Экономическая трезвость — это то, чего не хватает белорусским властям

/Момент истины/

Экономическая трезвость — это то, чего не хватает белорусским властям

В опубликованных недавно «Основных положениях программы социально-экономического развития Республики Беларусь на 2006–2010 годы», равно как и в «тронном» выступлении главы государства перед делегатами третьего «Всебелорусского народного собрания», можно много прочитать о богатейших перспективах белорусской экономики на начавшееся пятилетие. Вплоть до того, на каком предприятии какой станок поставят. Но очень скудно и фрагментарно прописаны разделы о налогово-бюджетной, денежно-кредитной и ценовой политиках. Почти ничего не говорил в своей речи об этом и Александр Лукашенко. Возможно, это не вписывалось в контекст его полной оптимизма пламенной речи, но и возможно, ему просто нечего было сказать. Со своей стороны, белорусские экономические прогнозисты из Министерства экономики и Национального банка решили, по-видимому, «не будить лихо пока тихо», поскольку в случае явного провала можно попасть под раздачу руководящих пинков. Тем более, что пять лет срок небольшой, а кризис в экономике может вообще случиться в любой момент. Не все ведь, как, например, Герой Беларуси председатель правления Национального банка г-н Прокопович, уже достигли пенсионного возраста.

Из всех более или менее внятно произнесенных макроэкономических показателей на конец пятилетки был назван только уровень ожидаемой инфляции в 2010 г. — не более 5% за год. По стандартам рыночных экономик это тоже немало, но все же действительно приемлемо для переходных. Заявлялось также о гарантиях стабильности обменного курса белорусского рубля, но без указания даже примерных его величин. Что, в общем-то, можно понять: ведь в соответствии с подписанными различными союзными соглашениями белорусского рубля уже давно не должно было быть в природе. И почти нигде не упоминается об уровне процентных ставок, которые в совокупности с обменным курсом составляют «альфу и омегу» в регулировании любой макроэкономической позиции.

Как показало время, особенностью переходных экономик в 90-е гг. прошлого столетия, когда после массовой либерализации цен в ходе установления новых ценовых пропорций между различными отраслями экономики приходилось вынужденно прибегать к денежной эмиссии для предотвращения полного паралича взаиморасчетов в реальном секторе экономики, главным объектом регулирования для торможения инфляционных процессов являлась денежная масса. После завершения в основном процесса либерализации цен и адаптации экономики к новым ценовым пропорциям, некоторые страны прибегали к политике жесткой фиксации обменных курсов национальных валют для дальнейшего торможения инфляции и по мере ее снижения переходили к денежной политике, основанной на регулирующей роли процентных ставок. Т.е. именно того инструмента, который является ключевым во всех экономических процессах, происходящих в реальном секторе экономики, включая способность предприятий к самоинвестированию, привлечению недорогих банковских кредитов для этих же целей, в т. ч. — иностранных. Со своей стороны, национальная банковская система получает возможность аккумулировать денежные сбережения населения по приемлемым ставкам, формируя тем самым финансовые источники для кратко- и долгосрочного кредитования как реального сектора, так и самого населения. Как следствие, это позволяет стимулировать внутренний платежеспособный спрос на потребительском рынке и, соответственно, заявки последнего на производство и поставку тех или иных товаров и услуг.

То есть, если обобщить опыт стран с переходной экономикой, проделавших путь от гиперинфляции к экономике с приемлемым уровнем инфляции — 3-5% в год, то можно сделать следующий вывод: на первой стадии борьбы с инфляцией эффективными были «грубые» действия центробанков по сдерживанию темпов роста денежной массы, на второй — они дополнялись фиксацией обменных курсов национальных валют с параллельным государственным регулированием отдельных цен, в первую очередь тарифов естественных монополий (железной дороги, связи, энергетики, коммунальных услуг) с последующим выходом на положительные процентные ставки (выше уровня инфляции) денежного рынка.

Это позволяло, во-первых, снизить давление спроса на внутреннем валютном рынке и, во-вторых, начать процесс аккумуляции сбережений населения в национальной валюте в отечественных банках. И в заключение, на третьем этапе макроэкономической стабилизации на первое место выходили процентные ставки как инструмент регулирования спроса и предложения денег в экономике для текущих сделок, долгосрочных инвестиций, сбережений и т. д. по приемлемой цене. С этого момента экономики приобретали более или менее рыночный характер с точки зрения денежно-кредитной ситуации.

В настоящий момент, несмотря на все «причуды» в решении задач переходного периода, экономика Беларуси, включая ее денежно-кредитную систему, оказалась перед необходимостью реализовать регулирующий инструментарий третьего этапа. В противном случае не будут решены задачи технического и технологического обновления в секторах производства товаров и услуг, что почти неизбежно отбросит страну обратно, т. е. на стадию гиперинфляции, поскольку придется использовать инструменты денежной эмиссии для спасения «умирающих» флагманов отечественной экономики. Гиперинфляция, в свою очередь, обрушит обменный курс, процентные ставки опустятся на реальный отрицательный уровень, сбережения населения начнут сокращаться, а банковская система столкнется с проблемой системного кризиса.

