Тезисы к Стратегии победы

/Примерочная/

Тезисы к Стратегии победы

Один популярный белорусский политолог заметил, что Лукашенко поставил идеологию и государственную политику на ноги, вернув народу утраченные советские ценности.

И как нам, организованному оппозиционному меньшинству, навязать или убедить большинство, что по-нашему, по-демократически, когда станут соблюдаться права и законность, им будет жить лучше?

Недавно был на родине. Общался с бывшими соседями, большинство из которых сейчас уже пенсионеры. Признают, что жить стало хуже. В райбольнице сокращают число больничных коек, сократили целиком несколько отделений (глазное, кожно-венерологическое). С зарплаты удержали 6 тысяч рублей на помощь сельскому хозяйству и 2 тысячи — на памятники. Коммунальные платежи также не радуют. Но за Лукашенко эти люди стоят горой. Они убеждены в его искренности, в том, что президент изо всех сил заботится о народе, но ему мешают, его подводит окружение. Окружение хочет отобрать власть у Лукашенко. Ориентиром для них является не уровень жизни в странах Запада и Прибалтики, а то, что российские граждане признают достижения лукашенковского правления в сравнении с путинским.

Проводимые социологические исследования указывают на сравнительно невысокий рейтинг оппозиции в глазах обычного населения и значительно более высокий рейтинг президента. В аналитической статье Ю. Дракохруста «Белорусским новостям» делается вывод: «Даже если в идеальном варианте получится сплотить вокруг единого кандидата всех „оппозиционеров“ (по последним статистическим данным это в среднем 15% населения) и если согласно коэффициенту мобилизации к ним добавится еще примерно половина „неопределившихся“, то в сумме получается 40% — результат почетный, но очевидно недостаточный для успеха против, скажем, теперешних 47,7% Лукашенко». И еще вывод: «Если рейтинг Лукашенко ко времени президентских выборов будет держаться или известными средствами накачается до нынешнего уровня, то шансов на победу у альтернативного кандидата не будет. Ему просто не хватит достаточного объема непрезидентского электората, чтобы составить из него большинство».

В условиях, когда запрещены, монополизированы либо приватизированы все основные способы воздействия на избирателей, очень важно использовать любые второстепенные возможности для альтернативного влияния на умы граждан, и делать это нужно как можно более организованно и профессионально.

Какие же это возможности? Для их понимания нужно опираться на опыт не только собственно оппозиции, но и тех, кому она противостоит…

1. Во-первых, нужно говорить народу если не искренне и убедительно, то хотя бы правдоподобно.

До президентских выборов 2001 года оппозиционные правые партии отказывались выдвигать своих представителей в депутатские органы власти. Участвующим членам партии, как минимум, предлагали приостановить членство, а как максимум — предавали их анафеме либо старались их изолировать от партии и игнорировать.

Сейчас, когда на выборах депутатов победить вообще невозможно, партии стали активно участвовать. Эффективность такого участия стала естественно меньше. Тактика неучастия партий оправдывалась принципиальным догматом: они до выборов 2001 года считали верховную власть в стране нелегитимной. Но при этом жили по законам «нелегитимной власти»: ходили на работу, платили налоги, апеллировали к судам в случае административных правонарушений и т. п. Искренне ли было такое поведение оппозиции и внушало ли оно доверие гражданам? Результат тех времен говорит сам за себя, — положительных сдвигов не достигнуто.

Необходимо понять этот народ, поддерживающий эту власть, и эту власть, умело задевающую живые струны народной души. Легитимно было то, что признано или поддержано и большинством населения, и практикой. Сейчас, когда на выборах победить невозможно, оппозиционные партии не только участвуют в выборах и призывают к этому других, но и содействовали обеспечению явки на сомнительный референдум. И дальше будут работать на обеспечение явки. А что это дает? В советские времена, если гражданин отказывался идти голосовать, ему срочно чинили крышу дома, проводили водопровод и т. п.

Не встречал я глубокого анализа того, что даст больший эффект для оппозиции: выдвижение кандидатов от партий в условиях, когда они будут не зарегистрированы или не избраны, или же неявка избирателей, которая станет заметна невооруженным глазом?

2. Во-вторых, нельзя отрицать достижений лукашенковского строительства.

Например, постоянного роста средней зарплаты на госпредприятиях. Не видеть этого — выглядеть неискренним в глазах большинства населения.

Есть еще один «неразгаданный» оппозицией феномен. С 1994 года ее экономисты предрекали к концу каждого года всплеск инфляции, застой производства и крах экономики. Однако наступал следующий год, а «заяц» и потом белорусский рубль крепчали, зарплата в долларовом выражении росла. Наукообразные объяснения ученых не придавали авторитета оппозиции в глазах рабочих и крестьян. Раз непонятно — значит, неправдоподобно и неискренне.

