Туда, где много диких обезьян.
Очерки мыльной дипломатии

Отчет министра иностранных дел Беларуси Сергея Мартынова главе государства по внешнеполитическим итогам 2004 года, распространенный в официальных СМИ, своей лаконичностью напомнил фронтовую сводку. Любознательность белорусского обывателя к международной деятельности страны решено было удовлетворить двумя тезисами, которые, по мнению администрации Александра Лукашенко и белорусского внешнеполитического ведомства, наиболее ярко отражают наши «дипломатические достижения» в завершившемся году. Это преодоление негативных последствий расширения Европейского Союза для Беларуси и развитие отношений со странами Латинской Америки, Африки и Азии.

Кроме этого, по всей видимости, рассказать нашим гражданам перед Новым годом было явно о чем. Не может же Сергей Мартынов делиться с прессой тем, сколько усилий, времени, бумаги и дипломатического красноречия потрачено его ведомством в прошедшем году, чтобы хоть как-то «держать оборону», отбиваясь от постоянной критики со стороны цивилизованного мира в отношении белорусской внутренней и внешней политики, вопиющих бесчинств в области соблюдения прав человека и развития демократических свобод в нашей стране. Вряд ли рассказывал министр о столь невеселых буднях своего ведомства и главе государства. Похоже, такая информация Александра Лукашенко не слишком интересует. Президентская философия в этом смысле очень проста: с 1994 года глава государства убежден, что лично он (а не белорусский народ) платит белорусским дипломатам за то, что они проводят лично его (а не затрагивающую интересы всего белорусского народа) внешнюю политику.

Таинственную официальную сводку, не объясняющую, каким именно образом мы преодолели негативные последствия расширения ЕС для Беларуси и какмы преуспели в развитии отношений с Латинской Америкой, Африкой и Азией, можно было бы вообще оставить без внимания, если бы не два обстоятельства.

Первое: очевидно, что рапортовать о преодолении последствий расширения ЕС для Беларуси пока рано. Европейский Союз и сам лишь в общих чертах представляет все возможные последствия расширения. Многие аспекты этого сложнейшего процесса экономической, политической, социальной и культурной адаптации новых членов будут ясны как минимум лишь в среднесрочной перспективе. За первых 8 месяцев функционирования новых европейских структур пока обозначено больше проблем, чем решений даже внутри самого Европейского Союза. Поэтому заявлять о преодолении последствий, которые за столь небольшой отрезок времени Беларусь еще и почувствовать не успела, по меньшей мере, преждевременно. Более логично будет признать как раз обратное: в течение 2004 года Беларусь не решила в принципе ни одной проблемы — ни экономической, ни, тем более, политической, — в своих отношениях с ЕС. Наоборот, многие проблемы и противоречия лишь углубились. При этом товарооборот со странами ЕС, который нам предъявляют в официальных сводках, не говорит решительно ни о чем и во многом пока просто отражает инерцию, практически не учитывающую новый формат ЕС. Помимо торговли, гораздо важнее понимать долгосрочные тенденции развития партнерства Беларуси и ЕС, которые пока вызывают только тревогу.

Вторая проблема, над которой необходимо поразмышлять в свете итогов отчета Сергея Мартынова, — это перспективы развития отношений Беларуси со странами Латинской Америки, Африки и Азии. Существуют ли эти самые перспективы или, как и в случае с Европейским Союзом, Александр Лукашенко и его дипломатическая команда предпочитает, мягко говоря, не открывать нам истинное положение дел? Охватить три континента в рамках одного материала будет сложно, поэтому остановимся только на Латинской Америке.

