Что понимать под альтернативой?

Логику участия наиболее емко, на мой взгляд, выразил юрист Сергей Альфер: «Как показывает мировой опыт, избирательные кампании являются периодом наивысшей активности политических партий, вне зависимости от существующего в стране режима. Беларусь не является исключением из этого правила. Политически партии создаются для реализации своей политической программы путем легального получения власти от народа при проведении выборов. Вне этих целей политическая партия становится либо одной из неправительственных организаций, либо клубом по интересам» (Стратегии 2012: выдвинуться и сняться).

Контекст, как рамка понимания

Казалось бы, что можно противопоставить мировому опыту, уютно разместившемуся в прокрустовом ложе этого правила? Разве что чувство тревоги по поводу того, что это правило может оказаться современным аналогом единственно верного учения, основы которого я вместе со своим тезкой изучал на химическом факультете БГУ. Поэтому в поисках иных правил предлагаю обратиться к авторитету нобелевского лауреата Дугласа Норта: «Одни и те же институты приводят к разным результатам, в зависимости от контекста(выделено. — С. Н.). Рассмотрим институт выборов. Выборы в обществе с открытой политической конкуренцией приводят к иным результатам, чем в обществах с ограниченной политической конкуренцией. Выборы не приводят к неизбежному созданию демократии. Выборы требуют наличие институтов и организаций, а также убеждений и норм до того, как они создадут порядок открытого доступа с демократической конкуренцией за политическую власть».

От себя добавлю, что контекст в состоянии повлиять на результат не только избирательных кампаний, но и на деятельность любого института. Партии и парламент в этом смысле не являются исключением. Так согласно статье 90 Конституции «Парламент — Национальное собрание Республики Беларусь является представительным и законодательным органом Республики Беларусь». А что по этому поводу думают белорусы, какой контекст создают их убеждения? Большинство (56%) согласно с тем, что главной обязанностью депутатов является защита интересов избирателей своего округа, т. е. парламент воспринимается большинством в качестве представительного органа власти. А вот с тем, что функцией депутатов является разработка и принятие законов, согласно лишь 16% (НИСЭПИ, сентябрь 2008 г.).

Важная особенность белорусского контекста — перемещение законотворческой деятельности из парламента в «Национальный центр законодательства и правовых исследований», функционирующий при Администрации президента. В том, что это именно так, несложно убедиться, зайдя на сайт центра. Поэтому желающим реализовать свои политические программы на ниве законотворчества я бы рекомендовал добиваться не «легального получения власти от народа при проведении выборов», а зачисления в штат сотрудников вышеназванного центра. Таков на сегодня белорусский контекст.

Но вернемся к Норту. Приведенная цитата нуждается в пояснении. Всемирно известный специалист в области институциональной экономики выделяет две модели социального порядка: порядок ограниченного доступа или естественное государство и порядок открытого доступа. Государство по Норту — это организация организаций, формируемая элитами для получения ренты, величина которой не в последнюю очередь зависит от способности элиты удерживать за собой монопольное право на создание организаций. История естественных государств измеряется тысячелетиями, тогда как государства открытого доступа начали формироваться только в XIX веке, и к настоящему времени их насчитывается менее четырех десятков. Переход от государства первого типа ко второму лежит через социальную революцию. Для ее успешного проведения требуется критическая масса граждан, способных выстраивать отношения (создавать организации) на безличностной основе, т. е. на основе формальных правил (законов).

Убедиться на практике в том, что Беларусь не входит в число государств с открытым доступом не представляет особого труда. Для этого достаточно попытаться зарегистрировать общественную организацию или общественно-политическое печатное издание. Но можно поступить проще и ознакомиться с опытом Виталия Рымашевского, который уже четыре раза направлял в Минюст документы на регистрацию политической структуры с аббревиатурой БХД. Кстати, у его «коллег» из ОО «Белая Русь» — аналогичная проблема. Все попытки руководителей общественного объединения преобразовать свое детище в партию наталкиваются на нежелание Лукашенко дать личную санкции на подобное преобразование. Следовательно, и внутри современной белорусской политической элиты отношения выстраиваются на личностной основе, что позволяет нам смело отнести Республику Беларусь к государствам ограниченного доступа.

Переход от государства первого типа ко второму, как уже было отмечено выше, лежит через социальную революцию, которую не следует путать с революциями политическими, проходящими в режиме разовых мероприятий. Политические революции бывают успешными лишь в том случае, если выступают в качестве финального аккорда революций социальных.

