Каксообщил российский «Коммерсантъ» со ссылкой на источник, «близкий к руководству Национального собрания», белорусские власти намерены провести парламентские выборы не в октябре будущего года, а в апреле. Это будто бы вызвано их стремлением устранить один из раздражителей в отношениях с Западом, требующим либерализации избирательного законодательства. Если допустить, что подобный перенос действительно готовится, то насколько адекватным является такое объяснение?
Андрей Федоров. Общеизвестно, что требование Европейского союза и Соединенных Штатов внести в законодательство такие изменения, которые обеспечивали бы прозрачность избирательного процесса, является одним из пунктов, препятствующих налаживанию их диалога с официальным Минском.
В то же время не очень понятно, в силу чего предполагаемый перенос сам по себе может оказать какое-либо положительное влияние. Очевидно, что такого рода расчет выглядел бы совершенно по-детски: дескать, непредвиденные внутренние обстоятельства вынуждают нас провести кампанию на полгода раньше. Мы заверяем, что были бы просто счастливы учесть ваши пожелания, но, к величайшему прискорбию, сделать это просто не успеваем.
Как-то трудно представить белорусские власти верящими в то, что в Вашингтоне и Брюсселе с огорчением разведут руками и скажут: «Ах, какая жалость! Ну, что ж, ничего не поделаешь, в таком случае придется возобновлять сотрудничество в существующих условиях».
Тем более, что назначение даты выборов должно состояться не ранее, чем за три месяца, так что даже в этой ситуации у Национального собрания — естественно, при наличии желания — будет полная возможность принять соответствующие акты.
С другой стороны, трудно согласиться с утверждениями некоторых экспертов, что реализация данного намерения поставит крест на диалоге с Западом. Во-первых, и на сегодняшний день стремления к такому диалогу, насколько известно, не наблюдается. Скорее, наоборот, последние высказывания, сделанные на самом высоком уровне, показывают готовность белорусского руководства к дальнейшему обострению конфронтации.
Во-вторых, нет никаких свидетельств, что Запад определил грядущие парламентские выборы как некий Рубикон, за которым либо все, либо ничего. Попытки изменить здешнюю ситуацию будут продолжаться при любом развитии событий, за исключением, конечно, чего-то экстраординарного.
Впрочем, полностью исключать рассматриваемый сценарий было бы, вероятно, неправильно. Однако если это все же произойдет, то истинной причиной практически наверняка будут не внешне-, а внутриполитические соображения. Например, опасения, что к следующей осени экономическое положение населения ухудшится настолько, что проводить столь масштабную политическую акцию станет рискованно.