В 2004 году состоялся визит Сергея Мартынова в несколько стран этого региона, среди которых — Бразилия, Аргентина и Куба. С точки зрения дипломатической практики, этот визит вполне можно назвать событием. Он стал первым подобного уровня визитом в Латинскую Америку за всю историю постсоветской независимости Беларуси. Хотя справедливости ради следует заметить, что еще в 1998 «прорубить окно» в Латинскую Америку пытался занимавший в то время пост министра иностранных дел Иван Антонович. В июле 1998 года уже полностью был спланирован его визит в Уругвай и несколько других стран региона. Но на фоне разгоравшегося тогда скандала с дипломатическими резиденциями иностранных послов в Дроздах Ивану Антоновичу дали понять, что поездку лучше отложить. Над МИДом тогда в очередной раз нависли тучи, и дипломатический «прорыв» в Латинскую Америку был, как впоследствии оказалось, надолго снят с повестки дня.

Однако за прошедшие годы достаточно заметный белорусский след появился в некоторых странах региона. В Чили удалось наладить продажу крупных белорусских Белазов, в Перу пошла военная техника, а с Кубой отношения приобрели «чувственный» оттенок — с этой страной у лукашенковской Беларуси получилась политическая «любовь». В конце 90-х годов Беларусь открыла несколько своих дипломатических точек в Латинской Америке. Посольства и консульские учреждения появились на Кубе, в Аргентине, позже консульство было открыто в Бразилии. Кроме Кубы, логику открытия дипломатических учреждений можно, по меньшей мере, назвать странной. Изначально было понятно, что наше полномасштабное присутствие на уровне посольства, например, в Аргентине абсолютно бессмысленно как с экономической, так и с политической точки зрения. Аргентинская экономика довольно слаба — все мы еще помним крах 2002 года. Политически Аргентина ориентируется, как и большинство латиноамериканских стран, на США. На этом фоне содержание посольства становится нерациональным и попросту излишне затратным для бюджета Беларуси.

Чрезвычайно мало аргументов можно привести в пользу открытия точки в Бразилии. Однако продуманного плана в открытии белорусских дипломатических учреждений не было никогда. Посольства и консульства часто открывались «под конкретную персону посла или консула», который усиленно «лоббировал» бюрократические процессы, связанные с открытием любой новой дипточки. Алогичность белорусских действий проявляется хотя бы в том, что, хоть торгуем мы с Чили и Перу, посольства появляются на Кубе, в Аргентине и Бразилии.

Для Сергея Мартынова, которого его министерская судьба особенно не балует зарубежными поездками, визит в Латинскую Америку, бесспорно, стал возможностью хоть ненадолго почувствовать себя действительно в роли министра иностранных дел (министр иностранных дел, практически постоянно находящийся у себя на Родине в рабочем кабинете, — не совсем министр иностранных дел). Что искал в далеких странах белорусский министр?

Из трех стран, которые посетил Сергей Мартынов в 2004 году, особый интерес представляет Бразилия. Потенциал сотрудничества Беларуси и Бразилии ничтожен, и перспективы его развития невелики. Ни белорусским оружием, ни самосвалами Бразилии, которая сама является мощным производителем техники, потенциальные партнеры заинтересовать друг друга не могут. Набор внешнеэкономических предложений у белорусской стороны довольно скуден — практически вся наша продукция неконкурентоспособна на мировых рынках. В этом смысле визит белорусского главы внешнеполитического ведомства изначально имел все шансы получить звучное название «внешнеполитический туризм». Поехать за океан только для того, чтобы подписать соглашение о безвизовых поездках для белорусских и бразильских дипломатов или передать министру иностранных дел письмо Александра Лукашенко для бразильского президента (для этого есть дипломатическая почта) — вряд ли эти предлоги могут быть убедительными.

Как представляется, основная причина, которая помогает понять логику данного визита, находится отнюдь не на белорусской половине поля. Бразильская сторона долгие годы хранила молчание по поводу возможности проведения такого визита. Это молчание могло бы быть бесконечно долгим, если бы не параллельное стремление Бразилии активизировать свое партнерство с Россией, в ходе которого амбициозный бразильский президент Луис Лула да Силва планировал вовлечь нашу восточную соседку в стратегию мобилизации усилий развивающихся стран для реформирования действующей несбалансированной по отношению к развивающимся государствам мировой экономической системы. Иными словами, бразильская дипломатия, которая, видимо, еще не преодолела инерцию восприятия белорусско-российских отношений как союзных, решила «протестировать» перспективы своего партнерства и с Россией, и с Беларусью, согласовав сроки визитов российского президента и белорусского министра иностранных дел лишь с небольшим временным отрывом друг от друга.