Однако, по мнению многих представителей белорусской оппозиции, вполне возможен упрощенный (ускоренный) переход от естественного государства к государству открытого доступа. Для его совершения достаточно сформировать набор требований и предъявить его в ультимативной форме политической элите, окопавшейся под крышей государства. В качестве примера приведу список требований Виталия Рымашевского, позаимствованный из статьи «Стратегия БХД против стратегии режима».

1) Немедленно освободить всех политических заключенных. Прекратить преследование инакомыслящих по месту учебы и работы, обеспечить возвращение уволенных и исключенных (в случае их желания) на прежние места работы и учебы.

2) Зарегистрировать все общественные объединения и политические партии, которым по надуманным причинам отказывалось в регистрации. Внести в законодательство необходимые и признанные международными организациями изменения, которые упрощают процедуру регистрации структур гражданского общества. Отменить статьи 193-1 и 369-1 Уголовного Кодекса Республики Беларусь.

3) Создать равные условия деятельности государственных и негосударственных средств массовой информации. Упростить систему их регистрации. Отменить незаконные ограничения на их издание и распространение.

4) Внести в Избирательный кодекс ряд изменений.

Обратимся вновь к отечественному контексту. Он характеризуется достаточно консолидированной политической элитой, что свидетельствует об отсутствии принципиальных разногласий при распределении ренты. За четыре неполных президентских срока Лукашенко во властной «вертикале» сложились «кружки по интересам», обеспечивающие устойчивость всей государственной конструкции. Принятие условий ультиматума Рымашевского означало бы разрушение элитного консенсуса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Причем времени для раздумий практически нет: выполнить все четыре условия элита обязана к 25 марта, в противном случае кандидаты от БХД не будут участвовать в выборах…

Чей донос круче?

10 февраля председатель ПП НС Андрейченко получил от Лукашенко задание проработать совместно с администрацией и правительством «больные животрепещущие вопросы, с которыми депутаты пойдут к людям, чтобы они точку зрения президента смогли донести(выделено. — С. Н.), поговорить с людьми».

Напомню читателям, что парламентские выборы в 2008 г. власть проводила в «скучном режиме» не прибегая к активной агитации, что сразу же отразилось на явке. По данным ЦИК она составила в сентябре 2008 г. 76,7%. против 89,9% в октябре 2004 г. (по дынным НИСЭПИ — 66,1% и 82,7% соответственно). Какой режим власть выберет на этот раз? Свои плюсу и минусы имеются у «скучного» и «веселого» варианта, но в любом случае на полную мощность будет задействована экономическая составляющая «элегантных побед». Упавший до исторических минимумов электоральный рейтинг Лукашенко к этому обязывает. Не исключено, что нас ждет ремейк борьбы за достижение «святой цифры» (средней зарплаты в $500).

Призывы идти к людям с целью донесения альтернативной (правдивой) информации постоянно звучат и со стороны оппозиционных политиков и независимых экспертов. Можно сказать, что по этому вопросу сложился своеобразный консенсус. Донесение альтернативной информации рассматривается сегодня в качестве единственного пути «к тому, чтобы решать основную задачу: добиться поддержки среди тех 60% населения, которые уже не поддерживают власть, но и пока еще не поддерживают оппозицию» (выделено.— В. Рымашевским).

В приведенной цитате ключевым является слово «пока». Частота его употребления находится в обратной зависимости от рейтинга Лукашенко, но прежде чем пояснить эту зависимость, обратимся к табл. 1. Рейтинги октября 2001 г. и декабря 2011 г. отражают мобилизационный эффект президентских избирательных кампаний, рейтинги марта 2003 г. и сентября 2011 г. — прямой результат социального «похмелья» после завершения избирательных кампаний (президентские выборы 2006 г. пришлись на пик российских дотаций и подобным перепадом рейтинга Лукашенко не сопровождались).

Как в первом, так и во втором случае падение рейтинга Лукашенко не привело к росту рейтинга его политических оппонентов. Волатильность (полагаю, использование столь популярного у биржевых брокеров термина в данном случае будет уместно) рейтингов оппозиционных партий невелика. На уровне обыденного сознания в этом есть свой резон: население в целом не склонно связывать перепады в уровне своих доходов с деятельностью оппозиции. Население не воспринимает оппозицию в качестве субъекта политики. В условиях консолидированного авторитарного режима странно было бы ожидать иного.

Таблица 1. Динамика рейтинга доверия/недоверия Лукашенко и оппозиционных политических партий, %

НИСЭПИ

Результат «доносительства» иллюстрирует табл.1: за последние десять лет рейтинг недоверия оппозиционных партий увеличился на 10 пунктов. К сожалению, подобная динамика еще ни разу не послужила поводом для критического анализа модели, с помощью которой интерпретируются факты социальной реальности.

