миссию только при условии доверия со стороны бюрократии. При таком доверии и контракт способен выполнить миссию, возложенную на него разработчиком. А если его подпереть четко налаженной идеологической работой, то мобилизационный эффект может быть значительно усилен.

Идеологический истребитель

То, что нельзя купить, бюрократия стремится получить силой. Ничего удивительного в этом нет: «Государство — это организация со сравнительными преимуществами в осуществлении насилия», и пока в распоряжении бюрократии есть достаточное количество ресурсов, она будет стремиться демонстрировать свое «сравнительное преимущество».

Здесь на помощь приходит идеология. По мнению нобелевского лауреата Д. Норта «Роль идеологии возрастает по мере увеличения издержек, связанных с измерением, спецификацией прав собственности и составлением контракта». Теперь понятно, почему белорусская экономическая модель с ее имитационной правовой системой без государственной идеологии неустойчива. При отсутствии четких правил игры издержки, связанные с удержанием власти, резко возрастают. В качестве подтверждения данной мысли приведу редко цитируемые высказывания главы государства: «Я трижды заходил на эту цель, как истребитель, чтобы вы поняли, для чего нужна идеологическая работа… Надо уметь удерживать власть. И не только удерживать, но и защищать. Лучше всего это делать идеологическими средствами. Не просто взяли и „замочили“. Как Наумов на улице. У него другие функции, другие методы, другая система работы».

Повторение — мать учения. Отсюда и неоднократные заходы на цель идеологического истребителя. Главная составляющая его боекомплекта — национальная идея. «Это нечто из области бюрократических описаний несуществующего. Национальная идея появляется тогда, когда нужно мобилизовать нацию на выполнение ненужных ей, но нужных элитам задач. Вот тогда начинают говорить про национальную идею. Что касается нормального развития нормального общества, то там не национальная идея, а базовые ценности, то есть самый простой набор ценностных представлений о том, кто мы, откуда мы и куда мы движемся» (А. Архангельский — российский публицист).

В какой степени белорусский обыватель оказался вменяемым для идеологического воздействия, сказать сложно. Специальных доступных исследований нет. Но по ряду косвенных признаков можно судить об определенной эффективности идеологической пропаганды. В частности, в России граждане свое личное экономическое положение оценивают всегда выше, чем положение страны. В Беларуси — наоборот. Объяснение тут простое. Свое положение граждане оценивают на основании реальных фактов, а страны — под воздействием «картинок» на телеэкранах. Создание «правильных картинок» — неотъемлемая часть Договора 2006.

Неадекватность

Для тех, кого нельзя купить, существует принуждение. Белорусским бюрократам прекрасно известна политологическая истина: «Государство — это организация со сравнительными преимуществами в осуществлении насилия», что и было недавно наглядно продемонстрировано. На бюрократическом языке это называется «профилактика»: «Признаюсь, я самым активным образом задействовал механизмы по профилактике антиконституционных проявлений на белорусской территории со стороны оппозиции, а тем более криминальных сил» [1].

Интересная в Беларуси оппозиция. Все ее лидеры — «отморозки». Все ее действия антиконституционны. А ведь так хорошо начинали! Именно из «конструктивной оппозиции» вышел в свое время первый президент Беларуси. Но с его переходом во власть секрет конструктивности осиротевшими оппозиционерами был утрачен. Вот и приходится бюрократам при общении с оппозицией все чаще обращаться к Наумову, полагаясь на его «другие функции, другие методы».

О поведении бюрократии в ходе последних президентских выборов написано уже немало. Ограничу свой личный вклад в эту летопись одним лишь словом «неадекватность». Постараемся понять ее природу.

Безусловно, многое можно объяснить тем стилем, который задает первое лицо, но мы постараемся заглянуть глубже, для чего напомним: «Сотрудничество между любыми субъектами может достигаться тремя способами: частной сделкой (куплей-продажей), принуждением или многосторонней договоренностью». Купля-продажа — это сфера бизнеса, в том числе и политического. Принуждение — прерогатива государства. За многосторонние договоренности отвечают структуры гражданского общества.

