Честь и достоинство
«Чувство собственного достоинства, — писал русский философ и правовед И. А. Ильин, — есть необходимое и подлинное проявление духовной жизни; оно есть знак того духовного самоутверждения, без которого немыслимы ни борьба за право, ни политическое самоуправление, ни национальная независимость. Гражданин, лишенный этого чувства — политически недееспособен; народ, не движимый им — обречен на тяжкие исторические унижения».*
Белорусское общество испытывает явный дефицит самоуважения и личного достоинства. Причин тому множество. Одна из них заключается в традиционно низкой самооценке. Белорусы — крайне неуверенные в себе люди. Это проявляется как на уровне отдельной личности, так и нации в целом. Политическое руководство страны, словно страдая комплексом неполноценности, стремится любыми средствами что-либо «доказать-показать» миру в экономике, культуре, спорте. «Посмотрите — у нас тоже есть, мы тоже умеем, мы не хуже других!». Обыватель, имея крайне низкий уровень притязаний и самооценки, пуще огня боится открытой конкуренции, а все происходящее в стране воспринимает как подарок судьбы («как бы не было хуже»).
Честь и достоинство человека, подобно медали, имеют две стороны. Объективная сторона заключается в готовности власти признать эти качества за личностью и законодательно их защищать. Субъективная — выражается в осознании человеком себя в качестве личности, в его готовности отстаивать свою честь и достоинство вплоть до суда. И то и другое появляется не сразу, а лишь в результате долгого законодательного, образовательного и воспитательного процесса.
Понятия чести и достоинства личности, при всей их кажущейся абстрактности (расплывчатости), имеют достаточно конкретное содержание. Их предпосылкой (и одновременно слагаемыми) являются (1) законодательная защита, (2) личная свобода, (3) личная неприкосновенность, (4) нетерпимость к насилию, (4) достойная оплата за труд, (5) индивидуализация жизни, (6) чувство «мы», (7) высокий профессионализм и пр.
Законодательная защита. Защита чести и достоинства в странах развитой демократии имеет долгую предысторию. Прошло немало столетий, прежде чем государство признало за человеком право на жизнь. Вначале был запрет на людоедство. Пленников перестали убивать и стали обращать в рабство. Далее последовал отказ от человеческих жертвоприношений. Его заменили жертвенными животными. Следующим шагом стал отказ от смертной казни. Сегодня она законодательно запрещена в более чем 30 странах. Право на жизнь защищено многими международными законами, запрещающими или осуждающими агрессию, геноцид, терроризм, различные виды вооружений.
Право на честь и достоинство в различных формулировках закреплено в большинстве современных демократических конституций. Так, в Основном Законе ФРГ раздел номер один открывается словами: «Человеческое достоинство ненарушимо. Уважение и защита его — обязанность всякой государственной власти». Современные гарантии чести и достоинства включают в себя и право на определенный жизненный уровень, право на оплачиваемый труд и социальное обеспечение (даже если речь идет о лицах, отбывающих наказание в местах лишения свободы), доступ к культуре и всестороннее развитие личности.
На первый взгляд, в Беларуси нет проблем с законодательной защитой чести и достоинства граждан. Уже есть прецеденты, когда люди получали многомиллионные моральные компенсации за оскорбление своей чести и достоинства в СМИ. Законодатель, ориентируясь на европейские образцы, совершенствует процедуру защиты прав человека. Однако на поверку оказывается, что таким человеком является, как правило, лишь чиновник. Проблемы Беларуси, как и других республик бывшего СССР, не столько в законодательстве, сколько в том имидже, который имеет в массовом сознании законодательная и судебная власть в целом и их конкретные представители в частности. Не идет гражданин в суд по таким «пустякам» как защита чести и достоинства. Про честь забыл, да и суду не очень то доверяет.
Самосознание личности. Законодательное обеспечение (нигде и никогда) не гарантировало охрану чести и достоинства в полном объеме. Необходимо, чтобы сам человек был готов их защищать и отстаивать. Для этого, как минимум, он должен осознать себя как личность. Прошло не одно столетие, прежде чем человек научился думать и действовать самостоятельно, произошло его выделение из общей массы. Современная наука опровергает миф о первобытном равенстве и справедливости первобытного общества.