Способна ли белорусская экономика осуществить переход к использованию процентных ставок в качестве основного регулирующего инструмента денежного рынка или она начнет скатываться обратно?

Если проанализировать данные таблицы 1, то можно заметить некоторые тревожные тенденции, прямо указывающие на опасность второго варианта. В частности, после последовательного снижения с 2001 года темпов прироста чистого рублевого кредита Национального банка, т. е. денежной эмиссии, в 2005 году он вновь начал расти. Рублевая денежная масса пока не увеличила темп своего прироста, но по-прежнему он остается достаточно высоким. В первую очередь, за счет очень высокого темпа прироста срочных сбережений населения, что в целом положительно сказывалось на экономике.

Одновременно, стабилизация обменного курса белорусского рубля, которая фактически превратилась в его фиксацию по отношению к доллару США в 2004–2005 гг., позволила, во-первых, существенно снизить ставку рефинансирования Национального банка, как основную процентную ставку в экономике — до 11% годовых в 2005 году, и темп прироста затрат на производство и реализацию отечественных товаров и услуг — с 2,3 раза в 2001 году до 25,8% в 2005 году. Как следствие, уровень инфляции существенно снизился и составил в 2005 году всего лишь 8,0%. По сравнению с 46,1% в 2001 году — это, безусловно, был громадный шаг.

С другой стороны, нельзя не отметить, что уровень годовой инфляции в 2003–2005 годах почти потерял прямую связь с темпом прироста рублевой денежной массы в экономике и в наибольшей степени стал коррелировать с темпом прироста затрат на производство и реализацию товаров и услуг на внутреннем и внешнем рынках. Т.е. фактически инфляция в белорусской экономике приобрела новое качество, превратившись из инфляции спроса, обусловленного избыточной массой денег, в преимущественно инфляцию издержек, заданную ростом затрат в реальном секторе экономике.

Табл. 1. Динамика изменения отдельных макроэкономических показателей в экономике Республики Беларусь в 2001–2005 гг.

И здесь белорусскую экономику ожидает ряд макроэкономических ловушек, к которым она объективно не готова.

Во-первых, как следует из данных приведенной статистики за пять последних лет, наибольшую роль в снижении затрат для открытой белорусской экономики, т. е. зависящей от импорта сырья и комплектующих и экспорта готовой продукции, в этот период сыграла стабилизация обменного курса белорусского рубля. Стабилизировать же обменный курс во многом помогла исключительно благоприятная ситуация на внешних рынках (рост спроса на нефтепродукты на мировом рынке по очень высоким ценам, калийные удобрения и продукцию черной металлургии, а также экономический рост в странах СНГ, традиционно использующих белорусскую технику).

Все эти внешние условия, в принципе, носят циклический характер и не могут рассматриваться как некая константа. Но от состояния белорусского экспорта, причем именно от темпов его роста, зависит стабильность обеспечения нарастающего спроса на валюту на внутреннем валютном рынке. Как со стороны импортеров сырья и комплектующих, так и со стороны физических лиц, все чаще приобретающих валюту не только как средства сбережения доходов, но и для туристических и коммерческих поездок за границу. Причем, есть основания предполагать, что этот растущий спрос будет набирать силу.

Например, только за январь–февраль т. г. спрос на доллары США на Белорусской валютно-фондовой бирже превысил их предложение более чем на 130 млн. Поэтому, чтобы удовлетворить этот растущий спрос, белорусские предприятия должны постоянно наращивать экспорт при более медленном росте или, лучше, снижении темпов импорта. Но сигналы, поступающие с внешних рынков, свидетельствуют, что рост цен на нефть и нефтепродукты уже практически прекратился и не исключено их скорое понижение. Рынок черных металлов тоже изрядно затоварен. Вступление России в ВТО, которое уже не за горами, существенно затруднит сбыт белорусской продукции на российском рынке. Т.е. в лучшем случае Беларусь может рассчитывать на прежний объем экспорта, в худшем — на его снижение. Соответственно, использование обменного курса рубля в качестве антиинфляционного якоря станет весьма проблематичным.

Во-вторых, очень серьезную угрозу национальной экономике несет широко разрекламированная программа повышения заработной платы. К концу нынешнего года она должна повыситься еще примерно на 20% в долларовом эквиваленте. В 2005 году наибольший прирост в затратных статьях на производство продукции дал именно рост расходов на оплату труда и выплат в Фонд социальной защиты (40% от фонда заработной платы), а также расходы на покупку комплектующих, в которых, кстати, были уже заложены растущие расходы на заработную плату предприятий-поставщиков — примерно на 35-40%. В итоге к концу года средняя рентабельность отечественных предприятий упала до уровня предыдущего года — 13,5%. И это при гигантском росте цен на мировых рынках на ряд товаров из Беларуси.