Если они слабы, то бюрократия легко через них переступает и… оказывается в пустоте. Ей не с кем и не о чем договариваться. Мир, в котором бюрократия стремится стать единственным политическим субъектом, неустойчив. Он начинает дрейфовать в сторону однополюсной модели властвования и, по мнению российского политолога И. Клямкина, «на полпути никогда не останавливается — просто потому, что в недостроенном состоянии он заведомо нежизнеспособен».

Вот этот дрейф мы и наблюдаем. И чем дальше «уплывает» власть от общества, тем острее проблема взаимной коммуникации. Отсюда неадекватность. Отсюда страхи. «Это фобии умных людей, которые понимают, что у них коммуникации нарушены, и Бог его знает, что происходит в этой проклятой стране при нарушенных коммуникациях» (А. Аузан).

Мусор гражданского общества

Сами бюрократы свою коммуникационную изолированность осознают. Неслучайно раз в пять лет в стране созываются Всебелорусские собрания. Казалось бы, какая в них нужда? Есть парламент укомплектованный народными избранниками, которым по должности положено осуществлять коммуникации с избирателями. Есть государственные СМИ. Есть, в конце-то концов, механизм рассмотрения писем трудящихся. Одна лишь Администрация президента получает их в год более 200 тыс. Много еще чего есть, нет только реальных многосторонних договоренностей.

В чем тут проблема? Обратимся за разъяснением к главному толкователю: «Наши граждане хотят ощущать себя не просителями, а равноправными партнерами власти. А это налагает на власть особые требования» [2]. Все правильно, для договоренностей нужны не рекламные Лени Голубковы, а реальные партнеры. Нужны акционеры ОАО «Беларусь», а не работники по найму в сомнительных ЗАО, ООО или даже УП пусть и с аналогичным названием.

Отсутствие коммуникации наглядно подтверждает кампания по сбору подписей, проведенная бюрократией при выдвижении своего представителя кандидатом в президенты. Казалось бы, когда еще подвернется столь благоприятная возможность для массового общения «по душам». Тем более, что и популярность бюрократического кандидата в среде обывателей сегодня как никогда высока.

Но общения не получилось. Не было даже попытки его наладить. Отдавать приказы — пожалуйста! Строем направлять несостоявшихся партнеров на досрочное голосование — нет проблем! В условиях стабильности подобное голое администрирование — не смертельно. А если стабильность утрачивается, то начинаются неуправляемые процессы, потому что в обществе не находится субъектов, способных договариваться друг с другом.

Возможность договариваться — важнейшее условие демократии. Это аксиома, а что мы имеем на деле? «Народ осуществляет реальную демократию, избирая главу государства и законодательную власть. После этого и глава государства, и депутаты должны действовать в рамках Конституции. Вот и вся демократия» («Советская Белоруссия» от 28.09.96). Прямо скажем, немного. Проголосовал — и свободен до следующих выборов.

И все-таки от гражданского общества в наши дни так просто не отмахнуться. На втором Всебелорусском собрании было торжественно заявлено: «Ближайшее пятилетие станет важным этапом развития национальной государственности, демократии, формирования гражданского общества». Сказано — сделано. В марте 2003 г. Лукашенко отчитался: «Наше гражданское общество опирается на недавно избранные Советы депутатов, профсоюзы и молодежную мощную организацию и ее союзников».

Если гражданское общество на что-то опирается, следовательно, это что-то, в данном случае Советы, профсоюзы и мощная молодежная организация, частью гражданского общества не являются. Обратимся к помощи Интернета: «Гражданское общество — совокупность отношений в сфере экономики, культуры и пр., развивающихся в рамках демократического общества независимо и автономно от государства».

Но, как известно, уникальность белорусской модели одной экономической сферой не ограничивается, поэтому «вот общество и вот три опоры. Я вам скажу. Это не случайно. Нам сегодня подбросили с Запада тезис — „гражданское общество“. Может, и не стоит от него уходить, но не следует здесь и показывать себя ортодоксом. Если у нас, вы считаете, его нет, так мы его строим. Мусор нам не нужен, двусмысленные, антинародные, антигосударственные организации. Нас никто не упрекнет, что мы „не строим гражданское общество. Но у меня тут свой взгляд. Какое еще может быть общество? Любое общество состоит из граждан. „Гражданское общество“ — пусть будет гражданское. Но так, как мы это себе представляем».