Первобытные племена, так же как и современное общество, строились на иерархической основе. В них имело место внутриплеменное (между мужчинами и женщинами, взрослыми и детьми, сильными и слабыми) и межплеменное неравенство. Однако, несмотря на различия, люди в первую очередь ощущали себя частицей целого. Древний человек не мыслил себя вне рода. Слаженность действий племени объяснялась не самоограничением каждого во имя всех, а отсутствием осознанности индивидуальных интересов. По мере того, как единство рода разрушалось, формировалась потребность личности в самовыражении, достижении индивидуальных целей и личном успехе.
В античном обществе тоже не было свободы личности в ее современном понимании. Однако человек уже подчиняется обществу вполне сознательно. Такая способность стала следствием развития гражданских добродетелей и приобреталась в процессе специального обучения и воспитания. Важнейшим фактором, способствовавшим растущему самосознанию личности, стала частная собственность. Ее правовое закрепление делало человека субъектом разнообразных гражданских правоотношений, приучало к самостоятельности и риску. Не случайно во многих европейских языках слова «личность» и «собственность» имеют общий корень. К примеру, собственность и особь в русском; Eigentum (собственность) и Eigenschaft (свойство, качество), Meinung (личное мнение) и mein (мой) в немецком; private (частный) и privacy (сфера личной жизни) в английском. Будучи порожденной самосознанием личности, собственность стала одним из важнейших условий личной свободы. Благополучие человека стало зависеть от его личных усилий. За допущенные ошибки он лично несет ответственность. Частная собственность сделала человека частным лицом — субъектом хозяйственной деятельности, подписывающим договоры и отвечающим за них по закону.
В Средние века взгляды на человека как существо, полностью подчиненное роду, племени, государству, начинают меняться. Утверждается достоинство личности безотносительно к ее социальному статусу. Это происходит благодаря христианским представлениям о духовной силе личности и ответственности человека непосредственно перед Богом. Принимая христианскую веру, человек усваивает и представление о себе как об «образе и подобии Божьем». Человеку дарована свобода воли, которую у него никто не вправе отнять. Завершение процесса самосознания личности происходит в период Ренессанса и в Новое время. Взгляды гуманистов на человека составляют каркас современного общественного и индивидуального сознания. Учение просветителей о естественном праве и общественном договоре служит обоснованием политической, экономической, социальной свободы. Формируется представление о свободе интеллектуальной.
Личная свобода. Человечество прошло долгий путь, прежде чем право на личную независимость стало общепризнанным. Философы античности, при всей прогрессивности их взглядов на государство и общество, не признавали права рабов на самостоятельность. Аристотель писал о справедливости и оправданности рабства. Он полагал, что рабы по природе своей предназначены к тяжелому физическому труду, не понимают смысла политической справедливости, не способны к сознательному подчинению и свободе. В их интересах жить под властью тех, кто возьмет на себя ответственность за их судьбу. Древние римляне считали раба «говорящим орудием». Крепостного крестьянина в России можно было продать вместе с семьей другому помещику. Уже в Новое время чернокожий раб в США был лишен правового статуса личности, т. е., по сути, не считался человеком. В Новейшее время после революции 1917 года бесправными оказались представители «эксплуататорских классов» и их наследники. Наиболее свежий пример дискриминации в отношении целых народов — геноцид евреев в гитлеровской Германии. Опыт мировой истории подвигнул страны к правовому закреплению прав человека на свободу. Во Всеобщей декларации прав человека, принятой в 1948 году, говорится о праве человека на жизнь, свободу и личную неприкосновенность. Такое сочетание трех прав в одной статье не случайно. Свобода является высшей ценностью человеческой жизни, а личная неприкосновенность — первой предпосылкой свободы.
Свобода ограждает человека от произвольного вмешательства в частную жизнь со стороны власти. В прошлом этот произвол проявлялся в незаконных арестах, непомерных налогах, преследовании инакомыслящих. Результатом борьбы человека за самостоятельность стало законодательное закрепление в конституциях демократических государств комплекса личных прав и свобод. Среди них такие, как свобода передвижения и места жительства, свобода мысли, слова, выражения мнения, свобода совести, право частной собственности, свобода определять свою национальную принадлежность, свобода распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Никто не может быть принужден к труду силой.