Идея агрогородков, которую взялась в последнее время критиковать оппозиция, «более чем хорошая» по словам дважды Героя Социалистического Труда Василия Старовойтова. Я думаю, экономика — не тот конек, на котором оппозиция сейчас может тягаться с Лукашенко и победить. Без экономики никуда? Но он же победил в 1994 году как раз «без экономики», предвыборной программы и идеологии.

3. Нельзя не видеть того факта, что страна живет «по понятиям», а не по законам.

«По понятиям» –.это то, что считается нормой, то, что будет принято населением сейчас. Законы, постановления, решения всегда принимались исходя, в первую очередь, из целесообразности, а не из законности.

Ничем иным, как жизнью «по понятиям», нельзя объяснить феномен, почему большинству населения безразлична причастность власти к физическому устранению видных политиков. Население было воспитано и продолжает расти в определенной обстановке. Без целенаправленной, длительной и ежедневной разъяснительной работы не будет уважения к закону. Власть нарушала законы во все века. И позволяла делать это иным гражданам в определенных случаях и пределах. Власть эти законы и будет нарушать. Но научить граждан нетерпимо относиться к нарушению закона, в первую очередь, руководителями — наша задача

Проблема в методах воспитания. Сможет оппозиция воспитать по-другому? Надежды на то, что вырастет новое поколение с новым сознанием, не оправдались. Ведь за период с 1990 года новое поколение выросло. Как же заинтересовать народ, приветствующий авторитарные методы воздействия? По-моему, лишь действуя понятными для них приемами и проповедуя близкие и понятные для них ценности — родина, мать, справедливость, нравственность, социальная защищенность на работе и в быту и т. д. Нужно предложить лучшее, не отрицая достижений правления Лукашенко. Здесь есть непочатый край работы для идеологов, политологов, экономистов, культурологов «новой волны».

4. Для убедительности и весомости свою теорию (идеологию) следует подкреплять опорой на закон.

Возьмем в качестве примера принудительный перевод на контрактную систему. Придворные правоведы обосновали «принудиловку» существенным изменением условий труда. Если работник их не принимает, то наниматель имеет законные основания для его увольнения. А «существенные изменения» — это повышение зарплаты на 5% и один день к отпуску. Абсурд очевиден при ближайшем рассмотрении. Ведь законодательство поясняет, что можно считать условиями труда. Заметьте, должностные обязанности при этом у работников не менялись, станки другие не давали, освещение рабочего места либо нормы квадратных метров на человека не изменились. Изменились условия оплаты и стимулирования труда, юридическое оформление отношений работника с нанимателем. Но это не является условиями труда, и никогда не являлось основанием для увольнения по инициативе нанимателя.

Второй пример — оплата за коммунальные услуги. Никто не обратил внимания, как из «жировок» исчезла графа «квартплата». Ее не взимают с нанимателей жилья. Вместо этого затраты государство перераспределило на собственников жилья, увеличив взимания по другим статьям. И таких примеров множество.

Оппоненты режима видят в досрочном голосовании лишь отрицательную сторону. Но и его можно использовать с положительным результатом. Досрочное голосование кроме возможности фальсификаций еще дает и возможность контролировать явку избирателей на участки. И в эти дни агитация не запрещена. Почему бы ее не развернуть на порогах школ, клубов, где есть избирательные участки. Не нужно исключать и возможность прививать правовую культуру членам избирательных комиссий, целенаправленно разъясняя им и другим простым гражданам, незаконность действий по фальсификации выборов.

5. Нужно также следить за своей речью и применяемой терминологией.

Не мешает вспомнить тактику наших соседей с братской Польши, которую они успешно применили во времена военного положения 80-х. В Польше во времена реакции генерала Ярузельского граждане вообще перестали здороваться с полицейскими и другими служителями режима.

Есть такой анекдот.

Идет фашист вдоль строя заключенных и тычет пальцем: «Русского расстрелять, еврея — сжечь, армянина — повесить, белоруса — в газовую камеру». Беларус да фашыста: «Таварыш фашыст, учора — камера, сення — камера, а калi ж баня будзе?».

Это — анекдот про белорусскую терпимость, «памярко ў насць». Но я хочу обратить внимание на форму обращения к кату — «товарищ фашист».

Когда-то перед первыми президентскими выборами политолог В. Подгол изложил теорию зомбирования белорусского народа на установку, что БНФ — это фашистская организация. Был разработан план раззомбирования, и он сработал — сейчас БНФ не воспринимается как «коричневая» чума.