Напомню, «мы» — это бюрократы. Они искренне полагают, что имеют право «строить» общество, в том числе и гражданское. Строительство ведется с опорой на идеологию (набор субъективных моделей, с помощью которых бюрократы объясняют и оценивают мир). В этом мире все ненужное и непонятное превращается в мусор. Лидерам мусора, независимо от уровня личной интеллигентности (сравните избирательную стратегию А. Милинкевича и А. Козулина), в Договоре 2006 отведена роль «отморозков».

«Отморозки» «вообще в нашем обществе ничего не представляют». Они «являются противниками нашего народа и нашего общества» [2]. Вот так бюрократическая советская логика передает эстафету своим правопреемникам из далекого 37-го года. Уловить разницу между «врагами народа» и «противниками народа» уже невозможно.

Обязательное условие

Белорусская бюрократия давно и решительно отказалась от политики реформ. «Попытка реформировать без обратной связи — это попытка сшить костюм на нестандартную фигуру, не встречаясь с заказчиком» (А. Аузан). В таких условиях принятие эффективных стратегических решений связано с большими издержками. Поэтому начинают преобладать решения тактические, которые под давлением групп специальных интересов все чаще сводятся к простому перераспределению ресурсов.

В период «судьбоносных» избирательных кампаний в число таких групп попадает и электорат. Обратимся к официальной статистике, размещенной на сайте Международного статистического комитета СНГ. Вот лишь один пример: в 2001 г. происходит резкий рост розничного товарооборота (128%) и одновременное падение инвестиций в основной капитал (97%). Ничего удивительного в этом нет: в год президентских выборов интересы электората перевешивают интересы директорского корпуса.

Процесс консолидации бюрократии в Беларуси завершился еще в промежутке между референдумом 1996 г. и президентскими выборами 2001 г. На сегодня монополизированная власть в других политических субъектах не нуждается. Но даже такой полностью самодостаточной власти приходится соблюдать определенные правила приличия. Отсюда имитационность как способ функционирования государства, «в которой абстрактные представления о законности и праве уже закрепились, а конкретный образ общественного порядка, таким представлениям соответствующий, еще не сложился» (И. Клямкин).

Процедуру выборов не объедешь. Без соблюдения «абстрактной законности» президентская власть не может пролонгировать свою легитимность. Разумеется, не с точки зрения наблюдателей от ОБСЕ, а с точки зрения собственных обывателей. В периодических общенациональных имитациях есть место и для диссидентствующих граждан, точнее для политических партий, претендующих на выражение их интересов. Партиям отводится роль «пятой колонны», которая в союзе со злобным Западом пытается отнять «нашу Победу».

Политические мобилизации по-прежнему проводятся в Беларуси в соответствии с наработками советского времени; следовательно, образ внешнего и внутреннего врага остается востребованным. А с врагом никаких договоренностей быть не может, что бюрократия и записала в качестве обязательного условия в Договор 2006.

Проблема легитимности

У кризисов, разворачивающихся в XX веке на территории СССР и Российской Империи, по мнению российского социолога Ю. Левады, прослеживается своеобразная специфика: «Ни один из них не может быть представлен по хрестоматийным схемам раскола как противостояния между „массой“ и властью. Во всех политических переломах главным действующим фактором оказывалась неспособность правящих групп сохранять свое господство и порожденные такой ситуацией расколы и конфликты внутри самой конфигурации».

Принцип сохранения вещества и энергии на власть не распространяется. Новый лидер, если он планирует задержаться на своем посту, должен не просто поднять власть, он должен заново ее сконструировать. Лукашенко в свое время с подобной задачей справился. Он пошел «от жизни» и выстроил привычную для бюрократии «вертикаль власти».