Необходимо подчеркнуть, что именно Россия унаследовала весь потенциал и инфраструктуру довольно динамичного сотрудничества, которое развивалось между СССР и Бразилией в советский период. Сегодня Россия занимает 14 место в структуре бразильского экспорта, и торговое сальдо между Россией и Бразилией очевидно благоприятно для бразильской стороны. Бразильский экспорт в Россию составляет 1,2 миллиарда долл. США, в то время как импорт российской продукции чуть превышает 500 млн. долл.

У России с Бразилией имеется ряд стратегических вопросов для обсуждения. России необходима бразильская поддержка при вступлении в ВТО, Бразилия рассчитывает на помощь России как постоянного члена Совета Безопасности ООН в своем стремлении стать членом Совета Безопасности.

У России имеются предложения по модернизации бразильских военно-воздушных сил — она готова инвестировать около 3 млрд. долларов в случае, если самолеты СУ выиграют бразильский тендер. В этом случае российский Аэрофлот мог бы также заключить контракт на поставку в Россию самолетов динамично развивающейся бразильской гражданской марки «Эмбрайер».

У России и Бразилии есть конкретный совместный проект в космической сфере. Российские специалисты проводят интенсивные переговоры с тем, чтобы занять эту перспективную нишу в рамках реализации первой латиноамериканской космической инициативы, которая планируется бразильским правительством.

Многообещающим для России является и расширяющийся бразильский рынок газовых поставок. Создание совместных предприятий, основанных на использовании российских технологий в области добычи и транспортировки газа, сегодня является реальной перспективой. Эксперты Газпрома уже работают над конкретными контрактами.

Не могли пройти мимо российского внимания и намерения бразильского правительства активизировать свои атомные разработки. Масштабная программа, которая готовится в этой области в Бразилии, будет включать в себя строительство новой атомной электростанции (проект стоимостью 2,8 млрд. долл.), создание миниреакторов для очистки воды, проектирование атомной подводной лодки, подготовку государственной лаборатории атомных технологий, а также разработки атомных технологий для применения в сельском хозяйстве. В ходе своего визита в Бразилию Владимир Путин заявил, что Россия будет играть весомую роль в реализации всех упомянутых направлений. Уже на начало 2005 года планируется визит бразильских специалистов в области атомной энергетики в Россию.

Российско-бразильский саммит серьезно стимулировал решение многих вопросов двусторонних отношений, но не решил главной стратегической проблемы. Было очевидно, что Владимир Путин не видел значимой для России роли в проекте создания нового мирового экономического лобби развивающихся государств, который столь увлеченно продвигает его бразильский коллега. Бразилия, которая имеет все шансы стать лидером развивающегося мира, не нашла в этом смысле общего языка с Россией, которая желает играть свою, особую роль и в Латинской Америке, и в мире в целом.

Столь обстоятельный экскурс в бразильско-российские отношения позволяет нам более осмысленно сформулировать перспективы (или, вернее, отсутствие таковых) в сотрудничестве Беларуси и Бразилии. На примере даже краткого обзора итогов визита Владимира Путина становится очевидной несопоставимость интересов и масштабов международной деятельности России и Беларуси, а равным образом — отсутствие реальных основ для интенсивного белорусско-бразильского партнерства. Ни сегодня, ни в обозримой перспективе Беларусь, в отличие от России, не сможет предложить ничего существенного в копилку двустороннего партнерства с Бразилией. У нас для этого нет ни потенциала, ни инфраструктуры. Нет необходимости быть крупным экономистом, чтобы понять, что в большинстве случаев и для Бразилии, и для Беларуси гораздо выгоднее будет просто продавать свою продукцию третьим странам (например, России), которые имеют уже солидный опыт и давно отработанные схемы взаимной торговли. Такая практика существует сегодня, и в перспективе вряд ли возникнет экономическая целесообразность в ее изменении.