По мере прогресса человечества постоянно расширяется и представление о человеческой свободе. Растет число свободных людей, сфера их выбора и самоопределения. Среди современных тенденций общественного развития — растущая независимость гражданина от государства. Благодаря современным средствам массовой коммуникации он может иметь за рубежом широкий круг общения, получить образование и даже работу. За правовой защитой человек также вправе обратиться в международные инстанции (Международный суд по правам человека и др.).
Важным фактором, определяющим личную независимость, является положение человека в сфере экономики. В советский период нашей истории отсутствие частной собственности сделало человека полностью зависимым от государства. Не имея возможности основать свое дело, он вынужден был работать на государство. Материальная зависимость предопределяла поведение человека в политике, делала его конформным и послушным. Сфера проявления инициативы и предприимчивости практически отсутствовала. Миллионы крестьян оказались прикованными к своему месту проживания и работы, лишенными паспортов, а иногда и элементарных средств к существованию. Работники умственного труда, лишенные возможности выехать за рубеж даже для получения международных премий, не имели представления о том, что такое интеллектуальная собственность.
Классики марксизма-ленинизма обвиняли капитализм в эксплуатации и угнетении. Однако именно капитализм в свое время значительно расширил сферу личной свободы, покончив в крепостной зависимостью и утвердив гражданские права. Не имея ничего, кроме своей рабочей силы, наемный работник, тем не менее, имеет возможность ее свободно продавать. Он выбирает профессию, место работы, а вместе с ним и место проживания. С увеличением производительности общественного труда капитализм позволил значительно улучшить качество жизни трудящихся, сохранив и закрепив за ними свободу обладания своими способностями и талантами, предоставляя все более широкие возможности для их реализации.
Наиболее ярким свидетельством «несвободы» в современной Беларуси является сфера экономики. Граждане лишены одного из неотъемлемых прав личности — начинать, развивать, приумножать свой собственный бизнес, реализовать свои таланты и способности. О состоянии «свободы» в Беларуси убедительно говорит положение в сельском хозяйстве, банковской и производственной сфере, различные формы экономического и «внеэкономического принуждения».
В последние годы экономическая «несвобода» дополнилась «идеологической» и распространилась на сферу образования, науки и культуры. Завершает ее кампания по ограничению «утечки мозгов» за границу и самые разнообразные способы силового удержания в стране подрастающего поколения.
Самостоятельность. Самостоятельность, будучи тесно связанной со свободой, тем не менее, не тождественна ей. Граждане могут быть формально свободными и в то же время оставаться несамостоятельными, зависимыми от власти. Гарантированная человеку свобода может остаться нереализованной по причине нежелания быть свободным. В своей работе «О сущности правосознания» русский философ И. А. Ильин писал: «…режим, подавляющий автономию духа, воспитывает в гражданах безмолвие и пассивность. Подавленный гнетом власти и ее запретов, человек привыкает видеть нечто запретное во всякой духовной самодеятельности — в самостоятельном волении, мышлении и действовании. Для того, чтобы действовать, ему необходимо приказание или, по крайней мере, разрешение предержащей власти; и жизнь его проходит в том, что он все ждет приказа и все боится запрета. …Творческая инициатива не свойственна запуганной душе; благородная активность ее подавлена, и потому предприимчивость ее питается исключительно жадностью и злобою».
Стремление граждан жить без постоянной опеки со стороны государства — условие сохранения и развития демократии. Права человека, рыночная экономика, демократические выборы так и останутся пустым звуком, если не будет человека, который рискует и выбирает, принимает решения и ошибается. Правовое государство обеспечивает гражданину полную личностную автономию, освобождает от мелочной опеки со стороны власти. В сфере его самоопределения находятся выбор вероисповедания, политической идеологии, профессии, друзей, вопросы семьи и собственности. Суверенному гражданину гарантированы свобода предпринимательства и творчества, обеспечены широкие права по участию в политической, экономической, культурной жизни страны. В том числе и право на ошибку. Избирая депутата парламента или выбирая товар на рынке, он несет за это ответственность, пожинает плоды своих собственных просчетов.