А вот примеры того, как мы зомбированы и по цепной реакции даем другим установку на симпатию к существующей власти. Вернемся к анекдоту. Сколько раз слышу на пресс-конференции с председателем Центризбиркома после очередной фальсификации выборов или многочисленных нарушений: «госпожа Ермошина» — обращается очередной представитель оппозиционной партии или газеты. Или к избившим и покалечившим сограждан милиционерам: «спадары». Недавний пример — публикация А. Лебедько на сайте ОГП в связи с хулиганскими действиями омоновца в отношении супруги журналиста Завадского. «Господа генералы, господин офицер», — обращается лидер оппозиционной партии к руководителям тех милиционеров, которые калечили и его самого и не были привлечены к ответственности. «Господин Ростиков», — обращается другой лидер оппозиции к журналисту государственной газеты, призывающему к жестокости.

Почему бы их всех не называть гражданами, чтобы постоянно напоминать, что они «слуги народа», а не господа. Почему бы не обращаться к упомянутым в начале статьи чиновникам не иначе как гражданин офицер, гражданка Ермошина, гражданка судья и т. п. Оскорблением это не является, но будет понятно, что их не уважают. А уважение надо заслужить, хватит униженным и оскорбленным оказывать почести правонарушителям. Необходимо сменить терминологию и выработать целенаправленную идеологию.

Еще пример. Не будем говорить о государственных СМИ. Но и оппозиционная пресса называет глав администрации регионов, председателей Мингорисполкома и облисполкомов мэрами и губернаторами. Это значит — избранными населением региона. На самом деле это не так. Какую установку в такой ситуации дает пресса? А вот какую. Демократия — это дословно «власть народа». Не важно, что руководители исполнительной власти на местах не избраны народом, главное, что они «отражают его интересы», «заботятся о нем», т. е. у нас все как у других, как в западных странах, которые кричат про отсутствие демократии у нас. Значит, власть демократическая, не важно, что избрана не демократически, но по сути — народная.

Должностные лица называют действия представителей силовых структур, когда те избивают или калечат граждан, изымают ценности и не возвращают их, либо наносят иной ущерб здоровью и имуществу — превышением полномочий, в лучшем случае, в худшем — самообороной. Надо разъяснять читателям, слушателям, собеседникам, что это имеет другое название: хулиганство, разбой, организованные преступные действия, злоупотребление служебным положением в корыстных или личных целях, т. е. то, за что прямо предусмотрена уголовная ответственность, и упомянутые лица совершают уголовные преступления.

Рассуждения и примеры можно продолжить, но вернемся к результатам анализа Ю. Дракохруста. Доколе большинство будет поддерживать политику недемократического, авторитарного правителя или даже диктатора? Очевидно, до той поры, пока что-то не перевернется в сознании этого населения. А когда и почему оно перевернется? Должна вестись плановая идеологическая работа и со стороны самой оппозиции. А бессознательное, на уровне «25 кадра» использование оппозицией терминов «программы зомбирования» лишь способствует той ситуации в обществе, которая ярко выведена Ю. Дракохрустом.

В преддверии очередных выборов президента страны оппозиция рассчитывает на результат от агитации за альтернативного кандидата с помощью раздаваемой печатной продукции и устных бесед непрофессионалов. Но давайте вспомним, сколько таких бесед каждый из нас проводил со своими родственниками, знакомыми и незнакомыми после выборов 1994 года, и каков был результат от одной, двух, трех и так далее бесед? Я также не мог переубедить свою мать в 1994–1996 годах и позже. Здесь логика не срабатывала. Необходимы были яркие, берущие за душу примеры.

На мой взгляд, прогрессивная часть общества должна с помощью профессионалов — политологов, психологов, педагогов, других ученых — разработать программу ломки внедренных в сознание белорусского народа (и российского) стереотипов. На «авось» и помощь западных правительств рассчитывать можно не одно поколение. Ведь ждали смены поколений. Прошло 15 лет с момента распада СССР, 20 лет с начала перестройки и «нового мышления». И что показывает статистика, кого готовы поддержать более 50% населения?

6.Следует отметить проблемы в организованности команд претендентов.

Именно неорганизованность подвела на выборах 2001 года Гончарика, Калякина, Чигиря, Ярошука, Маринича, Козловского. Беспокоит и уровень организованности на сегодняшний день. Это ярко видно на примере с местным — Минским — референдумом по переименованию двух главных проспектов. Говорят: дорога ложка к обеду. Скоро фирмы зарегистрируют изменения в Уставы, граждане внесут новые адреса в паспорта, и желания у них к возврату старых названий значительно поубавится. Несерьезным видится объяснение, что не все 150 подписей участников организационного собрания нотариально заверены.