Третья ловушка — это экспорт инфляции из России, на долю которой приходится 2/3 белорусского импорта. Захлебывающаяся от притока энергодолларов российская экономика не может сдержать рост цен. За январь–февраль т. г. они выросли уже на 4% при годовом прогнозе в 8,5%. В прошедшем году белорусские экономические власти пытались нейтрализовать влияние этого процесса путем понижения обменного курса российского рубля по отношению к белорусскому. И получили 10-процентное снижение экспорта в Россию, в т. ч. за счет удорожания белорусской продукции, обусловленного завышением обменного курса белорусского рубля. В этом году власти были вынуждены отказаться от этой практики, и никаких действенных преград против импорта инфляции из России сегодня не осталось.

Четвертая проблема — это постоянное балансирование на грани отрицательных процентных ставок на денежном рынке. После понижения ставки рефинансирования Национального банка до 11% годовых, все основные процентные ставки денежного рынка, включая ставки по срочным рублевым депозитам населения, вплотную приблизились к текущему уровню инфляции, а в декабре 2005 и январе 2006 гг. они оказались даже на отрицательном уровне. Население пока не отреагировало на это, но если НББ попытается осуществить еще один — в два раза понизить их, — то реакция может наступить. В форме «бегства от рубля», что наблюдалось во второй половине 90-х гг. Соответственно, не имея возможности использовать процентные ставки в качестве регулирующего инструмента финансового рынка, экономические власти не в состоянии будут активизировать инвестиционные процессы в экономике и будут обречены на «добивание» имеющихся производственных мощностей.

Характерно, что по данным опроса, проведенного Институтом приватизации и менеджмента, 48% опрошенных считают, что цены растут очень сильно, и еще 44% полагают, что этот рост имеет умеренный характер. Т.е. 92% опрошенных констатируют рост цен, а еще 89% уверены в их росте в будущем. Причем, 84% опрошенных относят рост цен на счет государственных предприятий или на ненадлежащее контролирование последних со стороны государства (см. Ракова Е. Инфляция: цена и искусство победы над ней/ www.mnmby.org.03.06.2006). Т.е. все те макроэкономические «ловушки», которые заготовило себе белорусское правительство, белорусское население, по крайней мере, наиболее заинтересованная его часть, вполне справедливо относит именно на счет власти.

Как следствие, все программные обещания главы государства и его правительства оказываются в значительной степени построенными «на песке». А точнее, на механическом переносе внешнеэкономических условий и внутренних методов регулирования экономическими процессами предыдущих лет на предстоящий пятилетний период. К каким результатам это приведет, мы увидим в течение ближайшего полугодия. Остается только следить за уровнями инфляции и динамикой обменного курса белорусского рубля.

Инфляция после декабрьско-январского скачка в феврале т. г. составила всего лишь 0,3% и в целом повторяет динамику прошлого года (см. график 1). Хотя накануне президентских выборов верить белорусской статистике нужно с очень большой осторожностью. Но скрывать в течение более или менее продолжительного периода времени реальные данные все же невозможно. Даже если запретить предприятиям повышать цены, то это отразится в показателе рентабельности, несмотря на все приписки на уровне первичных звеньев экономики.

Национальный банк также удерживает на месте обменный курс рубля по отношению к доллару, хотя немного и отступил от фиксации его к российскому рублю. Впрочем, иного ожидать накануне президентских выборов, не приходилось. Но вот что будет после них — прогнозировать весьма непросто. Очевидно одно: ресурс административного регулирования экономики, вполне приемлемый на стадии восстановления экономики, исчерпан, а осознания необходимости глубоких перемен на высших уровнях политической власти реально не ощущается. Все продекларированные заявления о необходимости развития малого и среднего бизнеса, равно как и индивидуального предпринимательства, — это не более чем обычный предвыборный пиар главы государства. Кстати, повторяемый им с завидным упрямством из года в год в каждую политическую компанию.

Естественное чувство самосохранения должно было бы подсказать главе государства необходимость стимулирования снижения затрат в госсекторе, в т. ч. за счет сокращения избыточного персонала и банкротства безнадежно убыточных предприятий, а также снятия большинства оков с частного бизнеса, способного быстро создавать новые рабочие места. Но это должна быть совсем иная экономика с адекватными ей методами регулирования. И соответственно, с людьми у руководства страны с иной культурой и мировоззрением. А пока этого ничего нет — остается ждать неизбежного экономического отрезвления.

Рис. 1. Динамика ежемесячной инфляции в 2005–2006 гг., в %