В 20-летней трансформации высшей школы Беларуси, на мой взгляд, можно выделить три измерения: юридическое (de jure), воображаемое (de imago) (представление власти об идеальном университете) и фактическое (de facto). Они достаточно автономны и плохо согласованы друг с другом. Попытки рационализации стихии образовательного процесса, зафиксированные в многочисленных планах реформирования, существенно расходились с практикой действительных изменений, а сама эта практика отслаивалась от того фантома высшего образования, о котором можно услышать из уст чиновников и официальных аналитиков.
Юридическое измерение реформирования высшей школы Беларуси определяется тремя ключевыми нормативными документами — законом «Об образовании» от 29.10.1991, законом «О высшем образовании» от 11.07.2007 и «Кодексом об образовании» от 22.12.2010 г. — и, соответственно, три этапа реформирования: с 1991 по 2007, с 2007 по 2010 и с 2010 по сегодняшний день.
Основанием для периодизации de imago стала «Концепция развития высшего образования в Республике Беларусь на 1999–2010 гг.» (постановление Совета министров РБ № 1637 от 27.10.1998), согласно которой первый этап — программно-организационный (1999–2000 гг.) — должен был обеспечить правовое пространство для осуществления реформ; на втором этапе — организационно-внедренческом (2001–2005 гг.) — предполагалось перевести систему высшего образования на новые формы ее организации; а третий — коррекционно-завершающий (2005–2010) этап — был нацелен на мониторинг и обобщение результатов реформирования. Фактическая периодизация оказалась скрыта за юридической и воображаемой реальностями. Поэтому одним из ключевых условий успешного реформирования является более ясное представление о тех тенденциях в жизни высшей школы, которые определяли ее 20-летнюю фактичность и могли бы дать основание для формулировки одной из версий периодизации de facto.
Закон «Об образовании» (1991) оставался до 2008 г. [2] основным правовым актом, регулировавшим высшее образование в стране. Однако, этот большой, юридически гомогенный период времени далеко не однороден de facto. На мой взгляд, его можно разделить на две фазы: фазу «продуктивной неопределенности» (1991/2 — 2003/4 уч. гг.) и фазу перехода к «дисциплинарному университету» (с 2004/5 по 2007/8 уч. г.).
Фаза «продуктивной неопределенности» по своим возможностям, смелым начинаниям и проектам стала, пожалуй, самой живой, содержательной и обнадеживающей в истории высшей школы Беларуси. Подтверждение тому — три принципиально новых феномена, появившихся в это время и определивших будущее университета на долгие годы вперед: проект национального университета, появление негосударственного сектора высшего образования и проект вестернизации (Болонский процесс).
Усилия по созданию и реализации проекта «национального университета» имели все шансы на успех в период с 1991 по 1994гг. Однако, уже с мая 1995 г. в соответствии с Конституцией, законодательно закрепившей итоги референдума, государственными языками Республики Беларусь становятся белорусский и русский (см. ст. 17). О практическом использовании предоставленного права выбора свидетельствуют результаты тестирования абитуриентов (впервые введен в качестве эксперимента в 1998 г. по русскому и в 2001 г. по беларускому языку; становится репрезентативным к 2004/5 уч. г.): в 2005 г. белорусский язык выбрали 47,4%, русский –52,6% абитуриентов; в 2008 г. 39,3% и 60,7% соответственно; в 2011 — 35,5% и 64,5% соответственно. [3] Доминирование русского языка определило судьбу проекта национального университета, но сам факт его появления задал тот нормативный горизонт, который определяет контекст актуальных дискуссий о будущем высшего образования Беларуси.
На период с 1991 по 1994 годы приходится появление и наиболее интенсивное развитие негосударственного сектора высшего образования: за неполных 4 года было открыто около 30 частных вузов. [4] И, несмотря на то, что далеко не все частные вузы были представлены в официальной статистике (регистрация частных вузов в качестве субъектов образовательной деятельности началась лишь с 1994/5 уч. г.) их успешность и высокий удельный вес в общем количестве вузов РБ (20 из 59 или 33,8% на 1995/6 уч. г.) [5] имели ряд существенных следствий для всей системы высшей школы. Прежде всего, это была впечатляющая инициатива «снизу», которая открывала, как минимум, три возможности: 1) создания конкурентной среды, способствующей самообновлению системы высшего образования в целом, 2) адаптации к постсоветским (рыночным) условиям и 3) апробации болонской модели. Правовое пространство, необходимое для апробации болонской модели было создано еще в 1994 г. приказом Министерства образования РБ (№ 225 от 4.08.1994 г.) «Положение о многоуровневой системе высшего образования в Республике Беларусь», а, начиная с 2001 г. в Республике Беларусь был принят целый ряд документов по переходу на двухступенчатую систему высшего образования («бакалавр-магистр»), закрепленную в Болонской хартии. [6]
Однако, с января 2005 г., когда президент РБ отозвал проект Закона о высшем образовании из парламента, начался сознательный, официально артикулированный и затем законодательно закрепленный отход от согласования образовательной системы с европейскими стандартами. На это же время приходится вытеснение (ЕГУ), маргинализация и огосударствление частных вузов (к 2004/5 уч. г. их количество сократилось до 12, а удельный вес — до 21%). Начиная с 2004/5 уч. г. подавляющее большинство законодательных актов и практических действий были сориентированы преимущественно на упразднение и/или замораживание ранее принятых законов, проектов и инициатив с целью построения инерционной модели «дисциплинарного университета» с жесткой вертикалью власти, затратным и неэффективным номенклатурным аппаратом управления.