Во-первых, законодательство не требует такого заверения. Во-вторых, если уж инициаторы группы боятся отказа некоторых членов группы от своих подписей, то нотариально можно заверять и после подачи документов в Мингорисполком. В-третьих, законодательство ограничивает численность инициативной группы снизу в 50 человек. Вряд ли 100 человек откажутся от своих подписей. И наконец, в-четвертых. Даже если госорган откажет в регистрации инициативной группы, такие оргсобрания можно проводить неограниченное число раз — выходить с инициативой в проведении референдума. Заявки в горисполком можно подавать хоть каждую неделю. А группу в 50 человек собрать совсем не тяжело. И неужели инициаторы референдума верят в то, что им позволят провести референдум? Очевидно, что откажут. Так зачем нотариальное заверение, трата денег сознательных граждан? После нескольких отказов уже можно было бы приступить к сбору подписей, общению с минчанами возле их квартир. Будут задерживать или бить? Так все равно бьют за пикеты, разговоры в милиции на белорусском языке и т. п.

И эффект от этой неразрешенной акции был бы гораздо больше, чем от иных партийных и межпартийных мероприятий, поскольку она, эта акция, охватила бы гораздо больше людей.

На моей памяти за последние 10-15 лет всего два местных референдума — и еще столько же попыток. Много это или мало? И нужны ли такие акции? Может, они бесполезны, раз к ним не прибегает организованная оппозиция? Тогда пусть предложат что-либо более эффективное.

По-моему, референдумы и другие мероприятия, охватывающие все население либо некоторые его социальные слои полностью, — наиболее эффективные действия для достижения народовластия, возврата к законности.

7. Почему-то оппозиционеры решили, что на грядущих выборах нужно работать с избирателями в белых перчатках и что народу нужен интеллигентный президент.

Экстравагантные выходки, по их мнению, бывшие популярными до сей поры, не воспримутся большинством населения. Смею им возразить примерами. Как в 1994 году не возымел воздействия на избирателей факт кражи кандидатом в президенты Лукашенко леденцов у стюардессы, так и сейчас граждане индифферентны к факту ликвидации известных политиков, оппонентов режима. На выборах в постсоветских странах избиратели голосуют за осужденных по уголовных статьям и других личностей с аморальным прошлым. Да и не более чем полгода назад в соседней Украине, где менталитет не сильно отличается от белорусского, полстраны выбирало в президенты кандидата с двумя судимостями. Значит, экстравагантные способы агитации, привлечения внимания к кандидату (типа самообстрела либо чемодана с компроматом) и сейчас будут иметь воздействие.

В заключение хотел бы поделиться несколькими наблюдениями.

Почему все говорят, будто бы президент Лукашенко собирается на третий срок править государством? Давайте посчитаем. С июля 1994 по ноябрь 1996 (до референдума) — первый срок. С 1996 — по сентябрь 2001 — второй срок. С 2001 по июль 2006 — третий срок. Значит — на четвертый? У кого-то коротка память, и эта забывчивость, в первую очередь, на руку действующему президенту.

Торговля людьми — второстепенная для Беларуси проблема. Раз ее раскручивают идеологи от власти, это — добрый знак: у них нет более веской аргументации в пользу симпатичности поддерживаемого ими государственного строя. Сейчас нащупали вторую аргументацию — разжигаемый польский психоз. Смею предположить, что здесь они стремятся убить еще одного «зайца». Для меня, уроженца Западной Беларуси, было неожиданным на президентских выборах 1994 года услышать у себя на родине от православных (а их в Брестской области — большинство), что Шушкевич С. С. — поляк, и в случае его избрания Беларусь попадет под польское влияние. Сегодня один из главных кандидатов от оппозиции Милинкевич А.В.– также с польской фамилией. Думаю, что антипольская истерия сегодня — с прицелом на президентские выборы в следующем году.

Считают, что сможет победить тот кандидат от оппозиции, которого поддержит в первую очередь номенклатура. Все публикации на сайтах и в прессе обращены именно к такому читателю. А что же «электорат»? Ему эти рассуждения непонятны. Оппозиция считает, что электорату разъяснять необязательно? Не соглашусь, и вот почему. У оппозиции нет возможностей провести широкомасштабные социологические исследование по основным вопросам. Например, какой кандидат избирателям предпочтительнее. Но тогда надо воспользоваться имеющимися исследованиями. А они есть на правительственном сайте. Прочтите биографию Лукашенко. И обратите внимание на то, что в ней выпячивается, а что затеняется. Все изложено в соответствии с чаяниями народа и ожиданиями избирателей на сегодня. Изменятся ожидания, будут по-другому расставлены акценты в биографии. Но сегодня в ней особо подчеркивается, что президент — выходец из народа, не занимавший номенклатурных должностей. Это серьезное возражение к той части оппозиции, которая в своей предвыборной работе делает основную ставку на номенклатуру.