Но полностью повторить советскую управленческую модель было невозможно. Белорусская бюрократия после распада СССР столкнулась с рыночным внешним окружением. Адаптация на начальном этапе прошла не без потерь: бюрократия растеряла свою монополию на политическую и экономическую власть. В Беларуси появились неподконтрольные бюрократии политические партии и частное предпринимательство.

Однако очень скоро выяснилось, что получать дивиденды можно и не являясь акционером солидных коммерческих компаний. В распоряжении бюрократии оказался не менее важный «ресурс» — право на контроль. В условиях несовершенного законодательства и отсутствия независимой судебной системы данный «ресурс» продемонстрировал свою эффективность. В подтверждение процитируем Лукашенко: «С частником разговаривать всегда легче. Ему сказал — он сделает. Потому что, по большому счету, рискует в противном случае потерять свою собственность».

Мы говорим «Лукашенко» — подразумеваем «бюрократия». Связь между двумя политическими субъектами очевидна, но насколько она прочна? Это зависит от того, насколько они нуждаются друг в друге. Зачем Лукашенко бюрократия — понятно, поэтому попытаемся проанализировать, зачем многочисленной армии бюрократов нужен Лукашенко.

По мнению российского политолога И. Клямкина все дело в легитимности. «Персонификатор политической власти нужен бюрократии, так как только в качестве его служительницы она может воплощать идею государства в глазах населения». Президент получает свою легитимность через процедуру выборов, а легитимность бюрократии есть производная от легитимности первого лица. Прямая связь между рейтингом президента и рейтингами различных бюрократических структур (правительство и т. п.) в Беларуси и России — наглядное тому подтверждение.

Проблему легитимности можно рассмотреть и под иным углом. В Беларуси массовое общество сложилось раньше общества гражданского. Отсюда потребность в определенных публичных управленческих технологиях. Бюрократия подобные технологии не способна освоить в принципе. Поэтому идеальный президент для бюрократии — это харизматик-популист, способный управлять обществом, как атомизированными подданными, а не сознательными организованными гражданами. Подданные не в состоянии поставить бюрократию под контроль, что в свою очередь является главным условием формирования особого «ресурса» бюрократии, позволяющего извлекать коррупционную ренту.

Такая логика переворачивает «вертикаль власти». Вместо того чтобы опираться на широкое основание, она опирается на вершину, состоящую из одного человека.

Издержки стабильности

Но за все приходится платить, в том числе и бюрократам, за «крышивание» со стороны харизматического лидера. Прокремлевский политолог Г. Павловский отчасти был прав: «Что такое белорусская модель? Народ свободен. В аппарате диктатура». Оставим за скобками первое утверждение и обратимся ко второму.

История учит: не бывает бюрократических государств без регулярных кадровых чисток, и большинство из них проводилось первыми лицами под знаменем дебюрократизации. Бюрократия сама по себе не является ни плохой, ни хорошей, но в отсутствии контроля со стороны гражданского общества она стремится расширять сферу своего влияния, тем самым углубляя пропасть между лидером и подданными. Так формируются объективные условия для политики шараханий, которую вынужден проводить харизматический лидер. Он нуждается в поддержке народа в не меньшей степени, чем в поддержке бюрократии, но заигрывание с первым и со вторым политическим субъектом проводится по несовпадающим правилам.

Успешность балансирования лидера зависит в первую очередь от количества материальных ресурсов, которыми он располагает. О том, как покупается поддержка обывателей и какой вклад в ее усилении играет идеология, уже подробно говорилось. Лояльность бюрократии тоже далеко не бескорыстна, но усилить ее за счет пропагандистских кампаний практически невозможно.

Перечитывая Людвига фон Мизиса

«Бюрократ психологически не способен иметь дело с чем-либо, что не является калькулируемым. Когда это становится организационным принципом жизни, любые человеческие явления спонтанности переживаются как жестокое возмущение» (П. Бергер). Но укрыться от «спонтанности» невозможно: ее генерирует сама открытость белорусской экономики. Поэтому хочешь, не хочешь, а приходится реагировать.