Пассивный, подчиненный образ жизни был характерен для миллионов советских людей, лишенных права на самостоятельность. Отсутствовали целые сферы общественной жизни, где ее можно было проявлять: политика (как сфера выбора политических лидеров, партий, идеологий), экономика (как сфера экономического риска), культура (как сфера свободного творчества). После перестройки массы отученных от свободы (всю свою сознательную жизнь опекаемых государством) индивидов оказались в состоянии психологического шока. Жизнь в условиях рынка потребовала от них активности, предприимчивости, ответственности, т. е. всего того, на что они не были способны. Многие, выражаясь словами Э.Фромма, предпочли «бегство от свободы». По сути — бегство от необходимости быть личностью.
Обучение самостоятельности представляет собой процесс, в который так или иначе вовлекаются семья, школа, государство. Едва научившись самостоятельно одеваться, ребенок стоит перед выбором — делать это самостоятельно или просить помощи у родителей. У тех, в свою очередь, тоже есть выбор — постоянно помогать или терпеливо расширять область возможной самодеятельности. В современных обществах накоплен богатый опыт обучения и воспитания самостоятельности. Здесь и обсуждение общественных проблем, теоретические задачи на принятие решений, самостоятельное исследование общественного мнения, практическая вовлеченность в гражданские акции либо волонтерское движение.
Белорусское общество до сих пор препятствует самостоятельности. Склонные к излишней опеке родители всегда находят повод для «помощи» своим чадам. Она никогда не кончается и находит все новые формы выражения — в приготовлении уроков, выборе профессии, друга, супруга (супруги), работы. В качестве главного опекуна всех граждан выступает президент и возглавляемое им государство. Отказываться от этой роли, воспитывая в гражданах стремление к самостоятельности, оно не собирается. Свидетельством тому служит расширяющаяся борьба со всем «негосударственным» — медициной, образованием, СМИ.
Личная неприкосновенность. Неотъемлемым условием нормальной жизнедеятельности является осознание человеком и обеспечение государством его личной неприкосновенности. Первоначально она сводилась к гарантиям от произвольных арестов и судебного произвола. Сегодня ее все больше связывают с правовым регулированием сбора и использования различной информации о гражданах, собираемой и хранимой госучреждениями, кампаниями, полицией. В 1981 году в Европе была принята Конвенция, предусматривающая гарантии защиты личной жизни от вмешательства коммерческих, политических и иных организаций, пресечение действий любых должностных лиц, способных нанести ущерб чести и достоинству граждан. В широком смысле личная неприкосновенность предполагает свободу от всяческого вмешательства в личную жизнь граждан, гарантию личного privacy.
Пример успешной политики, нацеленной на защиту частного интереса, демонстрируют США. Один из американских политиков однажды сказал: «Мы должны построить новый, гораздо лучший мир, в котором всегда будет уважаться человеческое достоинство». Современные американцы верят в то, что построили государство, в котором личный успех человека определяется его личными амбициями и способностями, а не волей отдельного чиновника. Они гордятся тем, что им удалось создать общество равных возможностей, где каждый добивается успеха в меру своих талантов и трудолюбия.
В советском обществе личное достоинство подавлялось унизительным контролем со стороны государства. «Учет и контроль» пронизывал все поры общественного организма и сохранил свои традиции поныне. Значимость личности определялась ее способностью занять место в строю достойных «строителей коммунизма». Сила общества — в единстве, в коллективе. «Партия это миллионов плечи, друг к другу прижатые туго» (В.Маяковский). Политику власти характеризовало пренебрежительное отношение к «маленькому человеку». Миллионы жизней без сомнений были принесены в жертву социалистическому эксперименту. Массовые репрессии заставляли забыть о чести и достоинстве. Практика доносов, постоянный страх развращала человеческую личность.
Этот страх не прошел до сих пор. Среди просвещенной интеллигенции по-прежнему наблюдается преувеличенное внимание (своего рода демонизация) роли спецслужб в нашей жизни. Президент не доволен их работой — где-то просмотрели, где-то не постарались. Чтобы организовать тотальный контроль в государстве нет ни средств, ни прежнего рвения. На помощь приходит историческая память и страх. Обывателю по-прежнему кажется, что его прослушивают и следят за каждым шагом. Впрочем, опасения не всегда беспочвенны. Достаточно вспомнить об исчезнувших политиках.