Наша страна не способна поддержать и устремления Бразилии в отстаивании интересов развивающихся стран, поскольку формально Беларусь не является развивающейся страной (такой статус регистрируется в ООН). В этом смысле, несмотря на визит белорусского министра, можно со значительной долей уверенности предположить, что в обозримом будущем Бразилия будет оставаться для Беларуси такой же призрачной загадкой и мечтой, каковой она всегда являлась для Остапа Бендера.

Ярким контрастом на этом фоне является белорусско-кубинское партнерство. Точнее, его политическая составляющая. Куба сегодня — эффективный партнер Беларуси в отстаивании специфических политических инициатив и шагов нашей страны, прежде всего, в рамках ООН. Режимы Фиделя Кастро и Александра Лукашенко находятся примерно на равном уровне с точки зрения степени пренебрежения правами и свободами человека, авторитаризма и усиленного контроля государства и спецслужб во всех областях общественной жизни. Надо отметить, что кубинские дипломаты действительно помогают Беларуси, делая это эффективно настолько, насколько им позволяют их собственные возможности и многолетний опыт борьбы в условиях «осажденной крепости». Не думается, что визит Сергея Мартынова в Гавану в 2004 году внес какие-либо новые оттенки в палитру специфической «дружбы» Беларуси и Кубы. Скорее, это выглядело как дополнительная «клятва в преданности» неким мифическим, покрытым исторической плесенью «общим идеалам», которые во всем мире уже давно воспринимают с презрительным осуждением.

Более того, анализ внешнеполитической активности Кубы в 2004 году действительно оставляет некоторую почву для размышлений. Большинство мировых агентств подхватили новость о том, что режим Кастро досрочно освободил в ноябре 2004 года семерых политических диссидентов, обычным тюремным сроком для которых на Кубе является двадцать лет. За этим в декабре еще 20 диссидентов были переведены на госпитальный режим. В мире данный шаг расценили как демонстрацию готовности Кубы к более либеральной и толерантной политике.

Такие выводы подтверждаются тем, что кубинское правительство восстановило дипломатические отношения с Испанией. Во многом это объясняется приходом к власти в Мадриде нового правительства Хосе Сапатеро, который является менее пылким сторонником Вашингтона в том, что касается необходимости использования и ужесточения санкционных мер применительно к Кубе. Но вместе с тем, Европейский Союз в целом согласился с необходимостью смягчения своей политики в отношении Острова свободы. 14 декабря 2004 года Комитет по Латинской Америке Совета Министров ЕС вынес рекомендации по приостановке санкций ЕС по отношению к Кубе как минимум до июня 2005 года. Итоговое решение по данному вопросу должно быть принято в январе 2005 года. Хотя срок приостановки санкций символический, его политическая значимость велика — он открывает возможности для значительного расширения контактов с Кубой. С другой стороны, приостановка санкций ограничивает маневр и для Фиделя Кастро. Очевидно, что благоприятно настроенный Мадрид будет продолжать свое позитивное лоббирование только в случае, если кубинский режим будет расширять демократические свободы.

Последние события на Кубе еще более рельефно подчеркивают, что авторитарная природа белорусско-кубинской дружбы — не более чем архаичный фантом. Опыт политических преследований на Кубе и недавние освобождения диссидентов оставляют режиму Лукашенко, под Новый год завершившему позорный суд над Михаилом Мариничем и не предпринимающему ни шага для поиска и осуждения виновных в пропаже своих политических оппонентов, серьезную пищу для размышлений. Но об этом министр Мартынов на итоговом годовом докладе у президента Лукашенко, конечно же, молчал…

… Для многих до сих пор остается загадкой, почему латиноамериканские «мыльные оперы» так прижились у нас. Белорусскую дипломатию в Латинской Америке сегодня с полным правом можно назвать неотъемлемой частью этих «мыльных опер».