«Закон Республики Беларусь о высшем образовании» (2007) юридически оформил модель «дисциплинарного университета» и легализовал практики его имплементации, упразднив зафиксированную в Законе от 1991 г. статью 34 об академических свободах и самоуправлении и установив прямое президентское правление в университете (см. ст. 16 п. 2, ст. 17 п.2). Период с 2004 по 2010 г. — это время доведения модели «дисциплинарного университета» до законченных форм, что принесло высшей школе свои горькие плоды: износ материально-технической базы (к 2011 г. 70%) [7], сокращение финансирования [8], устаревание учебных программ и методов преподавания, неэффективное взаимодействие с реальным сектором экономики, старение [9] и эмиграция [10] профессорско-преподавательского состава, снижение уровня абитуриентов [11] и качества образования, провинциализация на международном рынке образовательных услуг.
Принятый в декабре 2010 г. «Кодекс об образовании», с одной стороны, муммифицировал «дисциплинарный университет», оставив его один на один с грузом застарелых проблем, а, с другой, дал юридическое основание для возможной интеграции в европейское образовательное пространство. В этой — довольно противоречивой, но вполне узнаваемой — ситуации намерение властей вступить таки в болонский процесс может быть понято двояким образом. Во-первых, сам факт вступления задает вектор дальнейших трансформаций университета, а именно — ориентацию на западноевропейскую модель высшей школы. В условиях нарастающей провинциализации беларусского университета движение в сторону вестернизации и интернационализации имеет позитивный характер. Более того, в нынешней политической ситуации это, пожалуй, единственный символический шаг навстречу Западу. Однако, совершенно очевидно, — это во-вторых, — что власть не позволит университету вестернизироваться и интернационализироваться неподконтрольным государству образом. Более того, в интересах власти, как, впрочем, и университетской бюрократии, приобрести символический и, возможно, финансовый капитал с минимальными потерями имеющегося status qwo. Получается по аналогии со знаменитой формулой: вестернизировать нельзя дисциплинировать. Вопрос теперь в том, какой конкретный практический смысл извлечет из этого выражения университетская бюрократия стран ЕС.
[1] К сожалению, само академическое сообщество безмолствует (если, конечно, не считать дежурные бравады представителей университетской бюрократии), фигурируя в СМИ лишь в качестве статистов статистики (сводках о повышении оплаты, зарплаты и прочь.).
[2] Закон «О высшем образовании» вступил в силу 20.01. 2008 г.
[3] Источник: Республиканский институт контроля знаний. Режим доступа: http://rikz.unibel.by/ Дата доступа: 22.11.2011.
[4] Томашевская О. Чьи университеты? / БелГазета. — 2.06.2003. — № 20 [387]. Режим доступа: http://www.belgazeta.by/20030602.20/320022512/. Дата доступа: 22.11.2011.
[5] Наумчик А. А. Деятельность частных вузов: состояние, проблемы и пути повышения качества подготовки специалистов. // Доклад на Республиканском Совете ректоров высших учебных заведений Республики Беларусь. Минск, декабрь 2009.
[6] «Положение о подготовке специалистов с высшим образованием в Белорусском государственном университете» (ПСМ РБ № 758 от 24.05.2001 г.); «Положение о ступенях высшего образования» (ПСМ РБ № 1419 от 14.10.2002 г.); «Концепция внедрения двухступенчатой системы подготовки специалистов с высшим образованием в Республике Беларусь» (ПСМ РБ № 605 от 24.05.2004 г.); «Программа перехода на дифференцированные сроки подготовки специалистов с высшим образованием в Республике Беларусь» (ПСМ РБ № 755 от 06.07.2005 г.).
[7] Петрошевич Е. Система ценностей для образования. Режим доступа: http://www.neg.by/publication/2011_07_22_14919.html?print=1. Дата доступа: 22.11.2011.
[8] Расходы на образование в Республике Беларусь составили 5,1% от ВВП в 2010 г. против 10% заложенных в Законе от 29.10.1991 г. Режим доступа: http://www.kariera.by/post-2532. Дата доступа: 22.11.2011.
[9] В 2008 г. 80% профессоров были старше 60 лет, более 50% доцентов — пенсионного возраста. Источник: Прокопович: Система высшего образования Беларуси не соответствует задачам, стоящим перед экономикой. // Режим доступа: http://www.bntu.info/news/society/prokopovich-sistema-vysshego-obrazovaniya-belarusi-ne-sootvetstvuet-zadacham-stoyaschim-pered-ekonomikoi.html Дата доступа: 22.11.2011.
[10] По данным руководителя Центра мониторинга миграции научных и научно-педагогических кадров Института социологии НАН Беларуси М. Артюхина, из Беларуси ежегодно эмигрируют и остаются за границей в среднем около 70 научных сотрудников и преподавателей университетов, в том числе 5–6 докторов наук и 25 кандидатов наук. http://vestibelarusi.ru/utechka-mozgov-v-belarusi-vse-bolee-aktualna
[11] Увеличение плана приема (c 40 тыс. абитуриентов в 1991 г. до 105 тыс. в 2011 г.) при сокращении выпускников школ (кол-во поступающих в ВУЗы в 2011 г. 2 раза превысило кол-во выпускников школ) ставит под вопрос наличие конкурса уже в ближайшие 5 лет. Так, в 2011 на обе формы обучения конкурс составлял 1,9 чел. на место.