Нетерпимость к насилию. Честь и достоинство не уживаются с покорностью и холуйством. Свободолюбие возникает вместе с нетерпимостью к насилию, в какой бы форме оно ни выражалось — деспотизме режима, расовых дискриминациях, бестактном поведении или вопросе. Западные ученые внимательно исследовали связь между вопросом и проявлением власти и насилия (см., напр., «Человек нашего столетия» Элиаса Канетти). Задающий вопрос заведомо оказывается в положении доминирующего. Причем с каждым ответом ощущение власти у него возрастает. Заданный без обиняков вопрос ставит человека в тупик либо вынуждает его лгать. Вежливый вопрос оставляет «лазейку» для отступления (возможность уйти от вопроса). В любом случае, вопросы вынуждают человека делать выбор «за» или «против», заставляют принимать какое-то решение.
Самые «сильные» вопросы, от которых нельзя отмахнуться, задают служители закона и представители власти. Например, тоталитарное государство задает гражданам очень много вопросов, потому что хочет знать о них как можно больше. Вопрос начальника к подчиненному также трудно проигнорировать. Многие семейные проблемы порождаются лишними вопросами. Бестактный вопрос на улице может привести к конфликту. Современные языки имеют разнообразные формы вежливого обращения, нацеленные на максимальное смягчение негативного эффекта вопрошания. Незнание этих форм либо неумение их использовать делает человека непреднамеренно грубым. Тем самым проявление насилия может быть результатом обыкновенного бескультурья (случай, очень распространенный в белорусском обществе).
Американские учащиеся буквально с первых же страниц учебников граждановедения узнают, чем демократия принципиально отличается от диктатуры. В условиях диктатуры ценность индивида, как правило, определяется его способностью что-либо сделать для власти. В условиях демократии индивид имеет ценность сам по себе (самоценность), т. е. его ценят уже за то, что он человеческое существо. Гражданам демократического государства с детства прививают отвращение к деспотизму и беззаконию, учат готовности бороться с любым проявлением произвола и насилия. Вот почему война в Ираке вызвала столь выраженную поддержку со стороны американского обывателя. Поколебать ее не смогли даже факт отсутствия там оружия массового уничтожения. Диктатура Саддама Хусейна сама по себе уже достаточный аргумент.
Именно интерпретация событий в Ираке может служить наиболее ярким показателем различий наших народов в отношении к насилию. Ни одна из «обличительных» передач о событиях в Ираке по национальному ТВ не акцентирует внимания на методах правления бывшего диктатора. Сочувствие иракскому народу, по сути, сводится к мысли о том, что тому было гораздо лучше в условиях диктатуры, поэтому он справедливо сопротивляется американским нововведениям. Логика очевидна: нет ценности свободы — нет и нетерпимости к насилию.
Общественное признание. Самооценка человека не в последнюю очередь зависит от признания другими его заслуг перед обществом. В советское время использовались разнообразные формы морального общественного поощрения — благодарности, грамоты, «письма на Родину», доска почета. Сегодня они незаслуженно забыты и легко заменяются материальным вознаграждением «в конверте». Однако материальное не может заменить духовное. Прагматичные американцы давно осознали эффективность разнообразных форм общественного признания и благодарности — за проявленную инициативу, добросовестное выполнение гражданского долга, проявление милосердия.
Человеку важно ощущать себя частицей чего-то значимого — производственного коллектива, религиозной общины, школы или клуба по интересам. Так формируется еще одно важное слагаемое личности — чувство «мы». Благодаря ему человек не чувствует себя одиноким и сознает свою «нужность» для других. Особенно важно это под конец профессиональной карьеры. Для многих людей уход на пенсию становится личной трагедией. Человек вдруг впервые ощущает себя невостребованным, забытым, покинутым.
Можно только удивляться, как бездарно, а порой и откровенно жестоко обходятся в нашем государстве с теми, кто, будучи на руководящей работе, многие годы без остатка отдавал себя своему делу. Нередко человек узнает об отставке через третьих лиц или СМИ. Трудно сказать, чего больше в этом явлении — жестокости, страха перед сильной личностью или обыкновенного бескультурья. Появляющиеся в последние годы пыльные раритеты типа жалобной книги или доски почета несут на себе неизбежную печать своего времени. По-прежнему не известно, кто и как (по каким критериям и согласно чьей прихоти) попадает в число передовиков и отстающих.