Между тем главной особенностью белорусского общества, как свидетельствуют опросы НИСЭПИ, является раскол. Он разделяет общество не на сторонников и противников Лукашенко, а на тех, кто не способен прожить без опеки «сильного государства» и на тех, кому такое государство не позволяет самореализоваться. На пике электоральной поддержки батьки можно пользоваться и первым критерием для анализа структуры белорусского общества, но сегодня подобный критерий не работает. Раскол имеет объективную природу, поэтому разочарованность в батьке не наделяет белоруса дополнительными личностными ресурсами, следовательно, его потребность в государстве-опекуне сохраняется на прежнем уровне.

У каждой части расколотого белорусского общества — свое представление о Правде. Поэтому ни власть, ни ее политические оппоненты не способны ничего донести на чужую электоральную территорию, и объем медийных ресурсов при этом не играет заметной роли.

В ходе избирательных кампаний среди партийных активистов и независимых экспертов наряду со словами «донести» и «пока» большой популярностью пользуется слово «альтернатива». Из трех слов, как из элементов конструктора Лего, легко образуются полезные в практической работе словосочетания. Например, «донести альтернативу» или «донести альтернативу пока не удалось». Для повышения эффективности доноса предлагается идти на выборы с единой программой, единым посланием, единым слоганом и т. п.

«Система никогда не работала под наблюдением»

Но кто может выступить в роли адресата демократической альтернативы? Понятно, что большинству демократия и рынок в качестве альтернативы авторитарному государству не нужны, в такой альтернативе они просто не выживут. А как на счет меньшинства? Из табл. 2 следует, что убеждать меньшинство в подобных альтернативах — все равно, что объяснять бедному и больному преимущества богатства и здоровья. Белорусское меньшинство не сомневается, что в экономическом кризисе виноват Лукашенко, что кризис будет углубляться и т. д.

Таблица 2. Распределение ответов респондентов на ряд социально-политических утверждений в зависимости от отношения к власти, %

НИСЭПИ

Но столь дружно демонстрируя свою приверженность альтернативным ценностям, только одна треть представителей меньшинства при этом доверяет оппозиционным политическим партиям, т. е. воспринимает оппозицию в качестве альтернативы авторитарной власти и ее персонификатору Лукашенко.

Уже почти 20 лет оппозиция ломится в открытую дверь, пытаясь убедить убежденных в том, в чем они и так убеждены. Тем временем спрос на альтернативу среди оппозиционной части общества нарастает, но это не спрос на альтернативную информацию, это спрос на альтернативную политическую силу, способную если и не противостоять консолидированному авторитарному режиму, то хотя бы не становиться частью его политических проектов.

Для чего создаются политические партии? Согласно Сергею Альферу, «для реализации своей политической программы путем легального получения власти от народа при проведении выборов». Полагаю, под такой сентенцией готов подписаться любой сотрудник Администрации президента. Выборы в государствах с ограниченным доступом — это морковка, которую элиты держат перед своими политическими оппонентами. В попытках дотянуться до этой морковки и растрачивает белорусская оппозиция свои и без того ограниченные ресурсы.

Понятно, что время не стоит на месте. Все сегодняшние внутрипартийные дискуссии вращаются вокруг тезиса «выборов в стране нет». Отсюда многочисленные предложения по изменению законодательства. На это тратится уйма времени и опять же ресурсов. Выборов в стране действительно нет. А есть ли в стране парламент? Как тут не процитировать Ежи Леца: «Ну, допустим, пробьешь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?».

Тем не менее выборы — слабое звено в функционировании современных государств с ограниченным доступом, а потому было бы ошибкой этой слабостью не воспользоваться. Но преувеличивать при этом возможности оппозиции не следует. Слабость слабого звена определяется в первую очередь уровнем консолидации элит, а сегодня, как это уже отмечалось, она достаточно высока.

Выборы предусматриваю контроль хода голосования и подсчета голосов. Второе в Беларуси практически неосуществимо, но и высокая явка, как индикатор массовой поддержки официального курса, чрезвычайно важна для власти. В России те же проблемы и та же ограниченность возможностей у внесистемной оппозиции, поэтому будет уместно привести ответ Глеба Павловского на классический вопрос «Что делать?»: «В сущности, только одно на самом деле — наблюдение и контроль. Это единственное действие, в которое могут быть включены люди, не сочувствующие данной системе — в том числе. И в провинции. Как ни странно, это будет серьезной проблемой, потому что система никогда не работала под наблюдением».

Вокруг контроля явки оппозиция способно выстроить свою (альтернативную) стратегию на предстоящих выборах. Разумеется, власть будет разрабатывать контрмеры, чем только повысит субъектный статус оппозиции.