Кастрировав бизнес и загнав в подполье структуры гражданского общества, бюрократия обрекла себя на выполнение несвойственных ей инновационных функций. Так возникла уникальная для XXI века фигура бюрократа-предпринимателя. Ее предшественник — «крепкий советский хозяйственник», действуя в условиях закрытой экономики, с задачей повышения эффективности не справился, но урок не пошел в прок.

Людвиг фон Мизес еще в конце 30-х годов прошлого века подробно проанализировал инновационные возможности бюрократии. Приведенные ниже цитаты следовало бы не читать, а почитывать всем тем, кто смотрит с надеждой на белорусскую экономическую модель: «Правительство — это не предприятие, ориентирующееся на получение прибыли. Его деятельность невозможно контролировать при помощи баланса прибылей и убытков… Это принципиально важно для любого рассмотрения проблем бюрократии».

«Никто не может быть одновременно исправным бюрократом и новатором. Прогресс — это как раз то, чего не могли предвидеть правила и предписания; он всегда достигается за пределами сферы деятельности бюрократии».

Индустриальное общество обязано своим рождением жажде прибыли, а прибыль — это плата за риск. Поэтому было бы вполне разумно переложить этот риск на частный капитал. Пусть рискуют своими деньгами. На Западе так и поступают. Мы же идем иным путем. Точнее, мы повторяем советский путь, опробованный в период индустриализации. Но сегодня на дворе иная эпоха, совсем иные темпы технологических изменений, следовательно, иная степень риска от реализации инновационных проектов.

Следует, однако, признать, что проблему экономического риска белорусской бюрократии в какой-то мере удалось решить. Бюрократия научилась приватизировать прибыли и национализировать убытки, перекладывая таким образом свою персональную безответственность на все общество.

Еще раз о наличных ресурсах

Договор 2006 не оставляет Лукашенко и бюрократии места для компромисса. Высокие договаривающиеся стороны за 12 лет вошли во вкус приватизации прибыли вместо того, чтобы сосредоточить свои усилия на создании условий для прибыльной работы бизнеса. Такая «специализация» не могла не сказаться на величине прибыли и, в конце концов, на эффективности экономики в целом.

В арсенале главного бюрократа в борьбе за повышение эффективности кроме «закручивания гаек» других средств нет. Он никогда не отдаст «вертикаль власти» под контроль общества, следовательно, ему предстоит не только лично возглавить процесс дебюрократизации, но и практически в одиночку выполнить всю черновую работу, а работы впереди немеренно.

Модернизацию страны в очередной раз (с учетом советского и российского исторического периода) предлагается провести бюрократическими методами. Но современные вызовы, которые так настойчиво стучатся в наши двери, не чета своим историческим предшественникам. Понимают ли это на вершине бюрократической вертикали?

Безусловно, понимают. Иначе чем еще объяснить публичную предвыборную истерику, которую не смогли смикшировать даже современные информационные технологии.

Бюрократия на сегодня — единственный политический субъект, который выиграл от полурыночных трансформаций. В отличие от обывателей, чья стратегия выживания строится на пассивной адаптации, бюрократия способна сама изменять внешнюю среду, формируя в Беларуси свой собственный вариант рынка. Задача Договора 2006 — удержать завоеванные рубежи, а сделать это с каждым днем все труднее. Авторитаризм в постиндустриальную эпоху — это роскошь, за которую приходится постоянно доплачивать. В докладе на третьем Всебелорусском собрании об этом говорилось прямо и откровенно: «Мы на эту стабильность в нашем государстве, наведение порядка должны тратить огромные средства».

Договор 2006 составлен главным бюрократом с целью покупки времени. Что он будет с этим временем делать, уже не важно. Указание выдано четко: «сконцентрировать все ресурсы, собрать, как говорится, все в кулак, чтобы максимально эффективно распорядиться национальным достоянием». При этом необходимо помнить, что кулак для концентрации ресурсов в Беларуси один. И пока он полон, он способен нокаутировать любого отдельно взятого бюрократа.

[1] Статья А. Лукашенко в российском журнале «Наш современник» № 12 за 2005 г.

[2] Доклад на третьем Всебелорусском народном собрании