Достойное вознаграждение. Одной из наиболее убедительных форм общественного признания является высокая оценка труда и, как следствие, — его высокая оплата. Пожалуй, ничто так не укрепляет чувство личного достоинства, как высокое вознаграждение за труд. Достойная оценка труда возвышает человека в глазах окружающих и, как следствие, — в своих собственных.
Нищенская зарплата, напротив, унижает, лишает инициативы и заинтересованности. В развитых странах высокий доход наемных рабочих стал результатом многолетней борьбы за повышение заработной платы, которую на протяжении двух столетий вели с работодателями профсоюзы и представители социал-демократических партий. В итоге на место угнетенных и обездоленных классов пролетариев и служащих пришел обеспеченный и уверенный в своем будущем «средний класс». Доля зарплаты в стоимости произведенного продукта в западных странах повысилась до 60%. В отличие от Запада, в СССР подобная борьба была невозможна. Профсоюзы изначально выполняли совершенно иные функции и стояли на стороне администрации. Доля заработной платы не превышала 20% и едва покрывала расходы на питание. Даже в сравнительно благополучные 70-е годы благосостояние советского человека было, по современным меркам, весьма скромным. И это притом, что страна получала большие дивиденды от продажи нефти и газа.
Зарплата в Беларуси утратила связь с результатами труда, а также с прибылью, конкурентоспособностью и прочими экономическими показателями. Она давно стала средством «большой политики» и должна расти по приказу, в ответственные для политического лидера моменты. Официальный доход ничего не говорит об уровне фактического благосостояния индивида, потому что значительная часть средств получается из дополнительных (честных и нечестных) источников. Никакая средняя и сверхвысокая зарплата не объяснит количество «крутых» авто на улицах Минска и шикарных квартир в элитарных домах. Зарплата учителя и рабочего стала надежным фактором сдерживания (удержания) народного свободомыслия и политического действия. Сегодня страх обывателя имеет вполне рациональные (т.е. экономические) основания. Выходя на акцию протеста, он рискует потерять работу, что при нынешних ценах и экономической ситуации в целом является вопросом физического выживания.
Уважительное обращение. Одним из достижений демократии стали утвердившиеся в современном обществе формы «всеобщей любезности». Трудно представить себе современных англичан или немцев без многочисленных «Excuse me…», «Entschuldigen Sie bitte…», «Would you like … ?», «Konnten Sie…» и пр. В европейской культуре в повсеместном использовании они утвердились лишь в Новое время. В Средние века формальное отношение — «дворцовые церемонии» — было характерно лишь для знати. Среди простых людей и общались «по-простому». Возникновение гражданского общества утвердило повсеместную вежливость. Английское слово «гражданский» (civil) является однокоренным со словом «цивилизация» (civilization) и имеет дополнительный смысл «вежливый, воспитанный».
«Гражданский», «гражданин» не случайно имеет общий корень со словом «горожанин», городской житель. Именно городской образ жизни принес цивилизованные (латинское слово «civilitas» означает культурность, обходительность в манерах) культурные формы общения.
Современное общество утвердило своего рода «презумпцию благородства». Этикет требует вести себя с незнакомым человеком подчеркнуто вежливо, как если бы он был выходцем из «благородного сословия». Демократическое общество состоит из господ, каждый из которых является господином самому себе. В советское время хамство базировалось на твердом убеждении в том, что «незаменимых нет» и, по большому счету, «единица — ноль» (В. Маяковский). В условиях дефицитной экономики люди постоянно друг другу мешают и конкурируют в сфере потребления («на всех не хватает»). Отсутствие конкуренции и безработицы позволяло продавцу не тратить попусту силы на «натянутые» улыбки. Покупатель заведомо неправ и постоянно унижаем. Условия жизни большинства населения не способствовали воспитанию хороших манер. «Подавляющий» коллективизм подавлял и чувство собственного достоинства. Трудно сохранить индивидуальность и неприкосновенность частной жизни в бараке или коммуналке. Развращающее влияние на личность оказывала практика взаимной слежки и доносительства. Повсеместная ложь и лицемерие власти и народа привели к тому, что такие слова, как честь и достоинство, были попросту забыты и вышли из употребления.
Продолжая советские традиции, президент обращается к подчиненным исключительно на «ты», не стесняясь в выражении своих эмоций на многочисленных совещаниях. Такое же (панибратское) отношение к ученику демонстрирует и школьный, а порой и университетский, преподаватель. Что уж говорить о рядовом гражданине, так и не определившемся между сакраментальным «товарищ» и новомодным «господин».
Индивидуальность. Новое время в корне изменило человека — его быт, нравы, характер поведения. В традиционном обществе он был лишь частью семьи, рода, где все друг друга знали лично, а отношения строились на началах коллективизма и взаимопомощи. В случае необходимости община помогала человеку, требуя в ответ подчинения и поддержки. Интересы общины, семьи довлели над интересами личности. Проявление самостоятельности и инициативы воспринималось односельчанами с неодобрением. Индивидуальность, стремление быть непохожим на других воспринимались как нарушения норм общественной морали, как попытка «выделиться». В традиционном обществе представления о мире складывались из жизненного опыта и религиозной веры. Поведение человека жестко регламентировалось обычаями, ритуалами, традициями, не оставляющими места для риска и самостоятельности — «делай как все», «живи с оглядкой на людей», «один за всех — все за одного».
Городская жизнь означает разрыв связей с общиной, а вместе с ним и утрату присущих ей регуляторов поведения. Человек становится автономным, самостоятельным в своих решениях, вынужденным во всем полагаться на себя. Он сам делает выбор и несет за него ответственность. Он хозяин своей судьбы, автор своих побед и поражений. Личная независимость и гражданская свобода способствуют воспитанию чувства чести и личного достоинства. Внуки крепостных крестьян «по капле выдавливали из себя раба». Человек получил право быть индивидуальностью, право быть непохожим на других. Это открывало простор для реализации его талантов и способностей.
Что касается талантов, то с этим у нас в Беларуси все в порядке. Их достаточно много и они успешно реализуют себя за пределами страны (в Москве, Питере, Киеве). Относительно проявления индивидуальности в «массовом» масштабе, то с этим у нас туго. Несмотря на сложившийся в массовом сознании стереотип, связывающий массовую культуру с Западом (прежде всего с Америкой), в гораздо больше степени она характерна именно для современной Беларуси. (Если где ее и нет, то лишь там, где нет вообще никакой культуры). Белорусы в гораздо меньшей степени готовы противопоставить себя общественному мнению («необходимо быть как все, не выделяться и пр.»), быть нонконформистами и зачинателями новых направлений в искусстве, науке и пр. Они в гораздо большей степени предрасположены к тому, чтобы доверять авторитету — общественного мнения, специалистов, политического лидера.
* * *
Социальную опору современной демократии составляет «средний класс». Присущее ему чувство личного достоинства обусловлено высоким образованием, высоким социальным статусом, высоким профессионализмом. Оно и понятно — чем выше оценка человека со стороны общества, тем выше его самооценка. Как следствие, у человека формируются более высокие притязания и жизненные стандарты. Для западного общества нормой жизни стала экономия личного времени за счет расширения сферы услуг, бытовой техники, изменение приоритетов в организации досуга. Все большую ценность приобретает качество жизни и возможности для самореализации. Все меньше желающих проводить свободное время на кухне и в ванной комнате. Обыватель стремиться вечером в клубы по интересам, реализует себя в учебе и общественной деятельности.
Как воспитать в белорусах чувство чести и достоинства? Что нужно сделать, чтобы они стали уважать себя? Ответ очевиден. Просто перестать унижать и развращать их пропагандой, прекратить процесс «антивоспитания», гарантировать свободу и собственность, обеспечить достойное вознаграждение за труд. К хорошему привыкают быстро. Опыт соседей показывает, как еще вчера «униженные и оскорбленные» выходят на площадь и требуют ответа на поставленные перед властью вопросы. Не стоит представлять белорусское общество каким-то исключением из правил, навсегда приговоренным к диктатуре. Просто усилия, предпринимаемые сегодня властью с целью не допустить свободы, пока что сильнее, чем гражданский потенциал стремления к ней.
* Ильин И. А. Сочинения в 2 томах. Том 1. Философия права. Нравственная философия.
Виктор Бобров
05.08.05Другие публикации автора